Подаренная ему - Алиса Ковалевская

Взяв свою чашку, он присел на угол стола. Вытащил из оставшейся с ночи банки печенье и целиком сунул в рот. Я последовала его примеру. Говорят, сладкое настроение поднимает…

Остановив машину неподалёку от въезда в гараж, Алекс выбрался на улицу. Заметив подбежавшего к нему добермана, я аж передёрнулась. Мерзкие монстры! Виляя обрубком хвоста, пёс подставил ему голову, и Алекс почесал его за ухом, а после открыл дверцу с моей стороны.

– Я никуда не пойду, пока ты не уберешь этих тварей! – отрезала я. Псов было уже четверо. Похоже, все они ждали внимания хозяина. Отлично! Пусть хоть сожрут его, я не расстроюсь. – Они просто ужасные.

– Обычно днём они находятся в вольере. – Он шлёпнул себя по бедру, и псы в момент оказались рядом. Один из них подошёл вплотную ко мне, принюхался, и я поспешила отдёрнуть ногу. – Но иногда я выпускаю их, чтобы они могли как следует погулять.

– И кого-нибудь сожрать между делом, – фыркнула я, наблюдая за тем, как он треплет по башке то одного, то другого. – Убери их подальше.

– Не бойся, – он протянул мне ладонь. – Хочешь погладить?

– Спасибо, как-нибудь обойдусь, – скривила я губы и натянула на бёдра полы длинной рубашки Алекса.

Моя одежда была безнадёжно испорчена, и мне снова пришлось воспользоваться его гардеробом. Судя по его довольной ухмылке, против он вовсе не был. Я же надеялась, что в дом мы попадём, минуя улицу, однако планы Алекса на этот счёт явно разнились с моими надеждами. Достав телефон, он набрал чей-то номер.

– Загони собак, – услышала я спустя несколько секунд. Не прерывая разговора, Алекс глянул на меня, задержался на моих коленках и подмигнул. – Да… У тебя есть минута.

Закончив непродолжительный диалог, он строго глянул на собак, и те сразу присмирели.

– Свои, – чётко и твёрдо сказал он и добавил, обращаясь уже ко мне: – Выйди из машины.

– Я же сказала…

– Выйди из машины, Стэлла! – перебил он меня и посмотрел так, что я сразу поняла – лучше не спорить.

Этот мужчина куда опаснее вьющихся вокруг него тварей. Нехотя я всё же спустила ноги на землю и встала рядом с ним.

– Свои, – повторил он. – Не трогать.

Стоящий ко мне ближе всех пёс обнюхал мои ступни, фыркнул, тряхнул головой и отошёл в сторону. Второй обошёл меня с боку и тоже обнюхал, ещё двое почти что ткнулись мне носами в бедро. По спине пробежал холодок. Не то чтобы я боялась собак, но предыдущая встреча конкретно с этими была, мягко говоря, неприятной.

– Свои, – повторил Алекс в третий раз.

Заметив приближающегося к нам охранника, я снова одёрнула рубашку. Не хватало только, чтобы после они меня всем своим табором обсуждали. А в том, что так оно и будет, я не сомневалась. Вчерашнее-то уже успели в деталях перетереть, теперь будет свежая тема для разговоров. Захотелось немедленно оказаться в доме, но Алекс не торопился.

– Ночью как обычно? – спросил охранник, остановившись возле нас. Я заметила, как взгляд его быстро скользнул по моим ногам.

– Да, – коротко ответил Алекс и, больше не обращая на него внимания, спросил у меня: – Ты дойдёшь сама?

Я утвердительно кивнула. Не хватало только, чтобы он таскал меня на глазах у этого. Тем для разговоров у его людей теперь и без того предостаточно.

Первым, что сделал Алекс, когда мы оказались в спальне, отправил меня в ванную как следует промыть ранки на ногах. Я только усмехнулась. Боится, что подцеплю заражение и сдохну? Вряд ли. Со смертью у нас отношения как-то не складываются. Кажется, такая, как я, даже ей ни к чему…

В ванной я присела на широкий бортик и издали посмотрела в зеркало. Перевела взгляд на выложенный бриллиантами логотип в углу. Крупные и мелкие, они переливались, отражая свет маленьких лампочек, идущих по верхнему краю зеркального стекла. Посмотрела на свои исцарапанные руки, на сбитые пальцы ног. Должно быть, сейчас за меня и самого крохотного из этих камешков никто не даст. А Алекс… Зеркала в украшенных драгоценными камнями серебряных оправах, мебель из чёрного и красного дерева, роскошные ковры, подлинники картин и предметов искусства… Этот мужчина может получить всё, что только пожелает, исполнить любую свою прихоть. И мои попытки сбежать… Должно быть, я всё-таки дура. Самая настоящая идиотка. Найдёт. Найдёт, если только захочет. А пока что он хочет, потому как я тоже его прихоть, и мне стоит помнить об этом. Что бы ни случилось.

– Можно с тобой поговорить, Алекс? – нерешительно спросила я, покусывая губы.

Он приподнял голову, прижимая вату с перекисью к самой большой ране на моей стопе. Я понять не могла – то ли ему заняться было нечем, то ли просто нравилось издеваться надо мной. Я ведь могла и сама. Могла, чёрт его возьми! Но он положил мою стопу к себе на колени и медленно, словно наслаждался каждым моментом, принялся промокать ранки влажной ваткой. И выглядел при этом… сосредоточенным. Сосредоточенным, чтоб его! Ни ухмылочки, ни улыбочки. Это напрочь сбивало меня с толку, заставляло нервничать. Однако было кое-что важное, о чём я хотела поговорить с ним здесь и сейчас. Нужно было ещё раньше, но…

– Я тебя слушаю, – бросил он и снова занялся моими ногами.

Я выдохнула. Несмотря на пощипывание, прикосновения его начинали меня волновать, и я не понимала, что с этим делать. Как бы невзначай он поглаживал мои пальцы, дотрагивался до лодыжек, и это находило отклик в моём теле. Да что за чертовщина такая?!

– Эта женщина… которая была тут вчера… – не зная, с чего начать, неуверенно заговорила я. – Я действительно не могу так. Мне…

Его большой палец прошёлся по косточке возле моего на ноге. Я почувствовала, как он гладит меня – маленький кружок, а потом больше и больше по спирали. Пятка моя опустилась в его ладонь, и я поспешила отдёрнуть ногу.

– Алекс! – рыкнула, глядя на него с раздражением. Меня от одной мысли о вчерашнем наизнанку выворачивает, а он…

– Это что за тон? – голос его звучал спокойно. Так спокойно, что я невольно сжала зубы. Одно хорошо – он больше не касался моих ног, и я перестала чувствовать это ненормальное, пугающее меня щекотное тепло внизу живота.

– Я пытаюсь с тобой поговорить, а ты…

– А ты уверена, что я хочу с тобой разговаривать? – смерил небрежным взглядом, а у меня к горлу внезапно комок подкатил. Мерзкий, горький, колючий. Досада, гнев… и что-то ещё. Собственность, игрушка. Разве могло что-то измениться?