Требуется секретарь. Интим не предлагать! (СИ) - Варшевская Анна

Требуется секретарь. Интим не предлагать!

Анна Варшевская

Глава 1

Марина

В шестом часу утра у кровати завибрировал телефон, и я подскочила, спросонья не понимая, что происходит. Какой идиот будет трезвонить в такую рань? Но увидев имя на экране, сразу схватила трубку.

— Маруся, что случилось?

У подруги был годовалый сынишка, а муж сделал ноги несколько месяцев назад, решив, что постоянно орущий младенец не входит в его планы господства над миром. Насколько нам было известно, пока он господствовал только над своей секретаршей, и то большой вопрос, кто там, как говорится, сверху.

— Всё в порядке, не переживай. Прости, что так рано.

Подруга говорит тихо, видимо, чтобы не разбудить сына.

— Хотела вчера позвонить после работы, но Матвейка раскапризничался вечером, и у меня всё из головы вылетело. Один из наших боссов ищет личного секретаря! Мари, это шанс! Зарплаты в компании хорошие, сама знаешь. Давай, ноги в руки и собирайся!

— В смысле? — я, опешив, отнимаю телефон от уха, чтобы проверить время. — Марусь, сейчас пять двадцать! Утра!

— Да! Так, Мари, я тебя сейчас быстро введу в курс дела, чтоб ты знала, чего ждать. Этого босса зовут Илья Муромцев.

— Прямо богатырь, — фыркаю, не удержавшись.

— Ты в точку попала, — усмехается подруга, — только тот Илюша тридцать три года на печи лежал, потом пошел подвиги совершать, а нашему только двадцать восемь, и он уже начальник. Впахивает не по-детски. И внешне гора мышц, Шварценеггер в юности, но ты не пугайся, приставать не будет, он не по этой части, скорее наоборот.

— Что, качок из другой лиги? — надо же, как любопытно.

— Да нет, — подруга хихикает, — просто внешность как у супермена, бабы на него косяками вешаются, поэтому на работе никакого интима — интрижки принципиально не заводит.

— Что-то мне не верится, — протягиваю скептически.

— Я что, стала бы тебя пихать на такое место?

— Нет, конечно, Марусь, — я зажимаю трубку между ухом и плечом и быстро шлёпаю на кухню поставить чайник и достать из холодильника творог на сырники. Если убегать сейчас, то надо хоть Алинке завтрак оставить. — А почему так рано надо ехать?

— Мари, у него сегодня под дверью очередь соберется из претенденток! Все надеются пролезть если не в кровать, так хоть секретарём. А он трудоголик, на работе уже в семь как штык. Так что давай, чтоб к этому времени тоже там была! Явишься рано — заметит тебя. Может и место отхватить успеешь до всех наших силиконовых красоток! Чтобы на охране пропустили, скажешь, к Муромцеву на собеседование, на меня сошлёшься, поняла?

— Поняла! Спасибо, Марусь, я побежала!

— Давай, удачи! — подруга отключилась, а я рванула умываться и приводить себя в порядок.

Холод был собачий. Весна в этом году решила задержаться и после нескольких теплых дней в конце апреля в мае вернулась зима. Даже снег пару раз шёл, хотя деревья стояли уже зелёные. Выскочив из ванной, заглядываю в комнату к сестре. В воздухе висит туман из-за включённого на полную мощность увлажнителя. Алинка свернулась клубочком, скинув с себя одеяло, но спит, видимо, спокойно. Сестра — аллергик, весна для нее — самое тяжелое время. Я аккуратно укрываю её и возвращаюсь на кухню. Пусть ещё поспит, пока сырники готовятся.

Быстро делаю творожную массу, заливаю кипятком горсть изюма, наливаю себе чай, сажусь и вздыхаю. Мама всегда хвалила мою готовку, говорила, что даже у неё так вкусно не получается. При этой мысли в груди привычно сжимается, к глазам подступают слёзы, но я мотаю головой и глотаю горячий чай.

Мы с Алинкой остались одни три месяца назад. За три года до этого у мамы случился инсульт, и наша жизнь круто изменилась. Уход за лежачим больным, борьба со всеми сопутствующими проблемами. Всем, кто сталкивался, объяснять не нужно, а кто не сталкивался — тому лучше не знать. Сестре было тогда всего одиннадцать, поэтому на меня, как на старшую, легла большая часть обязанностей. Хотя никому не пожелала бы я резко повзрослеть вот так, в восемнадцать лет.

Институт после второго курса пришлось бросить, устроиться на работу официанткой и пахать в ночные смены. Год назад мне, как я на тот момент думала, повезло. Бывший одногруппник, с которым сохранились хорошие отношения, устроил меня секретарём-ассистентом к Михаилу, владельцу второразрядного ночного клуба. Зарплата была значительно выше, чем в ресторане, правда, потом стало понятно, что вкалывать за неё было ещё хуже, чем таскать тяжеленные подносы весь день. Я разруливала все вопросы с поставщиками, затаривала бар, разнимала вечно сцепляющихся танцовщиц и… как дура, влюбилась в Мишу, который пользовался этим вовсю. При мыслях о финале истории к горлу до сих пор каждый раз подступала тошнота.

Проблема была в том, что с момента, когда я гордо шваркнула дверью и на подгибающихся ногах ушла из клуба, прошел уже месяц, а работы у меня до сих пор не было. Хотя я упорно рассылала резюме и бегала по собеседованиям, пока ничего не получалось. Немногие хотели брать в секретари молоденькую девчонку без образования, пусть даже и с опытом. А парочка тех, кто хотел, сразу намекали на дополнительные обязанности. Спасибо, этого я уже накушалась. Такое мне не подходит.

Гляжу на часы и подскакиваю. Что ж я так засиделась? Лучше пораньше прийти, чтобы поймать этого Илюшу Муромца ещё на подходе к работе! Шустро леплю сырники, кидаю их на сковородку и несусь в комнату.

Надеваю брючный костюм, в котором ходила на собеседования последнюю неделю, провожу по коротким волосам расческой. Свои локоны я остригла, когда стало ясно, что мама больше не встанет. Времени ухаживать за шевелюрой не было, и последние два года на моей голове красовалась копна кудряшек, которые можно было оставить в творческом беспорядке, а можно прихватить резинкой в крошечный тугой хвостик. Заруливаю в комнату к сестре и трясу её за плечо.

— Алинка, вставай! Меня срочно на собеседование пригласили, я убегаю!

Сестра ориентируется быстро.

— Конечно, не переживай!

Я улыбаюсь и бегу на кухню, снять с огня сковороду.

— Алин, я завтрак приготовила, ты уж сама разберись со всем, ладно? И… Чёрт! — неудачно дёргаю лопатку на себя, и сырник, описав красивую дугу, шлёпается прямо на пиджак, а с него на пол.

— Вот зараза! — обжигаясь, сую сбежавшую еду в рот, используя студенческий принцип: что было поднято через секунду, упавшим не считается.

Других брючных пар у меня нет, приходится переодеваться в рубашку с юбкой и успокаивать себя тем, что раз этот Илья-богатырь не хочет романов на работе, то не полезет мне между ног, как один скользкий начальничек, к которому я пыталась устроиться помощницей неделю назад.

— Всё, я убежала! Не забудь про таблетки! Постараюсь вернуться с работой в кармане! — торопливо надеваю туфли и хватаю сумку.

— Давай, систер, — Алинка уже топает по коридору в ванную, — я в тебя верю!

— Люблю тебя! — кричу ей вслед и несусь вниз, лифта в нашей пятиэтажке нет.

— Ага, и я! — доносится до меня из-за закрывающейся двери.

У нас в семье всегда было принято так прощаться. Мама говорила: «Девочки, напоминайте друг другу о вашей любви, кто знает, куда сегодня вас занесет судьба». Для таких слов у неё была причина: наш отец погиб в автокатастрофе, когда Алинке ещё не было года. Его смерть была настолько внезапной, что мама долго не могла прийти в себя, но спустя годы говорила нам, что по крайней мере в тот день она успела сказать мужу, что любит его.

Я грустно улыбаюсь, пока, стуча невысокими каблучками, бегу с четвёртого этажа на первый. Выскочив на улицу, с удовольствием вдыхаю терпкий запах молодой листвы. Всё-таки весна вступила в свои права. Холодный воздух бодрит, и я быстрым шагом иду к остановке.

Илья

— Грэй, пойдём домой! — хлопаю по бедру, подзывая пса.

Подбежавший здоровенный кобель встаёт на задние лапы, надеясь положить передние мне на плечи. Грэй был помесью ньюфаундленда с кем-то ещё, кто наградил его нетипичным для породы серым цветом. Но мне, в общем-то, всё равно. В последние годы Грэй стал самым верным моим спутником. Крохотный комок серого меха, выкатившийся под ноги возле дороги восемь лет назад, в тот момент фактически спас мне жизнь, вытянул из затяжной депрессии, когда я не понимал, на каком вообще свете нахожусь. Он был настоящим другом, преданным и умным. Уж точно умнее большинства девиц, с которыми я время от времени проводил ночи.