Мистер Камень - Анна Николаевна Ольховская

зеленые листья плюща. Парковка отсюда просматривалась неплохо, пусть и не целиком. На той части, которую я видела, серебристых машин не было вообще, редкий случай. Но это вовсе не значит, что никто за мной не следит.

Просто замечательно, паранойи мне только не хватало! Вот и что мне теперь делать? Обратиться в полицию? Но ни на одной из фотографий, оказавшихся в моем распоряжении, не видно номер машины. Я никак не смогу доказать, что это одна и та же «Ауди». Полиция заинтересуется этим, только если мне попадется очень-очень дотошный следователь. А тот, которого я видела в прошлый раз, тянул скорее на тошнотика, чем на дотошного.

Вариант номер два – поднять белый флаг. Не делать ровным счетом ничего, позабыть про эту историю. Жить напоказ, чтобы тот, кто за мной следит, догадался: я больше не изображаю из себя детектива, не нужно меня никуда швырять!

Но не факт, что это поможет. А даже если поможет, смогу ли я провести переговоры со своей совестью достаточно умело, чтобы она оставила меня в покое? Или она отныне будет бомбардировать меня образами грустных глаз Наташи Харитоновой? Ведь если я сдамся так легко, для нее точно ничего не изменится!

Значит, нужно продолжать и вести себя очень осторожно. Для внутреннего спокойствия, можно и на магию понадеяться, хотя вряд ли это поможет. Так что стеклянный куб я закрыла, а змеевик, к которому в первую очередь потянулась рука, решила оставить при себе.

Обед я заказала в кабинет – кофе с кусочком пирога и суши, больше похожие на рис с селедкой, завернутый в какую-то соплю. Хотя там не было ни селедки, ни, надеюсь, соплей, заказывать у этой компании я зареклась. А вот кофе с плюшкой – это всегда хорошо, особенно когда за окном холодно… и убийцы бродят.

Я наконец загрузила в ноутбук фотографии с мобильного и засела за их внимательное изучение.

Что ж, Валентина Винник, похоже, не соврала мне. У Регины было много ярких рекламных каталогов, связанных со свадебными салонами. И не каких-нибудь дешевок, напечатанных на газетной бумаге вонючей краской, а глянцевых, их в почтовые ящики не бросают. Вероятнее всего, получить их она могла только в самом магазине.

На некоторых каталогах были сделаны пометки, которые мне ничего не говорили. Какие-то цифры (возможно, время), а иногда просто восклицательные или вопросительные знаки. Понять их я не надеялась, но не сомневалась, что они сделаны рукой Регины. Она с этим работала, она не просто разглядывала красивые картинки! Но что же она искала? А все это гораздо больше похоже на поиск, а не на подготовку к свадьбе, как считала Валентина.

Как же это все жутко… Регина работала над этим, убежденная, что добьется какого-то результата, что будет жить еще долго. Конечно, кто в двадцать три года готовится к смерти! Даже страхование жизни было с ее стороны лишь мерой предосторожности, вряд ли она действительно считала, что ей что-то угрожает. Но теперь от нее остались только непонятные почеркушки, навсегда утратившие смысл. Похоже, Аделаида Викторовна собрала эти каталоги в отдельную стопку, чтобы поскорее избавиться от них. Она сортирует мусор. Работа Регины, стоившая ей жизни, – теперь мусор.

Но не все бумаги Аделаида Викторовна оценила правильно. Среди рекламных каталогов мелькнуло кое-что подороже – бархатная дизайнерская бумага, золотое тиснение. Это не реклама, очень дорого для рекламы! Тогда, в комнате Регины, я упустила эту деталь – слишком волновалась, слишком торопилась. Теперь мне оставалось лишь поздравить саму себя с тем, что я додумалась сделать фото.

Фотографию на ноутбуке можно увеличить, развернуть под другим углом – и кое-что понять. Бумага, заинтересовавшая меня, была выполнена в виде двойной открытки. Ее частично закрывал угол каталога, поэтому прочитать золотую надпись я не могла. Но с одной стороны каталога выглядывали буквы «При», с другой – «ий», а снизу просматривалось нечто похожее на низ цифры «2020».

Пока все указывало, что это приглашение. Вот только куда? Мероприятие дорогое, это видно, и его время приближается, раз Регина получила напечатанное приглашение. С учетом этого рискну предположить, что буквы «ий» – это хвостик слова «осенний». А что за «осенний» такой, на который приглашают? Вариантов не так много – марафон, бал, аукцион. Может, еще показ. Эти варианты я и начала изучать.

Победил в итоге бал. На начало октября в Москве и правда было запланировано нечто под названием «Осенний бал – 2020». Оригинальность названия обсуждать не буду, мне важнее было то, что я довольно быстро нашла нужное мероприятие. А в том, что Регину интересовало именно оно, я не сомневалось: сайт и вся рекламная атрибутика были оформлены в том же стиле, что и приглашение.

Бал оказался одним из тех благотворительных мероприятий, которые устраиваются для желающих творить добро с особым пафосом. Мое отношение к благотворительности просто: если можешь дать денег нуждающимся – возьми и дай. Желательно тихо, не требуя благодарности, потому что показная жалость унизительна, равно как и выдавленная из кого-то благодарность. Но этот способ подходит не для всех.

Некоторые делают добро, чтобы ими восхищались. Это не плохо, это жизнь. Вот им нужно, чтобы все знали об их добродетели. Для них придумали такие слова, как «меценат» и «филантроп», и такой сувенир, как символический ключ от города.

Эту публику и ожидали в октябре на «Осеннем балу». Туда можно было пройти по одному из трех видов билетов – бархатному, серебряному или золотому. Регина купила бархатный, самый дешевый, но и в этом случае слово «дешевый» уместно лишь в сравнении. Его стоимость была сопоставима с поездкой на круиз. Организаторы обещали отдать часть суммы на благотворительность. Они дипломатично не уточняли, какую часть. Даже если они перечислят себе половину этих денег, в накладе не останутся.

При бархатном билете можно было просто попасть внутрь и послушать музыку, все остальное – за дополнительную плату. Серебряный билет означал, что вас еще и покормят в общем зале. Обладатели золотых билетов могли рассчитывать на личный столик и допуск в ВИП-зал. Это был праздник жизни с осознанием того, что ты где-то как-то помог тем, в чьей жизни давно уже не было праздников.

Но все это лирика, а мы возвращаемся к вопросу, который я в последнее время задаю угнетающе часто: при чем здесь Регина?

Будем называть вещи своими именами: это для нее слишком дорого. То есть, она могла заплатить такую сумму, не влезая в кредиты и ни у кого не одалживая, но она была слишком благоразумна для этого.