Раскол - Рагнар Йонассон

– Не хотел, чтобы ты понапрасну нервничала, дорогая. Зачем тебе расстраиваться по пустякам?

– Любопытно, – только и сказал инспектор, прежде чем выйти из допросной.

Вернувшись некоторое время спустя, он сообщил, что позвонили Хейде, но дать каких-либо дополнительных разъяснений она не смогла. А полиция между тем занималась изучением записей с камер видеонаблюдения, расположенных в окрýге.

– Нам, однако, пока не удалось связаться с отцом мальчика, – добавил он.

Потом Сюнна с Робертом снова остались в допросной одни. Сюнна немного успокоилась и теперь молча смотрела в пустоту. Роберт тоже не говорил ни слова, опять и опять стараясь убедить себя, что это именно Бреки забрал мальчика, чтобы не позволить Сюнне стать единственным опекуном. Но ведь похищать ребенка все равно непозволительно, какими бы мрачными ни были перспективы Бреки в этой тяжбе! Роберт опасался, что тот уже предпринял меры, чтобы вывезти Кьяртана из страны. Видимо, он все заранее продумал, а не просто выхватил ребенка из коляски и как ни в чем не бывало отправился с ним домой.

Чтобы хоть немного успокоиться, Роберт попытался переключиться на что-нибудь другое. Он закрыл глаза и представил себе, будто в полном одиночестве сидит в лодке где-то у берегов Вестфирдира и наслаждается тишиной. Зеркальную гладь моря не тревожило ни малейшее дуновение ветра, и Роберт почти физически ощущал запах воды.

Однако слух обмануть было не так легко; услышав, как всхлипывает Сюнна, Роберт открыл глаза, но в ее сторону старался не смотреть. А она между тем окончательно ушла в себя – только молчала и плакала.

Когда инспектор в очередной раз вошел в допросную, на его лице была написана тревога. Роберту стало совсем не по себе; вытирая со лба капли пота, он с трепетом ждал, что тот скажет.

– Мы выяснили местонахождение Бреки: он на севере. Сейчас с ним беседует полиция Акюрейри. – После короткой паузы инспектор продолжил: – Он отправился туда рано утром, чтобы устроиться на какую-то временную работу, насколько я понял. Авиакомпания подтвердила, что он зарегистрировался на тот самый утренний рейс, так что, судя по всему, когда мальчик пропал, Бреки находился далеко от Рейкьявика. Поэтому сейчас мы рассматриваем некоторые другие версии. – Голос инспектора звучал озабоченно, и свои следующие слова он адресовал Сюнне: – Сейчас мы с вами пройдем к нашему психологу – он поможет вам легче перенести ожидание, пока мы разыскиваем ребенка. Ваш сын обязательно найдется – в этом нет никаких сомнений.

Сюнна лишь кивнула и вышла из допросной вслед за инспектором. Последний же почти сразу вернулся и, закрыв за собой дверь, пристально посмотрел в глаза Роберту?

– А мы пока побеседуем с вами наедине. – По его тону было понятно, что разговор будет не из приятных.

Роберта снова бросило в жар. Неужели с годами он превратился в хлюпика, который дрожит как осиновый лист в присутствии полицейских? Или все дело в его болезненном состоянии?

– Полагаю, что мы вышли на след, – проговорил инспектор, садясь. – Вам известен человек по имени Эмиль Тейтссон?

Вопрос прозвучал буднично, и Роберт надеялся, что жалкое «нет», которое ему удалось из себя выдавить, было достаточно убедительным. По сути, он сказал правду – он не был знаком с тем человеком, хотя совершенно точно знал, кто он такой. Роберт отлично помнил прочитанное им интервью, а изображение Эмиля навсегда отпечаталось в его памяти.

Ему впервые стало по-настоящему страшно.

– Ну что ж, позвольте тогда поделиться с вами версией, которая у меня возникла, – сказал инспектор.

Сидя в коридоре, Роберт дожидался Сюнну. Разговор с инспектором, а вернее, монолог последнего поверг его в крайнее волнение. Роберт почувствовал, как обрывочные воспоминания и темные кошмары прошлого снова овладевают его сознанием.

Вскоре в коридоре появилась Сюнна.

– Идем домой, дорогая? – спросил Роберт.

– Да, конечно. – После беседы с психологом она выглядела уже не такой взвинченной, хотя можно было не сомневаться, что в душе ее полный хаос.

Был поздний вечер, и за окном царила кромешная тьма. Они в молчании сидели на диване. Их квартира внезапно превратилась в холодное, неприветливое место. Прислушиваясь к шуму дождя, Роберт прижимал к себе Сюнну.

Он старался не смотреть на часы, чтобы не думать о том, сколько времени прошло с момента исчезновения Кьяртана. Сколько времени… Слишком много.

Целый день Роберт провел в состоянии жуткого стресса – особенно после беседы с инспектором полиции – и почти ничего не ел. Сюнна тоже наверняка за весь день ни разу не прикоснулась к пище. И вот теперь, когда наконец появилось время перекусить, Роберт понял, что у него совершенно нет аппетита.

Казалось, мир раскололся и рушится у него на глазах. А ведь он только-только начал новую жизнь – познакомился с прекрасной женщиной и уже строил с ней семью, взяв на себя ответственность за ее ребенка.

Роберт предпринял очередную попытку унестись мыслями в Вестфирдир. Теперь, однако, море, которое представилось его внутреннему взору, штормило, а его лодку швыряло на волнах, как щепку, еще чуть-чуть – и она медленно, но верно пойдет ко дну.

26

Самым ужасным был тот момент, когда последний уголек надежды потух и Эмиль осознал, что больше никогда не обнимет свою любимую, что его мечтам об их совместном будущем не суждено сбыться и жизнь навсегда повернулась к нему самой скверной своей стороной.

Он старался не возвращаться мыслями к тому, что было известно лишь немногим: она носила под сердцем ребенка, и с начала беременности прошло всего несколько месяцев. Несмотря на все попытки Эмиля забыться, в его груди с новой силой поднималась ярость. И непреодолимое желание отомстить.

С тех пор как случилась трагедия, он делал все, чтобы не терять надежды, хотя врачи никаких оптимистичных прогнозов не давали и намекали на то, что ему придется смириться с реальностью.

Но об этом не могло быть и речи – сдаваться Эмиль не намерен. С самого начала он не отходил от Бильгьи ни днем ни ночью и не выпускал ее руку из своей ладони. Надежда и гнев держали его на плаву, не оставляя места для скорби.

Эмиль бесконечно корил себя за то, что в тот роковой вечер работал допоздна. Каждый вопрос, что он ставил перед собой, начинался с одних и тех же слов: «А что, если бы…» Конечно, ему не дано было знать, смог бы он защитить Бильгью или нет. Возможно, они оба оказались бы в больничной палате без сознания и умерли бы вместе. Вероятно, так было бы даже лучше. Эмиль не представлял,