Раскол - Рагнар Йонассон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Какую теорию?
– Ну, вы предположили, что ребенок на снимке совсем не Хьединн, а сын Йоурюнн и Мариуса, который родился примерно в пятидесятом году. Между тем парню на кинопленке столько же лет, сколько и на фотографии. Делия снимала эти кадры в 1956 году – лгать у нее причин нет, – значит и фотография была сделана в то же время. Так что мы пока не очень продвинулись и по-прежнему ищем двух мальчиков: подростка с фотографии и ребенка, который родился у Мариуса и Йоурюнн и был усыновлен другими людьми.
Выдержав небольшую паузу, Исрун сказала:
– Троих мальчиков. Еще мы ищем того малыша, которого похитили сегодня утром. И я очень надеюсь, что он найдется раньше двух других.
25
Вначале Сюнна отказывалась принимать тот факт, что Кьяртан пропал. Когда Роберт, с трудом переводя дыхание, вбежал в кафе, она плакала в три ручья, размазывая по лицу слезы.
– Этого не может быть! – причитала она. – Я его с собой не брала. Он оставался с тобой дома!
Роберту стоило немалых усилий убедить Сюнну, что она отправилась в город не с пустой коляской.
– Неправда! Он точно оставался с тобой! – твердила она.
Лишь когда они уже сидели в полицейской машине, она стала понемногу приходить в себя. Сжав ее руку в своей ладони, Роберт как мог старался ее обнадежить. Ее взгляд был полон такого отчаяния и безысходности, что у Роберта сжималось сердце и он отводил глаза.
Теперь, когда Сюнна наконец осознала, что ее ребенка похитили, ей не оставалось ничего иного, как искать поддержки у Роберта, и она стала винить в случившемся себя:
– Как же я могла оставить его на улице?
Хотя вопрос не был обращен напрямую к Роберту, он все же пытался найти оправдание ее поступку: мол, в Рейкьявике это что-то из ряда вон выходящее, и предвидеть, чем все закончится, Сюнна просто не могла.
– И почему я не смотрела за коляской? Почему?!
Что касается Хейды, то она мгновенно испарилась, едва Роберт появился в кафе.
– Мне пора, – только и сказала она на прощание.
Ничего другого Роберт от нее и не ждал: женщина, которая не несла ответственности даже за свою собственную жизнь, а лишь сидела на чужой шее, была не способна поддержать оказавшуюся в беде родную сестру.
К тому моменту, когда они приехали в участок, Сюнна уже не винила себя, а на чем свет стоит кляла отца мальчика:
– Подонок! Этот подонок Бреки украл его!
Словно обезумев, она кричала во весь голос, не обращая внимания на окружающих:
– Как он мог?! Мы же хотели все решить в суде!
Крепко обняв Сюнну за плечи, Роберт сказал первое, что пришло ему на ум:
– Значит, с Кьяртаном все в порядке… если его забрал Бреки.
Он тут же пожалел о своих словах – они лишь подтолкнули Сюнну к мысли, что, возможно, Бреки и не причастен к исчезновению ребенка и тот находится в руках у кого-то другого. У Сюнны подкосились колени, и не будь рядом Роберта, она бы грохнулась прямо на покрытый линолеумом пол.
– Но он наверняка у Бреки, – еле слышно проговорил Роберт.
Они сидели в помещении для допросов с инспектором полиции, который сообщил, что полностью контролирует ход расследования, и попытался их убедить, что поиски ребенка являются абсолютным приоритетом и что в ближайшее время малыш обязательно будет найден. Несмотря на эти заверения, Роберт уловил в голосе инспектора нотки сомнения, но надеялся, что Сюнна этого не заметила. Она не выказывала никакой реакции, и Роберт снова тихо сказал:
– Он точно у Бреки.
Тут на Сюнну снова накатила волна гнева, и она прокричала инспектору:
– Вы уже нашли его отца? А? Найдите его!
– У вас есть основания полагать, что это именно он забрал мальчика? – спросил инспектор нарочито ровным тоном, словно намекая на то, что суета здесь неуместна.
Сбивчиво и сумбурно Сюнна попыталась донести до инспектора суть их с Бреки судебной тяжбы. Периодически свое слово вставлял и Роберт, который также сообщил полицейскому номер телефона, адрес и место работы Бреки. На соответствующий вопрос инспектора они в один голос заявили, что не могут даже представить себе, кто еще мог бы похитить ребенка. Сквозь слезы Сюнна повторяла:
– Обычно я глаз с него не спускаю, но вот сегодня отвлеклась. Он спал себе и спал – и вот такое!
Полицейский попросил также продиктовать ему телефон Хейды, чтобы выяснить, не заметила ли чего-либо она.
Наконец инспектор спросил:
– Значит, в последнее время ничего странного у вас не происходило?
Сюнна покачала головой и взглянула на Роберта, который судорожно пытался принять решение, рассказывать ли полиции о потерянных ключах, ночном вторжении и человеке в саду. Жуткое подозрение не покидало его с того момента, как он узнал об исчезновении Кьяртана и стремглав помчался в кафе: не являются ли все последние события звеньями одной цепи? Меньше всего ему хотелось думать, что так оно и есть, поэтому он попытался убедить себя в нелогичности всех этих рассуждений. Сосредоточившись и подключив холодный рассудок, он за пару секунд оценил все за и против и пришел к выводу, что не стоит рисковать своими отношениями с Сюнной.
– Ничего странного, – улыбнувшись ей, покачал головой Роберт.
– Я, вообще-то, потеряла ключи, – внезапно сказала Сюнна, и у него застучало в висках.
– Вот как? – напрягся инспектор, сразу почуяв неладное. – Их у вас не украли? Попыток проникнуть к вам в дом не было?
Сюнна пришла в замешательство:
– Нет, не думаю. – Было не совсем понятно, на какой из двух вопросов она отвечает. – Но Роберт вызвал мастера, чтобы заменить замки – на всякий случай.
– Вот как? – снова повторил инспектор, будто никакие другие слова, чтобы выразить свое удивление, на ум ему не пришли. – А для этого были веские основания? – спросил он, пристально глядя на Роберта.
А вот теперь пан или пропал – гнуть свою линию или же рассказать все как есть? Меньше всего Роберту хотелось, чтобы его уличили во лжи. Он опять стал прокручивать в голове возможные последствия, осознавая, что такие долгие размышления, несомненно, покажутся инспектору подозрительными. Ему было трудно мыслить ясно еще и из-за простуды, которая лишала его остатков энергии.
– Задняя дверь была открыта, – наконец проговорил он, – в тот вечер, когда Сюнна потеряла ключи. Может, это я сам не захлопнул ее как следует – там иногда замок барахлил. Дом-то старый. В общем, мне было неспокойно, поэтому я и решил сразу поменять замки.
– Почему ты мне этого
