Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

— Как ты можешь быть уверен? Ты же не…

— Я сделал это, — увидев мой недоверчивый взгляд, он сердито взглянул на меня и пробормотал что-то, заканчивающееся на слово «окно».

Я повернулась к окну; несмотря на холодный утренний воздух ставни были открыты, и рама поднята.

— Ты сделал что?

— Ну, — произнес он, защищаясь, — я встал и подумал, что сделаю. Вот и все.

— Почему ты встал?

— О, мне просто было нужно, — он, моргая, смотрел на меня, невинный, как новорожденный ребенок. Я оставила вопрос, возвращаясь к более важным вопросам.

— Кровь была в…

— Что ты принесла на завтрак? — игнорируя мои клинические вопросы, он перекатился на бок и снял салфетку с подноса. Взглянув на миску с молоком и хлебом, он повернул голову ко мне с видом человека, потрясенного предательством.

Прежде, чем он начал изливать жалобы, я уселась на табурет рядом и с ним и прямо спросила:

— Что за проблемы с Томом Кристи?

Он моргнул, захваченный врасплох.

— Что-то не так с этим человеком?

— Я не знаю, я не видела его.

— А я не видел его более двадцати лет, — сказал он и, взяв ложку, подозрительно потыкал в хлеб в молоке. — Если за это время он вырастил еще одну голову, то для меня это новость.

— Ладно, — сказала я терпеливо. — Ты можешь — я говорю, можешь — обмануть Роджера, но я тебя слишком хорошо знаю.

Он взглянул на меня и кривовато улыбнулся.

— О, да? А ты знаешь, что я не люблю молоко с хлебом?

Мое сердце затрепетало от его улыбки, но я сохранила невозмутимый вид.

— Если ты думаешь шантажом заставить меня принести тебе мяса, то можешь забыть об этом, — посоветовала я ему. — Я могу подождать и узнать о Томе Кристи от кого-нибудь еще.

Я встала и, отряхнув юбки, повернула к двери.

— Сделай овсянку с медом, и я расскажу тебе.

Я обернулась и увидела, что он усмехается мне.

— Согласна, — сказала я и вернулась на табурет.

Он на мгновение задумался, но я видела, что он просто решал с чего начать.

— Роджер рассказал мне о масонской ложе в Ардсмуире, — сказала я, помогая ему. — Вчера вечером.

Джейми кинул на меня удивленный взгляд.

— И от кого молодой Роджер Мак узнал об этом? От Кристи?

— Нет, от Кенни Линдсея. Но, очевидно, Кристи подал Роджеру какой-то масонский знак, когда появился здесь. Я думала, что католикам нельзя быть масонами.

Он приподнял одну бровь.

— Ну, папы римского в Ардсмуире не было, а я был. Хотя я не слышал, чтобы это запрещалось. Значит, молодой Роджер тоже масон, не так ли?

— Очевидно. И, по-видимому, пока масонство для католиков не запрещено; запрет будет сделан позже, — я махнула рукой, отклоняя эту тему. — Но возвращаясь к Кристи, есть что-то еще о нем, не так ли?

Он кивнул и посмотрел в сторону.

— Да, есть, — произнес он ровным голосом. — Ты помнишь сержанта Марчисона, сассенах?

— Как живого.

Мне пришлось повстречаться с сержантом Марчисоном в Кросс-Крике. Однако имя казалось мне знакомым в связи с какими-то недавними событиями. Потом я вспомнила.

— Арчи Хейес упоминал про него, или про них. Это были два близнеца, и один из них стрелял в Арчи в каллоденской битве, да?

Джейми кивнул. Его глаза были закрыты, и я поняла, что он вернулся назад во времена Ардсмуира.

— Да. И хладнокровно пристрелить ребенка — это еще не все, что можно было ожидать от них. Более жестокой парочки я надеюсь больше не встречу, — уголок его рта приподнялся, но без веселья. — Единственная полезная вещь, которую совершил Стивен Боннет, это то, что он убил одного из этих уродов.

— А другой? — спросила я.

— Другого убил я.

Внезапно в комнате стало тихо, словно, мы перенеслись далеко от Фрейзерс-Риджа, и только это неожиданное заявление висело в воздухе. Он смотрел мне в глаза, ожидая, что я скажу. Я сглотнула.

— Почему? — спросила я, немного удивленная тем, как спокойно звучал мой голос.

Тогда он отвел свои синие глаза и покачал головой.

— Сто причин, — произнес он тихо, — и не одной.

Он рассеяно потирал запястье, словно ощущал на них железные кандалы.

— Я мог бы рассказать тебе множество историй об их злобе, сассенах, и все они будут верны. Они издевались над слабыми, отбирали все, что у них было, избивали заключенных до смерти, и они любили жестокость ради жестокости. В тюрьме нет никакой защиты против таких людей. Но я не стану приводить подобные случаи, чтобы оправдать себя.

Заключенные в Ардсмуире использовались, как рабочая сила; вне крепости они резали торф, вырубали и транспортировали камня. Они работали небольшими группами, и каждую группу охранял английский солдат, вооруженный мушкетом и дубинкой. Мушкет, чтобы предотвращать побеги, дубинка, чтобы заставлять работать и подчиняться.

— Было лето. Ты знаешь лето в горах, сасенах, белые ночи?

Я кивнула. Далеко на севере в середине лета солнце едва опускается под горизонт, и даже в полночь небо молочно белое, а воздух кажется заполненным мистическим туманом.

Комендант Ардсмуира время от времени использовал такие вечера, и тогда заключенные работали до поздней ночи.

— Мы были не против, — рассказывал Джейми. Его открытые глаза смотрели вдаль; в своих мыслях он видел ту белую ночь. — Снаружи было лучше, чем внутри. И все же к ночи мы так устали, что едва передвигали ногами. Словно мы ходили во сне.

И охранники, и заключенные лишились всех сил к тому времени, когда дневная работа была закончена. Людей собрали в колонну, и они побрели назад в тюрьму по вересковой пустоши, спотыкаясь и мечтая об одном — упасть и уснуть.

— Мы еще оставались в карьере, когда других увели прочь. Нам нужно было сложить в фургон инструменты и загрузить последние блоки. Я помню, что я с трудом поднял большой камень, уложил его в фургон и отошел назад, задыхаясь от напряжения. Сзади меня раздался звук; я повернулся и увидел сержанта Марчисона, близнеца по имени Билли, хотя это я узнал совсем недавно.

В сумерках сержант выглядел приземистой черной фигурой; черты его лица не были видны на фоне неба перламутрового цвета.

— Я иногда задаюсь вопросом, сделал ли я то, что сделал, если бы видел его лицо, — пальцы левой руки Джейми рассеянно поглаживали запястье, и я поняла, что он все еще ощущал вес кандалов, которые он тогда носил.

Сержант поднял дубинку и сильно ткнул ею в ребра Джейми, потом, указав ему на оставленную на земле кувалду, отвернулся.

— Я не задумался ни на мгновение, — тихо произнес Джейми. — Я сделал к нему два шага и сжал его шею цепью от кандалов. У него не было времени даже вскрикнуть.