Раскол - Рагнар Йонассон

в голову не пришло интересоваться, откуда там взялся этот молодой человек. Я просто посчитала, что он член семьи. Потом, когда умерла Йоурюнн, все восприняли это как самоубийство и ничто иное. Вы полагаете, что в тот момент парня на ферме уже не было? – нахмурилась она.

– Не было, я внимательно изучил все документы – он вообще нигде не упомянут.

– Странно.

Ари сделал глубокий вдох и задал самый важный, как ему казалось, вопрос, ответ на который мог стать ключом ко всей этой истории.

– Вы сказали, что посчитали его – того парня – членом семьи. А вы не знаете, в какой родственной связи он с ними состоял? – Ари с надеждой смотрел на Делию.

– Увы. – Она явно расстроилась из-за того, что ничем не может ему помочь. – Я об этом не спросила. Он появился, как раз когда я снимала. Поинтересовался, что у меня за камера, и мы еще немного поболтали. Потом его кто-то позвал – Гвюдмюндюр, по моему, – и он ушел.

– А о чем вы с ним болтали?

– Вот в том-то и дело… – задумчиво произнесла Делия. – Я подумала, что их дом населен призраками.

Ари, вообще-то, не верил ни в каких призраков, но теперь он весь обратился в слух.

– Помню это очень ясно. Некоторые события и разговоры так сильно влияют на человека, что остаются в его голове на долгие годы. Я спросила, как ему там живется, – по мне, так вряд ли кому могло понравиться жить в такой глуши! Так я ему и сказала. А он как-то смутился и пробормотал что-то насчет того, что живется ему там не так уж и плохо. Потом мы еще о чем-то поговорили – подробности я уже забыла. Но в конце концов он все-таки признался, что жить ему там совсем не нравится.

На стене вдруг ожили и начали бить старинные часы, и Ари вздрогнул от неожиданности, а Делия не обратила на это никакого внимания.

– Он рассказал, что видел там что-то неестественное. Я запомнила, что именно так он и выразился – «неестественное». Я тогда удивилась.

– А что он имел в виду? – тихо спросил Ари, будто паренек находился с ними рядом в этой комнате и мог их услышать.

– Он так ничего и не объяснил, а потом поспешил уйти – только я его и видела. Полагаю, он наговорил больше, чем ему следовало, – глубокомысленно изрекла Делия. – Одно вам могу сказать, молодой человек: на обратном пути мне было уже не так спокойно, как по дороге туда из Сиглуфьордюра. С тех пор я больше в Хьединсфьордюре не бывала, пока, слава богу, не построили туннели.

– У вас сохранились изображения, которые вы тогда сделали? – спросил Ари.

– Разумеется. Я никогда ничего не выбрасываю.

Ари жестом указал на стоявшие на полках альбомы:

– Они там?

– Нет, на чердаке. Но чтобы их посмотреть, придется немного потрудиться.

– Потрудиться? Они что, испортились? – забеспокоился Ари. Ему не терпелось увидеть эти снимки: возможно, на них даже есть тот загадочный подросток.

– Нет, просто мне сначала нужно установить проектор.

– Проектор? – удивился Ари.

– Да, – коротко ответила Делия и, кажется, поняла, в чем причина его замешательства. – А вы что же, думали, я буду показывать вам обычные фотографии? – улыбнулась она.

– Так вы сняли Хьединсфьордюр на кинопленку? – выпалил Ари, не в силах сдержать волнение. – И того парня? И Йоурюнн тоже?

– Возможно, – ответила Делия не без лукавства. – Точно не помню. Я не пересматривала ту пленку бог знает сколько времени. По большому счету тогда я сходила в Хьединсфьордюр напрасно – мне-то хотелось, чтобы на кадрах было больше людей, думала показать жизнь фермеров на фоне великолепного пейзажа. Но они, как я уже говорила, оказались очень неприветливыми. В те годы я страстно увлекалась фотографией, а потом папа еще купил и восьмимиллиметровую кинокамеру и проектор. Его интерес к киносъемке довольно быстро угас – он все-таки предпочитал традиционную фотографию, – а я была в восторге от того, что могу теперь снимать на кинопленку разные события в нашем городке. Правда, пленка обходилась родителям в кругленькую сумму! – рассмеялась она.

Ари перебивать Делию не решался, хотя ему и не терпелось поскорее увидеть, что же она тогда сняла в Хьединсфьордюре.

– Еще у меня есть разнообразные киноматериалы о рыбном промысле – кое-какие из них попали в Музей селедки, а остальные хранятся здесь. Жаль только… – По ее губам скользнула грустная улыбка. – Жаль только, что хранятся они у меня как попало: снимать я просто обожала, а вот чтобы взять и разложить все по порядку – это увольте. Но ничего – найдем.

Ари учтиво улыбнулся и наконец сумел вставить свою реплику:

– Вы говорите, они на чердаке?

– Да, к сожалению. В коробках. Я уже и забыла, когда в последний раз туда поднималась. Когда тебе за семьдесят, особого желания карабкаться по лестнице нет. Да и с пауками лишний раз не хочется иметь дела, – усмехнулась Делия.

Ари сразу понял, на что она намекает.

– Я сам за ними поднимусь, если можно, – предложил он, хотя пауки и ему не внушали симпатии. Однако если выбирать между ними и тем, что творится вне домашних стен, то пауки представлялись меньшим злом.

– Пожалуйста, – ответила Делия. – А проектор у меня в кухне хранится.

Вооружившись подробными указаниями, где искать нужные им коробки, а также столетней давности фонариком, который работал на удивление хорошо, Ари забрался на чердак по лестнице в прихожей. Потолок в доме был низкий, а чердак оказался настолько крошечным, что в нем едва можно было повернуться. У Ари не заняло много времени обнаружить покрытые толстым слоем пыли коробки, спуститься с ними в гостиную и водрузить их на стол.

– Так, посмотрим… – пробормотала Делия и занялась своим архивом.

Прошло некоторое время, прежде чем она с победоносным видом помахала в воздухе контейнером с кинопленкой:

– А вот и она. Надеюсь, в полной сохранности.

Проектор обнаружился в кухне в шкафу для метелок и швабр. Это был громоздкий агрегат зеленого цвета, который, судя по всему, своей функциональности все же не утратил, несмотря на почтенный возраст.

– Поставим его на кухонный стол, – предложила Делия. – Направьте его вон на ту стену – это, похоже, единственная белая стена в доме, пригодная для таких показов.

Она уверенным движением вставила пленку в аппарат:

– Я, бывает, просматриваю старые ленты, так что проектор в полном порядке.

Затем она плотнее задернула занавески, погасила свет и, щелкнув какой-то кнопкой, включила проектор. У Ари было ощущение, что он впервые оказался в кино. Прошлое Хьединсфьордюра ожило на импровизированном