Интим не предлагать! - Агата Лель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я волнуюсь, но больше недоумеваю: неужели ему самому не хочется лишний раз выйти со мной на связь? Например, два часа назад он тоже был онлайн, но даже не соизволил прочесть оставленное мной сообщение. Оно так и висит в синем окне, и смайлики-поцелуйчики кажутся мне сейчас такими нелепыми…
— Проблемы?
— Да. Ты.
— Понял, кто-то не в духе, — Малиновский примирительно вскидывает ладонь и увеличивает громкость магнитолы.
Да, я всё понимаю — он сейчас в Альпах, связь плохая, но как-то же он умудряется находить сеть. Неужели сложно черкнуть короткое сообщение: “жив, здоров, какие чудесные смайлики”
Говоря Цветковой о том, что влюблена в Джона, я, конечно, немного преувеличиваю. Ну я же не дура влюбиться в человека, которого видела только через монитор! Но я точно испытываю к нему большую симпатию и на полном серьёзе надеюсь на счастливое будущее. Совместное, разумеется.
Джон симпатичный, мужественный, очень начитанный, а ещё он обезоруживающе улыбается, как все американцы — широко, во все тридцать два зуба. Его улыбка меня и покорила.
Мы познакомились с ним случайно в интернете и сразу же прониклись обоюдной симпатией друг к другу. Было время, когда мы говорили часами, но с появлением в моей жизни Малиновского всё разительно изменилось. У меня стало меньше времени на виртуальную жизнь, да и Джон куда-то запропастился…
В общем, в Манго я уже пришла в ужасном настроении, а когда увидела несколько лиц из нашего универа, окончательно скисла. Девчонки из параллельной группы точно обсуждали нас с Малиновским и даже не думали этого скрывать, пришлось то и дело приобнимать его за талию и изображать безудержное счастье.
— А вот и наши голубки-и.
Пашутин выруливает откуда-то из толпы, неся перед собой два высоких стакана с голубым коктейлем. Одет он до ужаса нелепо, словно с маскарада сбежал: джинсовые шорты, распахнутая гавайская рубашка и завершает это безобразие болтающая на завязках за спиной шляпа со звездой шерифа.
— Прошу, — не спрашивая, хочу ли я, бесцеремонно пихает коктейль мне в руки и одним глотком отполовинивает свой.
Понятия не имею, надо ли разыгрывать любовь перед Пашутиным, он вроде бы друг Малиновского, но насколько близкий и что именно он знает? На всякий случай подстраховываюсь: кладу ладонь на плечо Богдана и широко улыбаюсь.
Пашутин непонимающе смотрит на наш тандем и, перекрикивая басы, кричит:
— Иди, там тебя ждут, — обращается к Малиновскому, кивая куда-то себе за спину. — На втором этаже, в зоне вип.
— И кто?
— Увидишь.
— Пойду посмотрю, я сейчас, — Богдан убирает руку с моей талии и, проворно лавируя между покачивающимися в такт электронного безобразия, поднимается по подсвеченной винтовой лестнице наверх.
Это пашутинское “увидишь” произнесённое таким тоном, когда хотят скрыть всё самое интересное, мне совсем не понравилось.
— Пойду посмотрю, я сейчас, — Богдан убирает руку с моей талии и, проворно лавируя между покачивающимся в такт электронного безобразия, поднимается по подсвеченной винтовой лестнице наверх.
Оставаться с Пашутиным не хочется, я надеюсь, что у него возникнут какие-то неотложные клубные дела и он тоже куда-нибудь свалит, но нет, он, пританцовывая, подходит ближе, пересекая мою личную зону комфорта.
— Ну как тебе тусовочка? Не сравнить с дискотеками вашего Кукуево, да?
— Я из Иваново. И тусовка так себе. Стараюсь избегать столпотворения безвкусно одетых снобов, но Богдан захотел проветриться.
— Могла бы остаться дома, у вас же свободные отношения.
— Уже нет.
— Да бро-ось, — по-свойски хлопает меня по плечу Пашутин, — я же знаю, что вот это всё у вас не по-настоящему. Месяц и всё такое, — подмигивает.
— Вот и помалкивай, раз знаешь. Все думают, что у нас любовь, и пусть думают дальше.
Какой же он до ужаса отталкивающий тип!
Мимо проходит стайка бодибилдеров в трескающихся по швам футболках и один из них задевает Пашутина обколотым синтолом бицепсом: Артём теряет равновесие и подаётся вперёд, цепляясь за мои плечи. Секундами позже, уже приняв устойчивое положение, вместо того, чтобы отойти, бесцеремонно впечатывается носом в мою шею.
— М-м, какой аромат.
— Это Шанель.
— Нет, я о коже, пахнет чем-то… Похоже на ваниль.
— Мыло “Цветочный луг”. Пашутин, заканчивай, по-моему, ты перебрал, — уворачиваюсь от его прикосновений и бегло поднимаю глаза наверх. Лучше бы я этого не делала…
Возле перил стоит Малиновский. С какой-то рыжей курицей.
Моя кофточка короткая, да, но её — вопиюще короткая, больше похожая на лифчик, а кожаные штаны такие обтягивающие, что без труда можно изучать строение женских гениталий.
Пеструшка по-хозяйски обводит его шею рукой и прижимается непозволительно тесно. Он не обнимает её в ответ, но и не отталкивает же! Стоит, засунув руки в карманы джинсов и улыбается тому, что там ему нашёптывает эта бесцеремонная девица.
Улыбается так же, как улыбается мне!
Внутренности как будто опаляет жаром. Я хочу отвести от них взгляд, но не могу — глаза словно приклеились к паре наверху.
Да, конечно, формально он свободен и ничем мне не обязан, но как он может обниматься с какой-то фигуристой дылдой, когда мы решили внушить всем, что у нас роман! Это нечестно… Неправильно…
Одна рука выбирается из кармана и слегка приобнимает талию девушки. Невесомо, как будто по-дружески, но выглядит он при этом очень даже довольным.
И тут меня осеняет: уж не эта ли рыжая и была той самой причиной, по которой он не мог пропустить эту тусовку?
— Ромашкина, ты чего зависла? Как будто призрака увидела, — обдавая алкогольными парáми, вклинивается в мои размышления Пашутин, но я только лишь отмахиваюсь от него словно от назойливой мухи и продолжаю смотреть наверх.
Я не слышу музыку, не вижу мелькающих лиц — мой мир сконцентрировался на этих двух.
Почему они так долго стоят? О чём можно так увлечённо разговаривать?
Конечно, я нахожусь слишком далеко и не слышу их диалога, но богатая фантазия тут же рисует мне его суть…
— “Что ты говоришь? Провести