Пропавшие девушки - Джессика Кьярелла

— Ну, я хотела сказать, что если Триш достаточно быстро родит, у тебя все еще останется молоко, чтобы помогать ей со вторым ребенком.

Андреа хохочет, и я понимаю, что мой план сработал. Что бы Андреа ни думала о Колине, Ава ей явно понравилась.

— Ни за что, — говорит она. — Если я сейчас все должна делать в одиночку, то в следующий раз всем будет заниматься только Триш. Честно есть честно.

Вернувшись домой из больницы, я, несмотря на страшную усталость, не могу спать. В квартире жарко, кожа кажется липкой и будто гудит от напряжения в спертом воздухе спальни. Окна я не открываю, даже чтобы впустить легкий ветерок. Слишком много девушек пропадает из спален с открытыми окнами.

Наливаю себе выпить и сажусь просматривать Фейсбук. За прошедшие семь лет страничка Сары превратилась в мемориал, как профили многих погибших миллениалов. Друзья публикуют сообщения, воспоминания, оставляют ссылки на песни, которые напоминают им о ней, создавая своего рода тень девушки, которой была Сара. Если верить ее друзьям, эта девушка любила «Florence + the Machine», Принца и — к вящему огорчению близкого друга по имени Рик — Джастина Тимберлейка. Эта девушка утащила из ближайшего кинотеатра кучу постеров фильма «Сумерки» и спрятала их в квартирах друзей — на дне ящиков, на внутренней стороне душевого занавеса. Один раз даже — просто гениально! — на стене под другим постером, и ее друг обнаружил его, когда стал собирать вещи, готовясь съехать с квартиры. Он написал в Фейсбуке о том, как нашел пришпиленную кнопками к стене фотографию Роберта Паттинсона, глядящего в камеру страстным взглядом. «Хотя тебя уже нет, ты продолжаешь смешить меня», — приписал он.

Сосед Сары, Дилан Джейкобс, тоже часто посещал ее страничку. Особенно сразу после ее смерти, когда Дилан изо всех сил пытался — в те ранние дни социальных сетей — собрать информацию о ее убийстве. Кто-нибудь в районе Гринвью и Тухи видел, как Сара выходила из квартиры? Кто-нибудь видел машину на въезде в ЛаБаг-Вудс девятнадцатого после заката? Семья предлагала вознаграждение в размере двадцати тысяч долларов за любую информацию, которая поможет арестовать преступника.

Конечно, все это было до того, как подозрение пало на Колина. Согласно свободной хронологии событии, которую я составляю, Колина допрашивали на следующий день после исчезновения Сары, но арестовали только в следующую субботу. После того, как ее тело нашли наполовину зарытым в лесу. Видимо, после того, как был сделан анализ ДНК. Как только полицейское управление Чикаго получило результаты, там решили, что преступник пойман.

После ареста Колина тон постов Дилана изменился. Внезапно на первый план вышла необходимость привлечь убийцу Сары к ответственности. Сохранить ее память. Я завидую этой перемене. Какая роскошь — найти, куда направлять свой гнев. Какое облегчение — верить, что справедливость возможна.

Прочесываю комментарии, читаю каждое слово каждого поста. Все-таки это случилось в две тысячи двенадцатом. Еще до того, как взрослые люди поверили, что социальные сети могут что-то изменить, до того, как в новостях начали обсуждать краудфандинг, доксинг, русских ботов и инфлюэнсеров. Сомневаюсь, что сотрудники правоохранительных органов проводили в сетях много времени, если вообще туда заглядывали. Поэтому сомневаюсь, что они заметили комментарий человека, который видел девушку, по описанию похожую на Сару, в баре, где она искала своих друзей. Или комментарий о девушке, замеченной в нескольких кварталах от квартиры Сары, только на ней было платье, а не джинсы. Или рассказ о серебристом «седане», свернувшем в ЛаБаг-Вудс с Фостер-авеню, несмотря на то, что немногие отважатся пойти в лес после наступления темноты. Пока читаю все эти комментарии, жую пустоту и пью «Отвертку» на полу гостиной. У меня болят зубы. Болит вся челюсть. Полицейские видели хоть что-то из этого? Они хоть знают о существовании этих зацепок?

И тут мне в голову приходит новая идея: возможно, Дилан Джейкобс вообще ничего не знает о волосе в ванной Сары. Эту улику обнаружили только после вынесения приговора Колину, и, вполне вероятно, Дилана никто не спрашивал о том, кто мог бы на той неделе принимать душ в квартире Сары Кетчум. Сосед Сары может оказаться ключом к разгадке всей тайны, а он об этом, наверное, даже не подозревает.

Найти Дилана несложно. Хотя его аккаунты на Фейсбуке и Инстаграме закрыты, ЛинкдИн помогает восполнить пробелы. После смерти Сары он поступил на юрфак в Чикаго-Кент, судя по всему, чтобы стать прокурором. Об этом он сообщил в посте на странице Сары в Фейсбуке, когда его приняли. Сказал ей, что хочет защитить очередную беззащитную девушку, отправить преступников за решетку. Честно говоря, это напомнило мне Аву. Причину, по которой она выбрала неотложную медицину, хотя другой путь был бы проще или, по крайней мере, сделал бы счастливее Теда. Когда переживаешь подобное насилие — как то, что произошло с Сарой, — это может стать частью твоей ДНК. Может превратиться в зерно чего-то иного, совершенно другого стиля жизни. Возможно, именно это мы с Авой разглядели друг в друге. Темные соцветия, которые распустились внутри нас благодаря тому, как близко мы подошли к подобному насилию и все же выбрались. Живыми, пусть и ранеными.

Впрочем, праведные мысли Дилана, видимо, не пережили второй курс юрфака. Если верить его аккаунту на ЛинкдИн, после окончания колледжа он устроился на работу в «Уоллер Гудман», юридическую фирму в Милуоки. На сайте фирмы нахожу адрес его электронной почты и начинаю сочинять письмо. Все как обычно: говорю, что я борец за права жертв, работаю над подкастом о насилии над женщинами в Нортсайде. Спрашиваю, нельзя ли мне обсудить с ним Сару. Отправляю письмо и через несколько минут получаю ответ.

«Благодарим за ваше письмо. Этот почтовый ящик больше не используется. По общим вопросам просьба обращаться по адресу [email protected]. Если у вас возникли вопросы по рассматриваемому в данный момент юридическому делу, просьба обращаться по адресу [email protected]».

Помедлив секунду, пересылаю имейл этому «Грего», кем бы он ни был, и спрашиваю, нельзя ли мне получить новый адрес Дилана или любые действующие контактные данные. В конце концов, это своего рода незаконченное юридическое дело. В голове у меня расстилается туман из-за водки, мысли кружатся, словно подхваченная ветром листва.

Испуганно вздрагиваю, когда в полумраке гостиной загорается дисплей мобильного телефона. Поначалу решаю не глядя сбросить звонок, поскольку в голову приходит только один человек, который мог бы звонить мне так поздно: тот, кто оставляет мне долгие, безмолвные голосовые сообщения. Тот, кому нравится, что я слушаю