Я и рыжий сепар - Семён Пегов

— Что показывали?

— Свои видео, как идут в бой, тренируются. Рассказывали о героизме. После таких просмотров потом вперед выходил молодой иностранец, тунисец или марокканец, кажется, и начинал их развлекать. Дети в нем души не чаяли. Я слышал у соседей, как малыши плакали, если родители не пускали их на эти собрания.

— А у самих игиловцев были дети?

— Многие из них чуть позже привезли в Пальмиру целые семьи. Но их дети не общались с местными малышами.

— Почему?

— У них так было заведено: взрослые общаются с нашими детьми, а их дети поучают наших стариков.

Пусть теперь кто-то мне скажет, что это не железный расчет. Когда стариков учат морали пятилетние мальчишки, старикам волей-неволей становится стыдно. Когда к детям обращаются опытные боевики как к равным — ребенок волей-неволей начинает гордиться собой и хочет быть похожим на собеседника.

Дети для ИГИЛ — не только цель, но и средство. Прямо как в игре «чай-чай-выручай». Только получается, что все сами застукали друг друга, пока «вода» ходил за пряниками.

Замаскированные

Затонированный джип занесло при объезде дорожной пробоины, Хайдар практически весь свой вес перенес на соседа справа. Тот недовольно закряхтел. В салоне было тесно. Три человека на заднем сиденье помещаются с трудом — понятное дело, все в разгрузках и с автоматами. Хайдар посередине, между ним и другим сослуживцем упертое в пол РПГ-9.

Ополченец ненавидел сидеть посередине. Особенно когда автомобиль мчится по территории врага. Любая нештатная ситуация, обстрел — и ты последний, кто выберется из машины, а значит, шансов сгореть в ней в случае попадания в корпус вражеского гранатомета значительно больше, чем у остальных. Одним словом, место у двери надо еще заслужить. Хайдар впервые участвует в операции в составе группы спецназа национального ополчения провинции Хасака. В отряд он пришел чуть больше месяца назад. До этого воевал на стороне террористов. Конечно, там они называли себя совсем по-другому — «моджахедами», «воинами Аллаха», еще раньше — «повстанцами». Но это было совсем давно.

Сейчас Хайдар был сосредоточен на дороге и на новых кроссовках. Он одолжил их у Саллаха, тоже бывшего боевика, специально для такого неординарного случая — впервые ему выпала возможность проявить себя в операции правительственных сил. Теперь ополченец жалел о совершенной обувной рокировке — Саллаху он оставил поношенные кеды, тот скрепя сердце согласился, понимая, так сказать, ответственность момента, — и вот теперь почти неношеные «эиры» жмут невыносимо. «Нет ничего тревожнее обуви, которая тебе жмет, и места на заднем кресле посередине», — не уставал повторять про себя Хайдар, но от этой мантры мандраж перед боем становился только сильнее.

— Хайдар, эта трасса наверняка тебе знакома? — частично оттянув с подбородка обтягивающую маску и повернувшись к нему с переднего кресла, спросил капитан Джамал, командир их небольшого отряда.

Ополченец пытался расслышать в голосе старшего сарказм — ясное дело, они ведь едут по территории, которую — по крайней мере, на штабных картах — обозначают черным цветом, то есть совсем недавно — его территории. Юмористических ноток в голосе капитана, как показалось Хайдару, все-таки не ощущалось. Джамал, по-видимому, и сам нервничал.

— Да, господин капитан, до Тель-Хамиса не больше десяти километров.

— Сколько у них еще выставлено постов на трассе?

— Пару месяцев назад на оставшемся участке дороги, если не считать въезд в сам город, у боевиков здесь базировался всего один блокпост. И тот, если честно, не крепкий. Дежурит пара «ниндзя» с АК. Тяжелого вооружения нет. Пост, в конце концов, промежуточный. Но сами понимаете, ситуация могла измениться…

— Понимаю, — задумчиво проронил капитан. За последний месяц правительственные силы серьезно потрепали террористов в Восточной провинции. Массовый исход из рядов ИГИЛ и «Ан-Нусры» представителей племени агайдат, удары с воздуха сирийских ВВС по раскрытым с помощью «перебежчиков» координатам — все это конечно же заставило боевиков мобилизоваться. Поэтому рассчитывать, что они не станут усиливать контроль на главных трассах, пожалуй, не стоило. Капитан Джамал это прекрасно понимал. Как и то, что, сколько бы дополнительных блокпостов ни установили террористы, их наличие миссию его группы не отменяет.

— В любом случае, парни, это все равно лотерея — три вражеских КПП мы уже проскочили, — решил подбодрить ребят командир отряда.

Тактика спецназа национального ополчения Хасаки — при рейдах за линию фронта — была в общем-то проста. Маскировка.

Бойцы загружались в два трофейных джипа, в свое время захваченные после очередного провального наступления «Ан-Нусры», на камуфляже не было специальных знаков отличия, кто-то и вовсе подбирал себе комбинированный «наряд» — штаны, скажем, хаковые и какая-нибудь гражданская толстовка. Необходимо было создать эффект полного сходства с самими разношерстными во всех смыслах группами боевиков. Ну и, конечно, главный атрибут — черные маски, которые так упорно ассоциируются с образом экстремиста, — и религиозный лозунг на лбу. Это пропуск на вражескую территорию, который заменяет любой пароль. Тем более что теперь среди ополченцев немало бывших моджахедов — их присутствие в диверсионном отряде позволяет вводить врага в еще большее заблуждение. Конечно, раз на раз не приходится. Вылазка может закончиться перестрелкой на первом же блокпосту, бдительный караул — не такое уж редкое явление. В любом случае это лотерея. И пока что им везет. Три блокпоста позади.

Хайдар, пожалуй, нервничал больше остальных. Целью их группы был один из лидеров «Ан-Нусры» в этом регионе Сирии — Абу Абдель-Рахман аль-Масри, египтянин, который разрешал споры согласно законам шариата и считался одним из самых страстных проповедников радикального ислама на фронте. «Замаскированным» — так террористы называли группы специального назначения национального ополчения правительственных сил — удалось получить координаты местонахождения влиятельного иностранца. Будучи боевиком, Хайдар и сам называл ополченцев «замаскированными», «замаскированных» боялись больше всего. У них была сеть информаторов внутри бандформирований во всех городах, подконтрольных террористам. Как это ни парадоксально, но многие экстремисты ходили в масках, опасаясь именно того, что данные об их личности будут переданы «замаскированным». Опасался этого и Хайдар, но в итоге сам пришел в штаб национального ополчения — сдавать оружие. Когда предложили вступить в отряд, отказывать не стал. Были на то свои причины.