Судьбу не изменить, или Дамы выбирают кавалеров - Марина Крамер

— Тогда я тебе с утра наберу.

— Валяй. Но лучше набери мне, когда твои гонцы из аэропорта вернутся.

— Ну, это само собой.

Леон ждал Степаныча с добычей почти до вечера, то и дело поглядывая на телефон, но звонить не решался, чтобы не испортить ничего. Наконец охранник позвонил сам и сказал только одно слово:

— Готово.

— Молодцы! — возликовал Леон. — Везите сюда, только не шумите, чтобы внимания не привлечь.

— Мы аккуратно.

Ожидание затянулось, Леон нервничал, ходил по двору, совершенно не замечая жары и того, как начинает болеть голова. Ему было просто не до собственных физических ощущений — не это сейчас важно. Важно понять, кого из охраны, а главное — как именно подкупил Бес.

Однако все вышло не так, как рассчитывал Леон. У вышедшего из машины Степаныча был виноватый вид, и Леон насторожился:

— Что?!

— Перестарались мы…

— В смысле вы перестарались?! — взревел Леон, чувствуя, как в висках начинают стучать тяжелые молотки боли.

— Да мешок на голову натянули и сзади на пол положили. Кто знал, что он задохнется?

— Задохнется?! — Леон рванулся к машине, из которой два других охранника вытащили мужское тело в намотанном на голову плотном мешке. Сорвав его, Леон уставился в остекленевшие карие глаза мертвого охранника. — Степаныч, ты придурок, да? На такой жаре, да в стрессе — конечно, он задохнулся. И что теперь толку от этого тела?

— Ну, хоть узнали, кто…

— И чего?! Здорово помогло? Саню вернуло?

— Саню и так уже не вернешь. Но теперь хоть крыс не будет…

— Крыс, говоришь, не будет? А с чего ты взял? Надо было этого хорошо встряхнуть, выяснить, откуда, что, кто предложил, что пообещал — понимаешь? А теперь что? Только похороны… — Леон сплюнул и ушел в дом звонить Хохлу.

Ночевать он поехал домой, в город — начала болеть голова, нужно было срочно лечь и принять все обычные меры, чтобы не дать развиться приступу. Ворон, на удивление заметивший бледное лицо телохранителя, распорядился, чтобы его отвез водитель, и Леон бросил на хозяина благодарный взгляд — сесть за руль самостоятельно он сейчас не смог бы. Дома оказалось прохладно, и Леон, едва сумев добраться до кровати, упал плашмя и так лежал какое-то время, стараясь не шевелиться. Боль отступала, но медленно, глазные яблоки горели изнутри, вызывая дискомфорт, а музыка, доносившаяся из-за стены, разрывала барабанные перепонки, хотя на самом деле звучала не настолько громко. Значительно более сильные страдания принес телефонный звонок, звук которого так разорвал пространство, что Леон непроизвольно застонал. Не открывая глаз, он нашарил вывалившуюся из кармана на постель трубку и ответил вяло и едва слышно:

— Да…

— Леня, с тобой все в порядке? — полился из трубки голос Лизы.

— Да… — только и смог выдавить Леон.

— Но я же слышу… ты здоров? Как-то странно отвечаешь, голос больной совсем.

Леон больше не смог ничего выдавить из себя — в голове от боли словно разорвался горячий шар, затопив все огнем.

— Я сейчас к тебе приеду! — Голос Лизы исчез, и Леон даже не успел ничего сказать.

Он так и пролежал на постели до того момента, когда в дверь квартиры позвонили. Леон с трудом заставил себя подняться и кое-как добрел в коридор и открыл. На пороге стояла Лиза в светлых джинсах и футболке, держа два больших стакана с кофе. На левом плече болтался тот самый большой золотистый рюкзак, а светлая дамская сумочка висела на локте правой руки. Увидев бледное лицо Леона, она решительно вошла в квартиру, поставила стаканы прямо на пол и, обхватив его за талию, повела в комнату. Леон снова рухнул на кровать и закрыл глаза, не в силах произнести ни слова. Лиза села рядом, стянула перчатки, снять которые самостоятельно Леон не смог, расстегнула пуговицы на промокшей от пота рубахе.

— Ты помоги мне немного, — попросила она, пытаясь стянуть рукав, и он тяжело перевалился сперва на один бок, потом на другой. Стало чуть легче дышать. — Нужно вызвать врача.

— Нет… — пробормотал он. — Не поможет… на столе в комнате… аптечка… там шприц…

Лиза принесла шприц и найденный там же флакон со спиртом и вату, протерла плечо Леона и сделала укол.

— Даже… не почувствовал… — облизав пересохшие губы, пробормотал Леон.

— Это хорошо. Ты не разговаривай, полежи тихо, скоро все пройдет, — поглаживая его по руке, проговорила Лиза.

— Как ты… нашла?

Она помолчала пару минут:

— Я уже давно знаю твой адрес. С того самого дня, когда встретилась с тобой в торговом центре.

У Леона просто не было сил удивиться или вообще как-то отреагировать, он только чуть сжал пальцы, поймав ее ладонь.

Лиза осталась у него, прикорнула на диване в соседней комнате. Ночью Леон почувствовал себя лучше и встал, прошелся по квартире неуверенной походкой, обнаружил спящую девушку и принес плед — в открытое настежь окно свободно проникал поднявшийся ветер, стало довольно холодно. Сам же Леон принял душ, сварил кофе и почувствовал, что проголодался — так бывало всегда после приступа. Шуметь не хотелось, чтобы не разбудить Лизу, и он удовольствовался бутербродом. Вернувшись на цыпочках в спальню, он лег на кровать и, закинув за голову руки, задумался. Оказывается, Лиза выяснила его адрес и при малейшей возможности приехала. Что происходит? Зачем ей это, если есть генерал? Или он ошибся? Леон никогда особенно не разбирался в женщинах и понять, что движет Лизой, не мог. Но он понимал другое — раз уж она здесь, значит, ей это зачем-то нужно. Стала бы молодая красивая женщина срываться на ночь глядя в другой конец города к полумертвому от боли совершенно чужому для нее мужику, если бы ей было все равно? Вряд ли. «Что ей может быть нужно от меня? — размышлял Леон, уставившись в потолок. — Хочет узнать какие-то подробности о Вороне? Вполне вероятно. И самый простой способ сделать это — сблизиться со мной». Решив, что нужно быть осторожнее с девушкой, Леон постарался уснуть.

Утром Лиза как ни в чем не бывало шумела водой в душе, переодевалась в принесенные с собой юбку, легкую блузку без рукавов и туфельки на высоких каблуках. Леон наблюдал, как она варит кофе и чувствует себя в его кухне как у себя дома.

— Может, объяснишь? — спросил он наконец, когда она уселась за стол.

— Что? — подняв на него зеленые глаза, спросила Лиза.

— Зачем ты оказалась вчера здесь?

— Тебе нужна была помощь, — пожав плечами, ответила она и сделала глоток кофе.

— И ты решила, что справишься? Повторяю — зачем тебе это?

— Ты читаешь много книг про бандитов и шпионов.

— Я живу среди бандитов, — отрезал он, — и привык не доверять никому, потому что все рано или поздно предают и продают. Почти все, — поправился он, вспомнив почему-то Марину и Хохла.

Лиза опустила руки на колени и, склонив голову к правому плечу, серьезно спросила:

— И ты думаешь, что я пришла к тебе для того, чтобы что-то разнюхать о твоем Воронцове? Поверь, все, что нужно, мы знаем о нем давно. Моего работодателя это не смущает — меня тем более. А к тебе я пришла с единственной целью — помочь. Но ты, вижу, не способен принимать помощь. Только знаешь, что я тебе скажу… — она встала, подошла к Леону, замершему в дверях кухни, вплотную и взяла за руки, — если бы мне было все равно, то сейчас меня здесь не было бы. А я хочу знать обо всем, что происходит с тобой, хочу быть рядом, когда ты мучаешься от боли, хочу, чтобы тебе было легче. Прости, если вторглась в твои планы. Мне пора, я на работу опаздываю.

Она проскользнула под его рукой и через секунду уже поворачивала ключи во входной двери, а Леон так и остался стоять столбом в кухонном проеме.

Глава 25

Урал. Марина

Если бы не было на свете женщин, мужчины не стали бы следить ни за одеждой, ни за шляпами, какими бы они ни были.

На встречу с братом она собиралась, ощущая противную дрожь в руках. Черная стрелка никак не желала ровно ложиться на веко, потом на пол упала коробка теней, расколовшись на мелкие кусочки и засыпав пол под зеркалом черной, коричневой и серой пылью. Марина ругнулась вполголоса, прошла в ванную и смыла нанесенный уже макияж, чтобы начать все заново.

— Ты чего так мандражируешь? — спросил Женька, покуривавший на кровати — у него с утра вдруг поднялось давление, и Коваль категорически запретила ему подниматься. У Хохла, конечно, было собственное мнение на этот счет, но он решил, что лучше не раздражать и без того чем-то взвинченную жену, а потому спокойно лежал в постели и делал вид, что никуда не собирается.

— Не знаю, — процедила она сквозь зубы, — как-то нервно мне. Боюсь, что выдам себя какими-то словами, жестами…

— Он не настолько хорошо тебя знает, котенок, чтобы обратить внимание на такие мелочи. Подумай, сколько раз вы вообще виделись? И вспомни, скольких людей ты встречала несколько раз в жизни и можешь ли вспомнить, например, как они вилку держали?