Тайна старой усадьбы - Андрей Анатольевич Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Коля задумался и тут вдруг услышал мужские голоса! Кто-то разговаривал совсем рядом… Кто это мог быть? Разговор вдруг как-то резко закончился… Потянуло табачным дымом.
Осторожно выглянув в окно, мальчик увидел стоявшего у самого крыльца незнакомого парня – длинного, с вытянутым неприятным лицом. Темная брезентовая роба, кирзовые сапоги, надвинутая на самые глаза кепка… И кто ж это? Рыбак? Лесоруб? Или… вчерашний браконьер, может быть?
А ну-ка – на всякий случай. Вдруг милиции пригодится?
Расстегнув футляр, Коля поднял фотоаппарат и нажал на спуск…
Если бы в оконных рамах оставались стекла, подозрительный незнакомец ничего бы не услышал. Подумаешь, едва слышно клацнул затвор, эко дело.
Но стекол-то в окнах не было!
Парень услышал! И сразу же взбежал на крыльцо, ворвался…
– Ах ты ж, гаденыш! Шпионишь? Ну, погоди-и…
Испугавшись, мальчишка сразу же маханул в окно и со всех ног бросился прочь. К лесу, к озеру… Там где-то Лиина… Но что она сможет сделать?
Незнакомец нагнал его быстро. Грубо схватив за руку, сорвал с шеи фотоаппарат и, оттолкнув мальчика, бегом скрылся в зарослях.
Коля же кубарем покатился в болото, прямо в покрытую ряской трясину! Упал, ухнул с головой в болотную зыбь. И словно бы кто-то схватил, потянул за ноги… Сомкнулась над головою ряска… сперло дыхание, сильно сдавило грудь, в глазах побеждали радужные круги…
Так приходит смерть. Похоже, пришла она и к Коле…
«И дернул же черт…»
* * *
Явившись с утра в отделение, Ревякин первым делом отправил запрос в Тянск, приложив словесный портрет «потеряшки» Марусевич, после чего заглянул к Дорожкину – поболтать-покурить, тем более что с утра никакой оперативки не было – начальник с ранья укатил в главк, на совещание о грядущем восстановлении союзных органов управления милицией.
– Как думаешь, к обеду вернется? – Докурив, участковый бросил окурок в массивную пепельницу.
– Не знаю, – покачал головой Игнат. – В клубе вечером – «Парижские тайны». Не смотрел?
– Нет. – Дорожкин выглядел как-то нервно. Наверное, не выспался.
– А как думаешь, девушку на такой фильм пригласить можно? – не отставал опер.
Участковый поднял на него глаза:
– Ого! Девушку!
– Ну, женщину… – несколько потупился Игнат. – Ты бы пригласил?
– Ну да, наверное… – Дорожкин вздохнул и снова потянулся к сигаретной пачке. – Знаешь, Мымариха опять прийти собирается. С новой заявой по велосипеду! И дался же им этот чертов велик!
– Ничего, – закатав рукава рубашки, покровительственно успокоил инспектор. – Как придет, так и уйдет.
– Ага, уйдет она! Скорее, уедет. В прокуратуру.
– Говорю же, не беспокойся! Ну-ка… – Пододвинув стул, Игнат уселся поудобнее, взял из пластмассового стаканчика с портретом знаменитого клоуна Олега Попова карандаш. – Дай-ка листок… Ох и карандаш у тебя… Поточить, что ли, не можешь?
– Некогда.
– Так, Игорь! – Склонив голову, Ревякин строго посмотрел на товарища. – Ты всех продавщиц в продуктовых магазинах помнишь? Ну, где конфеты продают, шоколадки, мороженое…
Дорожкин задумался:
– Ну, молодых знаю…
– Молодых я и сам знаю. Ну, давай вместе припоминать… Вот прямо по магазинам. Начнем с райпо. Кто там у нас? Не так уж и важно, если всех не вспомним… хотя бы некоторых.
– Кира Андреева там, одноклассница… – мечтательно прикрыл глаза участковый. – Хорошая девчонка, жаль замужем. Мы как-то…
– Игорек! Не отвлекайся! Кто еще?
– Еще тетя Маша… Тимарева, кажется.
– Точнее вспоминай!
– …Да Тимарева – точно.
– Так… В «Заре» тоже сладости продают.
– И в хлебном…
– Давай сначала «Зарю»… Впрочем, там я сам знаю. Хлебный давай. И – ОРС. Тот, дальний…
Полный список они составить не успели – на улице показалась Мымарева! Дорожкин заметил ее, случайно глянув в окно. Да, собственно, и ждал.
– Ну, что я говорил? Явилась не запылилась. Сейчас начнет права качать!
– Так, может, она на почту или в контору…
– Ага, как же! Вон сворачивает уже…
– Ладно! Обойдемся тем, что есть. – Подмигнув, Ревякин азартно потер руки. – У тебя старые объяснения найдутся? Не важно чьи.
– Ну да, – непонимающе моргнул участковый. – Вон в шкафу… С обратной стороны – чистые. Я их вместо черновиков использую.
– Экономный ты наш… А я-то, дурак, тетрадки покупаю. Две копейки – не хухры-мухры!
Примерно через минуту послышался стук в дверь.
– Заходите, – со вздохом пригласил Дорожкин.
Игнат растянул губы в самой радушной улыбке, правда, поздоровался ехидно, с недобрым прищуром:
– Здравствуйте, здравствуйте, Валентина Терентьевна! Как там у вас, в промкомбинате, с учетом?
Надменное лицо посетительницы мгновенно выразило недовольство, а в глазах промелькнул затаенный страх. Впрочем, Мымарева быстро взяла себя в руки:
– Все у нас в порядке с учетом. Не запугаете! Не сталинские времена!
«В сталинские времена ты бы давно какой-нибудь канал строила… или валила бы лес», – неприязненно подумал Дорожкин.
Ревякин кивнул на стоявший у окна стул, разложил на столе пачку «объяснений»…
– Я по велосипеду, – усевшись, напомнила Мымарева. – Вы собираетесь воров наказывать или нет?
– Наказываем-то не мы, а суд. – Игнат развел руками. – Сколько вы за велосипед заплатили?
– Так говорила уже – двадцать рублей!
Люди, пытающиеся все взять нахрапом, как вот Мымариха, обычно не очень-то умные. Хитрые – да, подлые, но хитрость и подлость – еще не ум. Хотя для многих и это – подспорье.
– Так-так… Двадцать… – Ревякин покивал и пододвинул к себе «объяснения». – А сумму кто-то подтвердить может?
– Так сын мой, Мымарев Никита. Я же ему деньги давала, а он покупал.
– Двадцать рублей, ага… Когда это было?
– Да уж и не помню точно… Где-то в начале месяца.
Мымариха спинным мозгом почуяла какой-то подвох и занервничала. Ревякин ей явно не нравился.
– А что, вы теперь это дело ведете?
– Дела – в прокуратуре и следствии… А у нас так, материалы… Ваш – у меня теперь. – Инспектор усмехнулся. – Потому как мой коллега, лейтенант Дорожкин, уходит в положенный по закону отпуск. Да-да, в милиции тоже отпуска есть.
– Отпуска у них… Воров малолетних расплодили!
– Так вот насчет денег… – Не обращая внимания на возмущение заявительницы, Игнат частично «зачитал» «объяснение»: – «Андреева Кира Михайловна, продавец магазина райпо, показала… что Мымарева Никиту хорошо знает…»
– Еще б не знать! Соседка ведь. – Мымариха хмыкнула. – Та еще вертихвостка!
– Так вот, – невозмутимо продолжал опер, – она же показала, что третьего июня сего года Мымарев Никита купил в их магазине два
