Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера - Афанасий Иванович Курчуганов

удобнее бежать нежели вдвоём и саквояж на костыль, и на плечи два человека тоже удобнее нежели в одного. И сундук через ручку два шеста и в четвером. И бежали во весь дух.

Капитан поглядел на это всё, хмыкнул, спросил.

— А сундук то зачем?

— Там лекарство, вдруг какое срочно понадобится, а туда-сюда бегать, это время.

— Логично, молодцы! благодарность вам за сообразительность!

— Рад стараться! Ваше высоко превосходительство!

— А теперь за дело, очистить территорию от трупов, раненых снести в лазарет.

И уже мне.

— Доложите, что и как тут произошло?

И я доложил, как всё было. С нужной точки зрения.

Докладывал громко, что б штабные слышали.

— Матвей Григорьевич, вы бы шли отдыхать, а я со своим взводом покараулю, вы ж всю ночь с ротой на тренировке были. Он поглядел на меня вопросительно, и отдал приказ.

— Рота отбой, утром будем решать, что дальше делать.

А я своему взводу приказал, рассредоточиться вокруг штаба, и никого не подпускать, даже в окна не заглядывать, ни самим, никому либо ещё. Здоровье главкома, есть военная тайна.

Вышел лекарь, доложил штабным, что раны не опасные, крови он потерял не много, лекарь прибыл быстро, за что спасибо диверсантам. Но сейчас фельдмаршалу нужно отдохнуть. И штабные разошлись, дрючить младших офицеров, и заодно выяснить, чего это было. А было вот чего.

В штабе врага нас просчитали. Поняли, что мы будем дразниться знаменем, и устраивать им ловушки. Решили не тянуть резину, и отобрать знамя назад.

И вот целый полк, не вступая ни в какие стычки, просто несётся от ворот к нашему штабу, сметая тех редких солдат, что стояли у них на пути. Роты заслона не успели построиться. Стреляли вдогонку, но прорывающиеся не обращали на это внимание. У них была благородная цель, смыть позор утери штандарта, уважаю. Они бежали пока не наткнулись на нас, вначале на наш залп, а пуля весом в двадцать шесть грамм, выпущенная в упор, прошивает человека на сквозь и ранит следующего, вот это и сбило темп, немцы просто запнулись об своих убитых и раненых уж очень плотно они бежали. Но и это они преодолели. Они бы нас точно втоптали бы в землю, всё-таки полк против полуроты. Но вот поручик сообразил быстро, что им надо, метнулся в штаб и вернул штандарт нуждающимся. Всё, как и было задумано нами. Вот только сделали они это по-своему.

Утром уже после завтрака вышел денщик Опраксина.

— Их светлость после завтрака велели собрать штаб. И ещё нужен новый дежурный офицер.

А ведь точно, тот, что был вчера погиб. Полез в штыковую, со шпагой. И где ж у нас продаются дежурные офицеры? Я как-то в работу штаба не вникал, ну пришёл, доложился, получил награду и ушёл. И как собирать штаб? Где у нас полковники и генералы живут? Сам то Опраксин жил как раз в штабе, жилья то вокруг не было, в Кёнигсберге не поселишься. Придумал, переложу эти заботы на плечи Матвей Григорьевича, он отдохнул уже, а я всю ночь бдил. Отправил одного удава к капитану, доложить о нашей проблеме, и вуаля всё решилось. Пришёл офицер доложил, что он сегодня дежурный при штабе. Я постучал в дверь, услышал.

— Пусть войдёт.

Отошёл в сторону пропуская дежурного. Этот вопрос решён, а далее к штабу промаршировала полурота солдат. Ко мне подошёл командир, какой-то там поручик, и доложил. Мол, полурота такая-то, под командованием такого-то прибыла для несения, караульной службы при штабе. Раньше отдельной караульной службы при штабе не было. А зачем? штаб и так в центре целой армии. Ну что ж на ошибках учимся.

Я отвечаю. Мне передавать охрану приказа не поступало.

— И что же делать? Мне то поступил приказ взять штаб под охрану.

Я ответил.

— А я не вижу проблемы, у вас приказ охранять. И у нас приказ охранять, вот и будем охранять вместе. Мы тут, а вы второй линией. И так до особого распоряжения.

Поручик задумался, как-то вроде неправильно, но, с другой стороны, все приказы выполняются, а значит всё правильно. Дилемма, однако.

Вышел Павел Степанович,

— Их сиятельство приказали нам сдать дежурство, и отправляться на отдых. Ждать новых приказов.

Отлично, зам по связям с общественностью приступил к своим обязанностям. Вон, как и с немчурой связался и с главнокомандующим. Отбыли по своим землянкам. А после обеда опять начался переполох. Мерили одежду убитых немцев, подшивали, подгоняли, стирали и гладили. Ещё пара дней тренировок и можно доделывать наш план. Немцы сами того не подозревая сыграли нам на руку. Но вот вопрос, на самом деле главком был ранен, или это всё наш спектакль, меня мучил. А вдруг на самом деле? Ведь это ж моя вина, я не предусмотрел, не просчитал врага.

Отправил зама в штаб, справиться о здоровье главкома, а заодно узнать, не поменялись ли планы. Сижу, жду, готовлю себе мундир, прусский. В землянку скатился разведчик.

— Вашбродь, их высокобродь вызывают вас к себе.

Подскочил, выбежал впереди посыльного. Пусть видит, как надо выполнять приказы командиров.

Влетел в землянку командира, доложился строго по уставу. Дружба дружбой — а служба службой.

— Садись,

Сказал командир.

— Главкому стало хуже, сегодня на совещании у него закружилась голова, и лекарь констатировал жар. И тем не менее было принято решение утром начать штурм. Фельдмаршал сам будет руководить. Есть опасения, что враг хочет перехватить инициативу, вдруг опять что-нибудь учудит. Нам же предписывается разведать местность на глубину десяти вёрст на запад, узнать, нет ли там вражеских частей, выступаем, как стемнеет. Вопросы?

— У меня вопрос. А наш план до сих пор в силе, или отменяется?

Ну вот не был я уверен, что Опраксин ранен понарошку. От того и сомнения.

— Чью форму под маскхалаты надевать?

Капитан задумался.

— Одеваем свою, а немецкую берём с собой, может и пригодиться. Расходимся, до вечера отдыхаем, пара часов ещё есть. И, Дубровский, шест свой не забудь. Вдруг и там стены попадутся.

Понял не дурак, значит действуем по плану. Хоть какая-то подсказка.

Через три часа серыми тенями вышли в западном направлении. Капитан подозвал меня и офицеров.

— А теперь о настоящих планах, Дубровский, ты идёшь на запад с десятком диверсантов, второй десяток я беру с собой,

Вот те раз, меня от моего же плана, и отстранили. Я надулся, всем видом показываю, как я недоволен. Но молчу, приказы не обсуждаются. Капитан продолжил.

— Поверь, так надо, есть подозрения, что Фридрих с западной группировкой движется на выручку Кёнигсберга. А против