Бомба для президента - Олег Владимирович Кондратьев

любую специфичную информацию, выуженную из соответствующих личных дел и доверительных бесед с «кадровыми воротилами». В работу с личными делами и особенно в процесс доверительных бесед по полной программе запрячь Вадика!

Странно, но за всеми этими канцелярскими заботами куда-то в самый дальний уголок сознания отступили кровавые события последних дней. Наверно, это и было одним из признаков настоящего профессионализма: на первый план выступали конкретные задачи текущего времени, а они были сформулированы Куратором предельно четко. Вот только никогда еще Команда не находилась в состоянии такой глубокой обороны. Они привыкли нападать, привыкли наносить удары. А если и получали их сами, то в атаке, в броске вперед, предвидя и отражая.

Завтра все будет по-другому. Им отведена роль статистов. Они станут озираться, прислушиваться и предчувствовать, просчитывать и ждать. «Но это, господа хорошие, только “до первой звезды”! Мы станем сторожевыми псами, но с такой реакцией, что противник, начав свою атаку, не сумеет ее закончить!» – Гера не подбадривал себя, он знал реальную силу каждого члена Команды и не сомневался, что любой из них окажется непревзойденным в самых невыгодных условиях. «Надо только настроить ребят на… «игру черными». Куратор – большой любитель шахмат – именно так охарактеризовал бы их завтрашние действия. Что ж, так и поступим.

Вечерний сеанс связи Талеева с Куратором Алексахиным принес только одну новость: прибытие Президента на завод СМП сдвигается по времени с 10 часов на 15 из-за посещения им в Архангельске только что открытого Центра научно-технического творчества для детей и молодежи. Владимир Викторович ни единым намеком не высказал своего недовольства отсутствием реальных результатов в обнаружении группы Азера. Он прекрасно понимал, что Команда делает все возможное и теперь направит максимум усилий на выполнение задачи обеспечения безопасности Президента. А всю степень его озабоченности и тревоги Гера оценил по короткой ремарке в самом конце разговора:

– На самый крайний случай, Талеев, обратись к Президенту напрямую! Ничего не надо объяснять, я это сделал сам сегодня. Просто назови мое имя и говори, что посчитаешь нужным. Он во всем пойдет навстречу. Конечно, в разумных пределах.

Никогда до этого Куратор не посвящал главу государства в подробности действий Команды. Президент был лишь в курсе, что подобное тайное подразделение существует и, по мере сил, решает некоторые вопросы, часто выходящие за пределы компетенции спецслужб. Он не знал ни одного члена Команды, а минимум информации получал непосредственно лишь от одного человека – своего Помощника Алексахина. Так было заведено. «Значит, и самому Владимиру Викторовичу, впервые за много лет, ситуация представляется крайне опасной и непредсказуемой», – сделал журналист неутешительный вывод, а вслух пообещал прибегнуть к такой экстренной мере лишь в самой неординарной ситуации. Куратор кивнул и отключился.

Он верил Команде.

Собравшихся в его гостиничном номере поздним вечером друзей журналист безжалостно отправил спать: и так двое суток на ногах. А завтра понадобятся реально отдохнувшие бойцы, а не дохлые маразматики, второпях напичканные стимуляторами. К тому же на завод они отправятся в шесть часов утра, чтобы лишний раз оглядеться и подготовиться да подежурить на проходной, проверяя со списками в руках действие новых разовых пропусков. Так что марш по койкам!

С Рединым Гера вообще лишь коротко поговорил по телефону. Сергей тоже подойдет на проходную ранним утром и будет действовать в составе Команды.

По часам уже наступало завтра. Дни истекли. Правда, часы еще оставались…

У 10-го причала на Южных Яграх на территории судоремонтного завода «Звездочка» уже четвертый год стояла атомная подводная лодка 667-А проекта. На завод она пришла на плановый средний ремонт, чтобы потом возвратиться в строй боевых кораблей. Но тем и отличаются даже самые хорошие планы от суровой реальности, что имеют тенденцию к неисполнению. Денег у флота не было не то что на средний ремонт устаревающей боевой субмарины, а и просто на содержание и обслуживание на своих военно-морских базах гораздо более современных и мощных подводных ракетоносцев.

Планы надо было срочно менять. Ну, это все-таки значительно легче, чем ремонтировать сложный корабль. Главное, дешевле! Опираясь на актуальный лозунг: «Зачем нам флот, если теперь нет врагов?!» – новый план гласил: распилить, к чертовой матери, на иголки! То есть утилизировать. Долго аплодировали грамотному решению. Года полтора. Потом поняли, что уже закончились деньги, выделенные на грядущую утилизацию. Тут бы и призвать растратчиков к ответу, но последовал просто блестящий финансовый ход: план по утилизации исчез! Вот так просто, был – а теперь нет.

Вы не знаете, куда подевался? Странно!

А-а-а, так вот ведь он: такой блестящий, удачный и целехонький.

Какая утилизация? Только средний ремонт!

А что, был другой план? Кто его видел, а?!

Вот план, его и выполнять!

Есть!!!

И даже появились деньги. Только потекли они тоненькой и прерывистой струйкой безнадежно больного хроническим простатитом, с кровью и муками.

Но все-таки процесс пошел! Ни шатко ни валко он докатился даже до такой ответственной фазы, как замена урановой начинки обоих атомных реакторов лодки. Процедура хотя и небезопасная, но вполне отработанная еще «при Советском Союзе». На завод пригнали из базы Гаджиево специальную перегрузочную плавмастерскую с экипажем в полсотни человек и группу так называемых береговых перегрузчиков из Андреевой губы, которые работали непосредственно на самом лодочном реакторе.

В обычных условиях, при сносной погоде, опытном экипаже подводной лодки и в меру пьющих перегрузчиках, работы занимали месяца два. Но в данном случае выполнялось только первое условие о сносной погоде, поэтому процесс, естественно, затянулся. И, надо же такому случиться, «наложился» по времени на юбилейные торжества в Северодвинске!

В истории атомного флота еще не было прецедента, когда работы с радиоактивными носителями прерывались в самый ответственный момент. Ну и что?! Президент тоже еще никогда не посещал завода в Северодвинске. Между «Президентом» и «прецедентом» выбрали второе. И что значит, «прервать», товарищи?! «Приостановить на срок не более двух суток!» Вот так грамотно, изящно и… не страшно.

На самом деле очень страшно. Потому что крышка одного реактора была полностью снята с его корпуса и лежала рядом, как и положено по технологии для производства выемки отработанных урановых стержней. Умные люди на уровне непосредственных исполнителей работ забили тревогу: как такое можно оставить на несколько суток?! А что, если… Их, конечно, сильно успокоили: что может произойти, если все работы на обоих заводах категорически прекращены на этот срок? Но все-таки пошли навстречу грамотным пожеланиям трудящихся: вернуть крышку реактора на место, но не укреплять по штатному, а лишь «наживить» несколькими болтами. Чтобы дождик не накапал или окурков кто не