Жестокая схватка - Фридрих Незнанский

Господин Самойлов поднял руку и остановил проезжающий автомобиль.

— Адью! — небрежно кинул он Тамаре, усаживаясь в машину.

Дверца захлопнулась, автомобиль взревел двигателем и умчался в неизвестном направлении. А Тамара осталась стоять — одна, посреди мрачного города со всеми его лужами, грязными автобусами и неприветливыми людьми.

Вечером Тамара сидела у себя в комнате с книжкой на коленях и пыталась читать. Читать не получалось. Перед глазами стоял Самойлов и сердито выговаривал: «А лет в тридцать, когда вам все это окончательно надоест, суньте голову в петлю и затяните узелок потуже. Потому что исправить ничего уже будет нельзя».

Ужас, таящийся в этих словах, был настолько реальным, что у Тамары стали подрагивать пальцы от страха и волнения. «А ведь он прав, — с тоской думала она. — Только произойдет это гораздо раньше. Интересно, откуда он узнал о моих комплексах? Неужели это так заметно?»

Тамара оторвала взгляд от книги и посмотрела в зеркало, висящее на стене. Оттуда на Тамару глянуло бледное, осунувшееся лицо.

«Н-да, — подумала она. — Видок и правда как у покойника. И сделать с этим ничего уже нельзя. Нельзя? Черт, тогда мне нечего терять! И рассуждать тут нечего!»

Тамара отбросила книгу. Затем достала из кармана джинсов визитную карточку и решительно протянула руку к телефону…

— Ну вот, теперь можешь посмотреть, — с улыбкой сказала Тамаре Вика, женщина, профессия которой называлась странным словом «визажист».

Тамара потянулась за очками, однако Вика перехватила ее руку и покачала головой:

— Не так.

Тамара близоруко сощурилась на свое отражение в зеркале. Потом встала со стула и придвинула лицо к зеркалу вплотную.

— Ох! — вырвалось у нее из груди. — Это… я?

— А кто же еще? — засмеялась Вика. — Ты, собственной персоной.

— Но я… настоящая красавица! — вновь ахнула Тамара.

— А как же, — горделиво отозвалась Вика. — Делать из людей красавцев — моя профессия. Впрочем, в твоем случае работа была не сложной. Основную работу сделала природа, а я только подчеркнула кое-какие нюансы.

За спиной у Тамары скрипнула дверь.

— Ну как? — раздался голос Александра Сергеевича Самойлова. — Вижу, уже закончили?

Тамара не могла оторваться от своего отражения.

— Это просто чудо, — восторженно прошептала она. Затем обернулась и посмотрела на Самойлова и Вику счастливыми глазами. — Я даже не знаю, что сказать. Я вам так благодарна!

Не в силах противиться своим чувствам, Вика шагнула навстречу Самойлову, обняла его за шею и поцеловала в щеку.

— Ну-ну-ну, — смущенно проговорил он, отстраняясь. — Что за ненужные сантименты? Мы ведь не пластические хирурги.

— Простите. — Тамара покраснела и опустила голову. — Я и думать не решалась, что могу так выглядеть.

— Ты будешь выглядеть еще лучше, попомни мое слово. Но для этого ты должна поехать с нами в Москву.

— В Москву?

Самойлов кивнул:

— Да. Там тебя ждет настоящая работа. Тяжелая, иногда совершенно изматывающая, но… — Он улыбнулся. — Как знать, возможно, эта работа сделает тебя счастливой.

— Да, но… — Тамара замялась.

— Что такое? — недовольно спросил Александр Сергеевич.

— Я не могу оставить маму одну.

— Но ведь это временно, — пожал плечами Самойлов. — Когда ты заработаешь много-много денег и купишь себе квартиру в Москве, ты сможешь забрать отсюда и свою мать. Ты сможешь обеспечить себе и ей вполне достойную жизнь. Разве это плохо?

Тамара снова посмотрела на свое отражение в зеркале. Затем перевела взгляд на Самойлова и качнула головой:

— Нет, это не плохо. Но почему вы так уверены, что я смогу заработать деньги?

Самойлов и Вика переглянулись. На лицах их заиграли улыбки.

— Потому что с твоей помощью я и сам собираюсь неплохо заработать, — весело сказал Александр Сергеевич. — И что-то подсказывает мне, что я сумею это сделать.

Так Тамара Макарова оказалась в Москве.

Москва ее сильно удивила и немного огорчила. Во-первых, люди все здесь были приветливые, однако от их приветливости сильно попахивало фальшью (уж что-что, а отличать фальшь от искренности Тамара умела). Во-вторых, люди все время спешили. Все дела делались как бы на ходу. Даже отдыхали люди по вечерам так, словно поутру ветер унесет их далеко от этой счастливой жизни и им больше никогда не придется отдохнуть по-настоящему.

С детства Тамара мечтала о большой любви. О такой, какую показывают в кино. В столице, по ее представлению, люди жили более утонченные и чувственные, чем в провинции. Однако, вопреки ожиданиям, даже намека на какую-то особенную «большую любовь» Тамара здесь не увидела. Люди заводили романы быстро, почти молниеносно, как бы на ходу, а потом так же молниеносно разрывали отношения. Куда они все спешили? Непонятно.

Однажды Тамара не выдержала и спросила своего преподавателя хореографии:

— Почему в Москве все спешат? Куда они спешат?

Женщина вскинула брови и насмешливо ответила:

— Дурочка. Они спешат жить!

Жить? Выходит, вся эта суета и есть «жизнь»? Настоящая жизнь, о которой она так мечтала? Верить в это не хотелось.

Однако думать о жизни у Тамары почти не было времени. Она жила в том же темпе, что и окружающие ее. Подъем в шесть утра. Потом час в тренажерном зале, душ и легкий завтрак. А потом начиналось самое главное — занятия. Умные, знающие люди («Настоящие асы в своем деле!» — как восторженно отзывался о них Александр Сергеевич Самойлов) учили Тамару правильно двигаться, правильно говорить, даже правильно улыбаться. Особенно большого упорства потребовала работа над правильной осанкой. Там, у себя в Барнауле, Тамара привыкла идти по жизни ссутулившись, и распрямить обвисшие плечи было ох как не просто. Пришлось даже пару месяцев заниматься на специальных тренажерах, растягивающих позвоночник.

К концу этих занятий Тамара с удивлением обнаружила, что не только выпрямила спину, но и подросла на два сантиметра. Однако теперь она уже не стеснялась своего роста. Ее окружали такие же высокие девушки, и мужчины с нескрываемым восхищением смотрели на них снизу вверх. Так же смотрели они и на Тамару.

От очков она давно избавилась, сменив их на линзы. Руки, те самые большие руки, которых она так стеснялась, вдруг стали изящными и грациозными. Все вокруг только и говорили о том, какая «изумительно правильная» у них форма.

— Пора начинать работать, — сказал однажды Александр Сергеевич. — И начнем мы, пожалуй, с твоих восхитительных рук. Фотосессия будет завтра, в восемь часов утра, постарайся не опоздать.

Тамара пришла вовремя. И потом, в течение почти трех часов, примеряла драгоценные кольца и браслеты — такие красивые, что аж дух захватывало.

— Как я справилась? — поинтересовалась она у Самойлова после окончания фотосессии.

— Прекрасно, — ответил ей Александр Сергеевич. — Ты просто умница. Только не зазнавайся, — добавил он, увидев улыбку Тамары.

— И не подумаю! — засмеялась Тамара.

Шел 1997 год. Петя Бойков, бывший хулиган, пэтэушник и офицер-пограничник, стал уважаемым членом общества. Бизнесменом с большой буквы, как шутил он про себя. Петр Алексеевич никак не ожидал, что ему понравятся вечерние походы в рестораны и ночные клубы, посиделки в саунах с друзьями в окружении голых, фигуристых девиц, плотские утехи с этими девицами по ночам. Однажды на одной из таких вечеринок Петр Алексеевич попробовал кокаин, и ему понравилось. Все заботы отошли черт-те в какую даль, а затем и вовсе исчезли. Осталось только ощущение безграничного восторга, упоения от жизни. Со временем Бойков стал довольно часто покупать этот белый порошок и даже завел себе собственного «дилера», который снабжал его отменным продуктом.

«Смотри, не увлекайся этим дерьмом, ты не поп-звезда», — говорил ему Король.

Бойков лишь пожимал плечами в ответ, а про себя думал: «Лучше быть наркоманом, чем таким, как ты… вампиром».

Однажды, развалясь на мягком диване в каком-то закрытом клубе, Петр Алексеевич смотрел телевизор. На экране одна за другой дефилировали участницы какого-то модного показа. Девчонки были все как на подбор — высокие, стройные, длинноногие.

— Вы видите, как по подиуму идет наша русская звезда — Тамара Макарова. Тамара — одна из немногих русских манекенщиц, сумевших завоевать западноевропейские подиумы, покорив знаменитых модельеров своей красотой и талантом.

По подиуму шла ослепительно красивая шатенка. Тоненькая, изящная, большеглазая, с утонченным и даже изысканным лицом. Вот камера взяла крупным планом ее лицо, и внутри у Бойкова все вздрогнуло. Он качнул головой, словно прогоняя наваждение. И даже рукой перед собой махнул. Однако не помогло…

Девушка тем временем прошла по подиуму и скрылась за кулисами. Скрылась, но лицо ее все еще стояло у Петра Алексеевича перед глазами.