Все хорошо, что начинается с убийства - Шарлин Харрис

— Я и не знал, что настолько плохо выгляжу, — пробормотал Клод.

— Просто той ночью, когда тебя увидела, я подумала, что ты мертв.

— Говорят, ты оказала мне услугу.

— Ты столько для меня сделал.

— Тогда давай считать, что мы в расчете. Больше никаких взаимных спасений.

— Мне это нравится.

Я опустилась в кресло рядом с кроватью, потому как чувствовала себя чертовски плохо.

Тут рысцой вбежала Кэрри, двигаясь быстро, как всегда, с самым профессиональным видом.

— Навещаю двух вместо одного, — заметила она. — Я просто зашла перед концом рабочего дня, чтобы проверить, как ты, Клод.

Тот ей улыбнулся, и внезапно Кэрри стала выглядеть в первую очередь женщиной, а потом уже доктором. Я почувствовала себя лишней.

— Мне лучше, чем вчера, — пророкотал Клод. — Убирайся отсюда и отдохни, не то будешь выглядеть такой же вымотанной, как Лили. А ведь она не была весь день на работе.

— Нет, была.

Оба посмотрели на меня так, будто никогда еще не встречали подобную дуру. Я почувствовала, как затвердело мое лицо.

— Лили, ты снова окажешься в постели, если не отдохнешь, — сказала Кэрри.

Ей явно стоило огромного усилия говорить ровным тоном.

— Мне надо идти, — ответила я и поднялась, пусть с трудом, но скрывая, как мне тяжело.

Я рассчитывала посидеть подольше, прежде чем вернусь к своей машине.

Я вышла, стараясь не хромать и не преуспев в этом. Мне было грустно, и я начинала сердиться.

Впервые за много лет, стоя у дверей больницы и видя, как далеко припаркована моя машина, я захотела, чтобы кто-нибудь облегчил мне жизнь. Даже подумала, не позвонить ли родителям насчет помощи, но я так долго ни о чем их не просила, что уже отвыкла это делать. Они наверняка приехали бы. Но им пришлось бы брать комнату в мотеле на обходной дороге, и они увидели бы все в моем доме, мою жизнь крупным планом. В конце концов мне показалось, что от их визита будет больше беспокойства, чем подмоги. По письмам я знала, что моя сестра Серена по уши занята вечеринками в честь помолвки и приемами гостей. Свадьба должна была состояться сразу после Рождества. Серена станет негодовать на меня еще больше, если я отвлеку внимание на себя.

Что ж, я была слишком близка к тому, чтобы начать упиваться жалостью к себе.

Я резко расправила плечи, уставилась на свою машину, сжала трость и пошла.

Две ночи спустя я получила неожиданный вызов.

Телефон ожил, когда я удобно свернулась в широком кресле, предназначенном для двоих, и наконец-то согрелась. Я уставилась в телевизор, укрывшись платком, который связала мне бабушка. Пронзительный звонок резко вернул меня к реальности. Я поняла, что не уловила ничего из того, что якобы смотрела, и подняла трубку.

— Мисс Бард? — Таким тоном спросила бы какая-нибудь старая императрица.

— Да.

— Это Арнита Уинтроп. Вы не могли бы приехать? Мне очень хотелось бы с вами поговорить.

— В какое время вы хотите меня увидеть?

— Что ж, юная леди, прямо сейчас будет для вас удобно? Я знаю, вы работаете, и уверена, что к вечеру крайне устали.

Я все еще была одета и пока не приняла болеутоляющую таблетку. Вполне можно было приехать и сегодня, хотя я понимала, что в ночь взрыва меня охватила апатия, которую мне никак не удавалось стряхнуть. Что ж, телом я выздоравливала. Мне не хотелось снова выходить сегодня из дому, но веской причины отказаться не нашлось.

— Я могу приехать сейчас. Не скажете, в чем дело? Вы хотите взять другую служанку?

— Нет. Наша Калли — член семьи, мисс Бард. Мне надо кое-что вам передать.

— Хорошо. Я приеду.

— Замечательно! Вы знаете, где мы живем? Белый дом на Партридж-роуд?

— Да, мэм.

— Тогда увидимся через несколько минут.

Я повесила трубку, напудрила нос, достала из шкафа лучшее пальто, без пятен и дыр, с пуговицами, а не на молнии. Это было все, что у меня осталось. Я смертельно устала, а потому взяла трость, хотя в тот день ухитрилась обходиться без нее.

Спустя несколько минут я, покинув центр Шекспира, но все еще находясь в городской черте, была уже у белого дома на Партридж-роуд.

Слово «дом» не передавало то, что представляло собой жилище старших Уинтропов. Точнее было бы сказать «особняк» или «поместье».

Я свернула на полукруглую подъездную дорогу, огибавшую огромный передний двор. Ее освещали фонари, установленные через равные промежутки с обеих сторон мощеной дороги. Лужи после прошедшего днем дождя блестели отраженным светом.

Я как можно быстрей поднялась по невысоким передним ступеням. Ветер жалил сквозь пальто и джинсы. Я прохромала по каменным плитам переднего портика, слишком замерзшая, чтобы в голову мне пришла мысль отступить назад и полюбоваться фасадом дома, и ткнула в кнопку дверного звонка.

Миссис Уинтроп сама открыла дверь. Рассмотрев хозяйку, я решила, что Арните Уинтроп, должно быть, между семьюдесятью и восьмьюдесятью. Она была одета в красивый наряд каштанового цвета, отчего ее ярко-белые волосы словно сияли. Миссис Уинтроп наложила легкий макияж, ее ногти были покрыты прозрачным лаком. Сережки этой дамы стоили столько же, сколько шестимесячная оплата за электричество в моем доме. Она была совершенно очаровательна.

— Входите скорее, там так холодно!

Когда я шагнула мимо нее в сияющее тепло холла, она взяла меня за руку и пожала ее коротко и легко.

— Я так рада наконец-то встретиться с вами, — сказала Арнита Уинтроп с улыбкой, взглянула на мою трость и вежливо не упомянула о ней.

Ее акцент с протяжными гласными, характерными для Южного Арканзаса, был самым сильным, какой я слышала за несколько лет. Благодаря ему все, что она говорила, казалось теплым и домашним.

— Мэри все время о вас рассказывала, — продолжала миссис Уинтроп. — Вы ей очень помогли, и она весьма высоко вас ценила.

— Она мне нравилась.

— Давайте-ка снимем с вас пальто. — К моему смущению, миссис Уинтроп стянула с моих плеч пальто и повесила его в удобный шкаф. — А теперь пойдемте в гостиную. Мой муж и сын там выпивают.

Гостиная, как и следовало ожидать, оказалась такой же величины, как весь первый этаж Садовых квартир Шекспира. Я еще никогда не видела комнаты, настолько окупившей бы капиталовложения. На темной панельной обшивке висели звериные головы, никогда не продававшиеся со скидкой на «Домашнем складе». Цвета мебельной обивки и обоев были насыщенными и сочными. На ковер, лежавший от стены до стены, я могла бы смотреть часами, таким замысловатым и красивым был его узор.

Двое мужчин, сидевших в этой комнате, были далеко не столь привлекательными, как ее обстановка.