Я и рыжий сепар - Семён Пегов

Сейчас мало кто помнит, что задолго до появления шокирующих роликов ИГИЛ, где пятилетние мальчишки казнят «неверных», именно повстанцы наряжали своих детей в камуфляж, вручали им автоматы на радость ликующим прогрессивным СМИ.

Кадры и правда получались эффектными. Мол, против Башара Асада за оружие берутся все, от малого до великого. То, что сначала было элементом оппозиционной бравады, позже в буквальном смысле взяли на вооружение более опытные полевые командиры, прибывавшие из-за рубежа по мере разрастания конфликта.

То, что дети могут воевать не хуже взрослых, а в бою иной раз полезнее, чем зрелые рекруты, известно с древних времен. Захар Прилепин в романе «Черная обезьяна» ярко описал легенду о нападении на африканский город «недоростков», жестоких малолетних солдат. Уместно вспомнить Голдинга с «Повелителем мух», где ярко раскрывается кровожадный потенциал ребенка, лишенного моральных ориентиров взрослого мира. В конце концов, и пораженная фашизмом Европа с его гитлерюгендом не оставалась в стороне.

Террористы в Сирии отнюдь не являются необразованным «диким зверьем» и эффективно «юзают» проверенные веками технологии.

Вербовкой детей в свои отряды активно занималась группировка «Джейш аль-Ислам» под непосредственным руководством распиаренного полевого командира Захрана Аллуша. «Цивилизованные страны» открыто выражали готовность вступать с ним в диалог. Представители его организации регулярно участвовали в переговорах на высоком международном уровне.

Еще крепче за возможность омоложения джихада ухватились инструкторы из «Ахрар аш-Шам». Боевиков этой организации Запад тоже относит к «борцам за свободу». Кадры тренировок их детских отрядов говорят о крайне радикальном религиозном настрое.

«Ан-Нусра», ее дочерние группировки «Джейшь аль-Ислам» и «Ахрар аш-Шам», преследуя более глобальные цели, чем свержение режима в Сирии, тоже делали ставку на молодую кровь. Детям отводилась в том числе роль смертников при подготовке терактов.

Многие из самых громких взрывов в Сирии последнего времени устраивались с помощью детей. В феврале в результате трагедии в пригороде Дамаска в районе Саида-Зейнаб погибло больше восьмидесяти человек. В заминированной машине, взорвавшейся на рынке, находилась женщина с ребенком.

Ответственность за теракт взял на себя ИГИЛ. Этот мутант собрал все сливки наработанных предшественниками технологий и обогатил их демонической эстетикой. Игиловцы стали снимать в киношном качестве казни с участием детей. Настала эпоха шокирующих акций «Львят Халифата», детского отряда с филиалами в городах Сирии и Ирака. Первую славу снискали «львята» из Ракки, столицы ИГИЛ, затем инициативу перехватили воспитанники восточных провинций Хасака и Дейр-эз-Зор.

— При нападении на Хасаку в 2015 году, когда террористам в течение считаных часов удалось захватить треть жилых кварталов, на окраины города с разных сторон заехали десятки заминированных грузовиков. Штурм начался после того, как все они взорвались. В кабине каждого автомобиля находился ребенок-смертник из отряда «Львята Халифата», — рассказал нам губернатор Хасаки Мухаммад Зааль аль-Али.

— Где готовилось нападение, ведь такое не просто организовать?

— В Аш-Шаддади, их военной столице. На днях ее от террористов освободили.

— Можно туда попасть?

— Я бы не советовал, там по-прежнему кругом ИГИЛ.

Ничья пустыня

Сквозь поднятую нашим автомобилем пыль видим метрах в ста ополченца. Человек в нейтральном камуфляже, в арафатке, повязанной на манер ниндзя, тревожно машет руками.

— Хасан, разворачивайся, там не про ехать, — командует на переднем кресле Артур Кебеков.

Водитель щурится от белого солнца пустыни, делает залихватский маневр, во рту у всех пересохло.

О сорок седьмом километре трассы Хасака-Аш-Шаддади мы были наслышаны еще до вылета из Дамаска. Сюда игиловцы регулярно отправляют «посылки» — автомобили и микроавтобусы, начиненные взрывчаткой. Недвусмысленные послания радикальных амиров: «ИГИЛ отступил, но остается!» А за рулем может быть ребенок-смертник.

Так что подозрительность во взгляде караульных понятна, любой автомобиль — потенциальный взрыв и прелюдия к контрнаступлению орды.

Но развернули нас не поэтому. Развязка на сорок седьмом километре — сплошное минное поле, правила движения по эстакаде разработаны специально для своих. Чужие подорвутся, не достигнув цели. Прежде чем нащупать безопасную развилку, нарезаем несколько кругов по выщербленному осколками пятачку. Упираемся в колонну из пяти мини-грузовиков и нескольких популярных в пустыне мопедов.

Ополченцы на блокпосту внимательно всматриваются в потрепанные документы водителей. Пассажирские сиденья других гражданских машин забиты сумками с продуктами и смуглыми малышами. Те, кто постарше, пристроились рядом на мопедах.

— Они что, к террористам едут? — Мой вопрос повисает в салоне.

Всем понятно, что да. Куда же еще. Это последний дружественный блокпост. Дальше территория врага.

Мужчины везут своих жен и детей в ИГИЛ. Мозг отказывается это воспринимать. «Люди едут в свои дома, не хотят быть беженцами», — пытаюсь объяснить себе их мотивы. На разговоры с ними времени нет, наша цель — Аш-Шаддади, нужно успеть вернуться оттуда до заката. С заходом солнца большую часть блокпостов снимают, курдское ополчение не видит смысла патрулировать пустыню в темное время суток. На ночь эта земля становится ничьей.

В военную столицу ИГИЛ — именно так до недавнего времени называли Аш-Шаддади — мы едем на поиски детского лагеря, где террористы готовили «Львят Халифата». Помните видео, где пятилетний мальчик среднеазиатской внешности казнит двух россиян, якобы шпионов ФСБ? Этого «львенка» вырастили как раз в одном из таких лагерей. Мы пока сами не знаем, что там найдем. Едем за ответом на вопрос: «Какова она, «львиная» доля детей Халифата?»

Штат Шатдат

Представьте, что нацисты без боя оставили один из своих городов в глубоком тылу. Оплот Третьего рейха на оккупированных территориях, который был им домом родным, второй столицей после Берлина. Служил ставкой военного министра, командующего сухопутными войсками и черт знает кого еще. Едкого разлива адъютанты, партийного масштаба атташе, критическая масса офицерского состава — все они жили там со своими семьями. Ежедневно отправлялись за хлебом к пекарю, брали творог у проверенной молочницы, потягивали лимонад на любезных террасах.