Королева Варваров - Дмитрий Суслин

Что ж, таковы законы войны. Легионеры шли по пыльной ухабистой дороге (ведь только через сто лет, не раньше в Британии начнут строить дороги по римскому образцу), пропахшей гарью от сгоревшего селения и даже внимания не обращали на чёрные останки хижин, и покрытую золой землю.

Клодия совершенно не тронула эта картина. Бывалый солдат, он видел и не такое. Зато Актис разволновалась и сразу стала приставать с расспросами к мужу. Эллиан отвечал неохотно. Но всё-таки рассказал девушке о том, что если в каких-либо селениях завоеванной провинции причиняется какой-либо вред римским гражданам, или хуже того насилие, то всё селение безжалостно уничтожается, а окружающее его поля засыпают солью.

— А люди? — широко раскрыв глаза от изумления, спросила Актис.

— Что люди?

— Ну, люди, которые жили, что сталось с ними?

— Трудно сказать, — задумался Клодий. — Чаще всего люди знают, что их ожидает, и поэтому огонь пожирает уже покинутые дома, — если же нет, если же они осмеливаются бросить вызов Риму, и не бегут, то…

Клодий, не глядя на Актис, секунду помолчал, затем закончил:

— Пощады никому не бывает.

Увидев, как побледнела Актис, он поспешил успокоить её:

— Иногда всех продают в рабство.

После этого они долго ехали молча. Но погода была изумительно хороша.

Сгоревшая деревня осталась позади, серые не цветущие поля тоже. И настроение Актис снова улучшилось. Она постаралась прогнать все самые дурные мысли, и это ей удалось.

Римляне шли по ровной долине, где чуть ли не до горизонта расстелились вересковые поля.

— Когда кончится эта долина, — сказал Клодий, — мы перейдём речку, которую варвары называют Ома, на латыни это означает чёрные глаза. За этой речкой начинаются владения бригантов. Ещё дальше их столица Эбурак. Туда мы и направляемся, чтобы защитить царицу Картимандую от гнева мужа.

— Венуция? — спросила Актис.

— Да. А откуда знаешь? — удивился Клодий.

— Боудикка рассказала мне про них.

— Видимо ты очень понравилась Боудикке, — улыбнулся Клодий. — Она хорошая женщина, и на земле иценов у римлян никогда не будет проблем.

— Я тоже в этом уверена.

— Вот как, — улыбнулся префект, — а сказала ли тебе Боудикка, что Картимандуя терпеть не может молодых и привлекательных девушек. Что она ревнива, как кошка?

— Нет! — ответила пораженная Актис.

— Да, она озвереет, когда увидит тебя! — расхохотался Клодий. — Ведь рядом с тобой она будет выглядеть старой уродливой колдуньей.

Внезапно Клодий перестал смеяться и сразу стал серьезным.

— Зря я взял тебя с собой в эту поездку, — вдруг неожиданно заявил он.

— Почему?

— Не знаю. Но что-то мне перестало это нравиться. Ведь это же не прогулка. А царица действительно такая, как я о ней рассказал. О, боги! Как бы она, позавидовав твоей красоте, не захотела извести тебя ядами. В Британии каждая женщина Лакуста.

Клодий совсем помрачнел.

— Что же делать? — сокрушённо спросила Актис.

— Не знаю.

Некоторое время они ехали молча. Затем Клодий улыбнулся и хитро взглянул на жену.

— Кажется, я нашёл выход, — сказал он.

— Какой?

— Пока не скажу. Это будет для тебя приятной неожиданностью.

У Актис даже порозовел кончик носа от любопытства.

— Ну, скажи, что ты такое придумал! — тоном капризного ребёнка протянула она.

Но Клодий был неумолим.

— Всё узнаешь, — улыбаясь, говорил он. — Только немного наберись терпения.

Терпения у Актис было совсем мало, и поэтому она сразу надулась.

Вскоре вересковая долина кончилась и зеркальной лентой перед римлянами расстелилась Ома. На другом её берегу уже было очень много деревьев. Даже целые рощицы купали корни своих деревьев в воде этой небольшой реки, вода которой была настолько спокойной и гладкой, что течения не было видно, а брошенная в воду щепка полчаса могла оставаться на месте.

Вторая и седьмая когорта остановилась у реки. Союзники галлы стали поить лошадей, а испанцы и германцы вспомогательных отрядов тут же без приказаний стали расставлять сторожевые посты. Вителий подъехал к Клодию. Он был хмур и недоброжелательно смотрел на Актис. Префекты стали обсуждать сразу ли им переправляться через Ому или отложить это на утро. Наконец оба префекта всё-таки решили перейти реку. Главную роль в принятии такого решения сыграла ровная возвышенность на том берегу, очень удобная для ночёвки такого большого отряда.

Тут же был найден брод. Переправу завершили слаженно и быстро, как это и было принято в римской армии. Актис и опомниться не успела, как оказалась на том берегу. Какой-то седовласый центурион крепко взял под узды её лошадь и без раздумий зашёл в воду.

Актис почувствовала какая холодная вода в реке, хотя уже давно стоит тёплая погода. Однако легионеры не обращали внимания на такую мелочь, как холодная вода. Они без опасения снимали одежду, поднимали её над головой и шли по пояс в воде со всей своей поклажей и оружием. Оказавшись на сухой земле, они быстро одевались и бежали к месту, где уже собирался лагерь. Возводились палатки и разжигались костры, на которых уже готовилась пища.

Две самые высокие палатки взметнулись на небольшом расстоянии друг от друга. Они предназначались для командиров. Длинные и узкие палатки предназначались для рядовых, а квадратные — для центурионов. Все делалось с фантастической быстротой, без лишних разговоров и движений. Недаром римские легионы завоевали почти весь мир. Ведь не менее важно как воины ведут себя вне боя, в простой солдатской жизни. Выручка и дисциплина — вот что главное в войне, а не только умелое владение оружием.

Ночь Актис встретила в лагере, в палатке Клодия на его походной постели, куда заботливый муж накидал разных тюфяков, чтобы мягче было спать. Сам он лежал рядом. Было тесновато. Но это даже к лучшему. Супруги явственнее ощущали тела друг друга.

Накануне, перед тем как лечь спать, Клодий всё-таки раскрыл секрет, как он собирается спасать её от козней Картимандуи. Он вошёл в палатку с каким-то свёртком.

— Посмотри, что я тебе принёс.

Актис подошла к нему и склонилась к свёртку.

— Что это? — опасливо спросила она.

— Разверни.

Актис медленно стала разворачивать, а когда развернула, то недоуменно посмотрела на мужа, не в силах понять, что происходит. А перед ней в полном наборе лежали наряд, доспехи и шлем центуриона.

— Что ты этим хочешь сказать? — спросила Актис. Она так ещё и не поняла, что от неё хочет Клодий. Её большие глаза от стоявшего в них вопроса стали просто огромными. Клодию захотелось утонуть в них. Прилив нежности охватил римлянина. Он поцеловал Актис в губы, затем взял шлем и надел ей на голову.