Жестокая схватка - Фридрих Незнанский

— Да, — выдохнул наконец Бойков. — Видите ли, несколько дней назад я увидел вас по телевизору. Там был какой-то показ… Или еще что-то в этом духе… В общем, я… — Он поднял на нее взгляд. — Тамара, вы меня не знаете, но что, если я… приглашу вас в ресторан?

— В ресторан?

Девушка была ничуть не удивлена. После каждого показа находился какой-нибудь мужчина, который непременно хотел пригласить ее в ресторан. «Как банально», — с неудовольствием подумала Тамара. А вслух сказала:

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему? — взволнованно спросил Петр Алексеевич.

Она раздумчиво пожала обнаженными плечами:

— Видите ли, я в Москве работаю. У меня так мало свободного времени.

— Понимаю, — кивнул Бойков. На щеках у него проступили красные пятна. — И все же я повторю свое приглашение. В любой ресторан города. В любое удобное для вас время.

— Хорошо, я подумаю, — привычно ответила Тамара, как отвечала всегда — всем нежданным и негаданным ухажерам.

— Вы обещаете? — спросил Бойков. В голосе бизнесмена было что-то такое, что заставило Тамару повнимательнее всмотреться в его лицо. «А он недурен, — подумала она. — И эти его ямочки на щеках… Прямо как у ребенка. Мило, ничего не скажешь».

Бойков и впрямь выглядел очень трогательно. Неожиданно для себя Тамара улыбнулась и кивнула:

— Обещаю. Позвоните мне завтра… нет, послезавтра вечером. Мой телефон узнаете у Колядного. А сейчас мне нужно идти. Хорошо?

Бойков расплылся в широкой, по-детски трогательной улыбке:

— Хорошо!

— Ну тогда до встречи?

— До встречи!

Она повернулась и пошла к выходу, чувствуя голыми лопаткам взгляд, которым провожал ее новый знакомый.

Вечером, лежа в постели, Тамара сама себе дивилась. Что такого было в Бойкове, что она согласилась принять его предложение? Чем он отличался от разномастных бизнесменов, которые на каждой презентации подходят к ней и, пожирая глазами ее грудь и талию, делают ей непристойные предложения, упаковав их в самую пристойную форму?

«И потом, как же Нарун? Ведь все считают его моим женихом. Да он и сам так считает».

С Наруном Тамара познакомилась в Англии. Сорокалетний миллионер индийского происхождения был симпатичен, аристократичен и учтив. Ухаживал он мягко, иронично и ненавязчиво, словно играя в ухаживание. Однако Тамаре, привыкшей к грубоватой прямолинейности русских ухажеров, эта манера нравилась. Ничего особенного между ними не происходило. Несколько раз Нарун провожал ее до отеля. Потом была вечеринка, на которой они долго и страстно целовались. Однако когда Нарун намекнул о продолжении вечера у него дома, Тамара ответила мягким, но настойчивым отказом.

После этого они долго не виделись. А когда увиделись, Нарун подарил Тамаре кольцо с бриллиантом и попросил ее стать его женой. Когда Нарун сделал предложение, она даже слегка удивилась.

— Ты это серьезно? — спросила она.

Нарун кивнул и ответил абсолютно серьезным, а потому несвойственным для себя голосом:

— Очень серьезно. Возможно, это самые серьезные слова в моей жизни. Так ты согласна?

— Это слишком неожиданно для меня, — честно ответила Тамара. — Я подумаю. Но не надейся на скорый ответ — мы, русские, долго запрягаем.

— Запрягаете?

— Это такая поговорка, — улыбнулась Тамара.

— А, понимаю. Вы долго думаете перед тем, как принять решение, да?

— Что-то в этом роде, — кивнула Тамара. — Зато уж если примем, никогда не идем на попятную.

— Слабое утешение. Но я готов ждать. Ждать столько, сколько понадобится.

На следующий день газеты пестрели сообщениями об их помолвке. Тамара позвонила Наруну. «Я ничего и никому не говорил, — клятвенно заверил он ее. — Ума не приложу, откуда они обо всем узнали».

Так Тамара стала невестой мультимиллионера, владельца заводов и судов по всему миру. Думать об этом было приятно и забавно.

Но в этот вечер Тамара думала только о своем новом знакомом. О Петре Бойкове. Почему-то думать о нем было приятнее, чем о Наруне.

«Ты его совсем не знаешь, — с упреком сказала себе Тамара. — Вдруг он какой-нибудь подлец? Или даже бандит? В России ведь почти все бизнесмены бандиты, а Бойков — бизнесмен».

Но в то, что Бойков может оказаться бандитом, как-то слабо верилось. Слишком уж он непосредственно краснел и слишком по-детски улыбался, когда смотрел на нее.

— Ладно, хватит терзаться, — сказала себе Тамара. — Утро вечера мудренее.

Она повернулась на бок, положила ладони под щеку и вскоре уснула. Уснула с улыбкой на губах, не подозревая, что на другом конце Москвы не спится другой девушке, существование которой изменит всю дальнейшую жизнь Тамары.

У девушки было простое и красивое имя Маша. А фамилия у нее была очень непростая, но все равно красивая — Полях. Маше Полях было двадцать лет. Вот уже два с половиной года она работала фотомоделью. Это была красивая блондинка с чувственным ртом, светло-голубыми, холодными как лед глазами и таким же холодным сердцем.

Два с половиной года Маша пробивала себе дорогу на подиуме. На пути к успеху она не останавливалась ни перед чем. Если нужно было переспать с каким-нибудь авторитетным «дядькой», она делала это не задумываясь. Собственно, никакого отвращения к этим «дядькам» Маша не испытывала, скорей даже наоборот. Поэтому секс с влиятельными господами не вызывал у Маши никаких моральных угрызений. Когда кто-то из подруг намекал на то, что это, дескать, «некрасиво», Маша логично возражала:

— Женщина создана для того, чтобы дарить любовь.

Эта словесная формула очень нравилась Маше Полях. Более того, она относилась к этой формуле примерно так, как люди примитивных культур относятся к магическим заклинаниям, помогающим им уберечься от порчи и сглаза.

Денег, зарабатываемых на подиуме, не хватало даже на самое необходимое, и по вечерам Маша работала танцовщицей в стрип-баре. Иногда какой-нибудь состоятельный посетитель предлагал ей «немного подзаработать» у него дома за приличную сумму. И если сумма действительно была «приличной», Маша не отказывалась от этих предложений. Если внешность посетителя была особенно отталкивающей, Маша закрывала глаза и тихо шептала:

— Женщина создана для того, чтобы дарить любовь.

Как правило, это помогало.

Две недели назад Маше Полях сообщили, что одно из крупнейших итальянских модельных агентств собирается заключить с ней контракт на два года. Нужно ли говорить, что Маша была на седьмом небе от счастья. Наконец-то! Наконец-то сбылась ее самая заветная мечта!

Лежа вечерами в постели, Маша подолгу не могла уснуть, представляя себе будущую жизнь. Жизнь эта была яркой, блестящей и разноцветной, как обложки глянцевых журналов. Никаких больше унижений и кастингов, никакого стрип-клуба, никаких потных рож. Как знать, может, на нее обратит внимание какой-нибудь миллионер. «Ведь повезло же Тамарке Макаровой! А она ничем не лучше меня!»

С этими мыслями Маша и засыпала.

Все было отлично, но пару дней назад тот же источник, что и прежде, сообщил ей, что никакого контракта, скорей всего, не будет.

— Они рассматривали две кандидатуры — твою и Макаровой, — сообщил ей источник. — И после многих обсуждений остановили свой выбор на ней.

Новость эта ударила громом среди ясного неба. Весь день Маша пролежала в постели, воя от обиды и ярости в подушку. Почему? Почему они выбрали эту дуру, а не ее? Почему этой дуре повезло и с богатым женихом, и с контрактом? Ведь он ей даже не нужен, этот контракт! Скоро она сама может стать владелицей какого-нибудь агентства! Почему в мире царит такая дьявольская несправедливость?

В бессильной ярости Маша грызла подушку зубами.

Надо что-то делать, с холодной яростью думала она. Надо как-то изменить ситуацию в свою пользу. Но весь вопрос — как?

«Что, если позвонить Макаровой и попросить ее отказаться от контракта? Ага, черта с два она откажется, эта стерва! Сама бы я отказалась? Да ни за что на свете!»

И хрупкие Машины плечи вновь тряслись от рыданий.

Может, припугнуть ее? Заставить отказаться от контракта? Но как ее припугнешь, если у нее жених — миллионер? Да он всех модельеров мира подкупит, лишь бы его невеста блистала на подиуме.

И вдруг в красивой, белокурой головке Маши Полях мелькнула холодная как лед и острая и ясная как стекло мысль. А что, если?..

Это было жестоко. Очень жестоко. Но зато действенно. Действенно на все сто процентов!

В конце концов, Макарова сама напросилась. Какого черта она вздумала перейти дорогу Маше Полях? Ведь Маша никогда не переходила ей дорогу! А могла бы. Тысячу раз могла! (Тут Маша слегка преувеличивала. Тамара Макарова с самого начала карьеры была вне конкуренции. Ей не приходилось ходить по унизительным кастингам, чтобы обратить на себя внимание представителей модельных агентств и заработать жалкие двести долларов на каком-нибудь дешевом показе. А Маше приходилось, и не раз.)