Л̶ю̶б̶л̶ю̶. Гублю (СИ) - Левина Ева

Кулецкая никогда не была ханжой, поэтому имела сексуальный опыт и определенные предпочтения в постели, но теперь, к своему полному шоку, впервые в жизни жалела о прошлых связях. Такому, как Мороз, хотелось отдать невинность и хранить пожизненную верность. Если бы встретился раньше… Она бы смогла…

Сергей, заметив Таню, поспешил к ней.

— Знакомь с Морозом, у меня к нему разговор насчет Маши, — сразу без предисловий и приветствий начала она.

— Он недоволен будет, — начал было мужчина, но тут же осекся, — ладно, пойдем.

Стуча каблуками и призывно покачивая бедрами, Кулецкая направилась в вип комнату, однако оказавшись внутри, немного замешкалась, требуя, чтобы Сергей оставил ее с Морозом наедине.

— Серый, иди уже. И свиристелку свою забери. Башка раскалывается.

— Извините, Роман, но я к вам, — начала Татьяна.

Высокий мужчина, устало развалившийся в кресле перед большой плазмой, смерил ее быстрым рассеянным взглядом и снова уставился на экран:

— Новенькая? Я не занимаюсь подбором персонала. Иди к администратору.

— Нет, я к вам, — снова повторила девушка.

— Да, что же такое, сначала Соколов все утро нервы мотал, теперь это. Никакого покоя, — он устало потер глаза и повернулся, — чего хотела?

— Я подруга Маши Казанцевой…

Взгляд Мороза резко сменился с равнодушного на настороженно заинтересованный, и Таня была готова поклясться, что заметила, как напряглись мышцы под его черной футболкой.

Что ж ты красивый такой, зараза?

Кулецкая вообще впервые ощущала такое влечение и полностью настроилась на попытку распробовать собственные невероятно сильные, распространявшиеся накатывающими волнами чувства. Так не бывает, — твердила она Маше, когда та описывала влюбленность в Горина. Еще как бывает — думала теперь и всеми силами боролась с желанием скинуть босоножки на каблуках и сев перед этим невероятным мужчиной на пол, положить голову ему на колени.

— Слушаю, — тон Романа стал совершенно другим, спокойным и доброжелательным, отвлекая девушку от мыслей и противоречивых ощущений.

— Ищу ее…

— С чего ты взяла, что я знаю о ее местоположении?

— Знаете.

— Для Горина стараешься?

— Он, конечно, искал ее, приходил ко мне… Но я сама переживаю, да и мама ее с теткой с ума сходят.

— Маша позвонит им на днях, — Роман вдруг улыбнулся, и Таня совсем поплыла, борясь с желанием подойти и потрогать мускулы, обтянутые черной тканью.

Так вот как это… с первого взгляда… Заглянуть бы прямо ему в глаза, найти в них ответ на все вопросы, вдохнуть его запах… Но вместо этого девушка коротко его поблагодарила и вышла за дверь.

Вдох… Еще один…

Справившись с тахикардией, Кулецкая не спеша направилась к бару и заказав себе три шота егермейстера, сразу ответила на немой вопрос бармена:

— Чего уставился? Тащи, я нажраться решила!

— С чего это вдруг? Он тебя обидел? — обернувшись, наткнулась на пристальный взгляд Сергея.

— Да, до глубины души, — невесело ухмыльнулась и опрокинула первую обжигающую рюмку, почти не поморщившись, а затем добавила, — неужели разбираться пойдешь?

Мужчина смотрел в упор, как будто до конца не веря в ее слова.

— Ну чего молчишь, герой-любовник? — хрипло рассмеялась Таня, — никто меня не обижал, расслабься. Сигарету дай, уже год как бросила, а сейчас чувствую, если не покурю — конец.

14

Время шло, а Маши все не было. В десятый раз Горин посылал к ее матери и тетке людей, и в десятый раз они возвращались ни с чем.

Злость окончательно сменилась липкой паникой, а по телу полз холодный страх, заставляя Александра Николаевича буквально содрогаться при мысли о том, что она может не найтись, пропасть на совсем. Горин, привыкший жестко и радикально решать любой вопрос, теперь откровенно пасовал, потому что не понимал, как поступить.

Куда она пропала? Неужели уехала сама? Вдруг опять происки врагов?

Губернатору, еще пару недель назад утверждавшему, что Казанцева очередная, теперь не елось, не пилось и не дышалось без нее, поэтому в середине августа он не выдержал и отправился к Галине Ивановне сам.

Женщина, открывшая дверь, была совсем не похожа с его Машей, поэтому Горин на секунду даже засомневался что адрес верный. Хотя тут же одернул себя, вспомнив что сам в первый месяц каждый вечер отсюда ее забирал.

— Здравствуйте. Я Александр Горин… — начал, было он, но Галина, задрав голову и всмотревшись в его голубые глаза, перебила:

— Я знаю вас. Маши нет.

— Где она?

Галина смотрела без неприязни, но во всей ее фигуре и взгляде, направленном снизу вверх, ясно читалось напряжение и боль.

— Зачем вам? Послушайте, у вас же тоже есть дочь, немногим младше. Хотели бы, чтобы она с таким связалась?

Тут нервы, и так натянутые последними событиями до предела, начали сдавать, и Горин почувствовал, что попытка держать себя в руках полетела ко всем чертям:

— Вы мне тут моралистику не устраивайте. Мне тридцать семь, а не семьдесят. Да и дочка ваша совершеннолетняя девочка. Я ее заберу в любом случае, а вот разрешу ли вам общаться после того, как женюсь на ней — это большой вопрос. Подумайте над этим, мама, — он зло цедил каждое слово, смотря на эту хрупкую женщину с высоты своего роста, и невольно морщился.

Совсем по-другому изначально губернатор представлял себе этот разговор, но теперь так, как есть. В конце концов, очевидно, что с Машей все в порядке, раз мать не бьется в истерике и не обзванивает больницы и морги. Хотя бы это давало ощущение относительного спокойствия. Жива, здорова — это главное, а с остальным он разберется.

Тут на голос из глубины простой квартирки вышла еще одна женщина. Ей тоже на вскидку Горин давал, как и Галине, около пятидесяти, но только выглядела она в разы лучше и несмотря на возраст сохранила былую красоту. Тетка — догадался Александр Николаевич.

— Тамара Викторовна, — холодно представилась женщина, и губернатор вглядевшись в ее лицо, замер. Вот на кого была похожа его Маша… Те же черты, те же зеленые глаза, фигура, волосы…

— Мы уже все обсудили и Александр Николаевич уходит, — начала было Галина, но Тамара ее оборвала ее:

— Доволен? Сбежала из-за тебя… Неужели не видишь, что ты нашу Машу, молодую и наивную губишь? Оставь ее в покое.

— Черта с два! — рявкнул Горин и быстрыми шагами направился вниз, где его ждала охрана и личный помощник.

— Как прошло?

— Х*ево.

— Может правда приворожила, Сань? — осторожно начал Сафронов.

— Да не верю я в эту хероту, Иваныч. Так к слову пришлось тогда… Просто найдите мне ее и всё.

— Найдем, Николаевич, не расклеивайся.

Но Машу не нашли ни в этот, ни в последующие дни, а в конце третьей недели ее пропажи Горин запил.

* * *

Осторожно обходя гору бутылок, Юрий Иванович обеспокоенно смерил взглядом спящего губернатора. Дышит, значит живой. Будить шефа очень не хотелось, но тем не менее помощник впустил двух уборщиц и отправился открывать окна.

— Кто? — прошелестел хриплым ото сна и похмелья голосом Александр Николаевич.

— Я это, Сань. Воняет у тебя, п*здец. Такое ощущение, что ты тут год бухал не просыхая.

— Закройся, Юр, без тебя херово, — губернатор поморщился и медленно встал, вперившись красными опухшими глазами в помощника.

— В общем, хватит печень сажать, Саня. Во-первых у нас большие проблемы. Колесников совсем охерел и договоренности не выполняет, знает, видимо падла, что ты не в форме.

— А во-вторых?

— А во-вторых, Маша твоя вернулась. У нее же через пару дней учеба начинается.

Вернулась.

Это слово как будто обухом ударило по голове, и Горин, почти не сморщившись от головной боли, резко встал и направился в душ, по пути начав раздавать поручения в своей обычной манере:

— Сводку мероприятий мне на ближайшие два дня, аспирин, машину пусть готовят… Что еще? Сколько я в запое был?

— Сводка на столе, аспирин уже несут, машина через десять минуть минут будет… Пил ты пять дней.