Чудо хождения по водам - Анатолий Курчаткин

В жадности, с какой Сулла-подросток внимал его словам, была отчаянная готовность незамедлительно последовать любому повелению В.

– И что, все? – вырвалось из Суллы-подростка.

– Все, – подтвердил В.

Сулла-подросток смотрел на него взглядом, исполненным непонятной мольбы. Словно ждал от В. чего-то еще.

– Ты еще, она говорила, руки ей клал на голову, – запинаясь, выговорил он. Перейдя с В., как В. с ним, на “ты”. Но, кажется, как и В., не отдавая себе в том отчета. Похоже, и не заметив того.

Руки на голову! В. подкинуло с места, он вскочил, подступил к Сулле-подростку. И, когда руки его оказались на темени бывшего начальника, тот с благодарной подростковой доверчивостью, полностью отдавая себя во власть В., ткнулся ему головой в живот.

В. выждал несколько мгновений и отстранил его от себя.

– Вот теперь совсем все, – сказал он. Стремительно шагнул из беседки и быстро, почти бегом полетел по коричневогравийной дорожке, не представляя, в какую сторону несут ноги: туда ли, куда шел до того, или обратно. Ему было важно оставить своего бывшего начальника. Уйти от него. Он чувствовал себя мошенником. Ему было стыдно за себя перед самим собой. Тем более перед Суллой-подростком.

18

Как странно, как неуютно ему спалось! Спал – и просыпался с чувством, словно не спал. Лежал, проснувшийся, в ночной зашторенной мгле под гундосое пение кондиционера, и такая свежесть была во всем теле – казалось, уже не заснуть. Казалось, что не заснуть, – и вновь просыпался, а значит, спал. И то ли что-то снилось, то ли вовсе не было никаких снов. Бывает ли так – чтобы снилась черная пустота? Вот так: полная темь перед глазами, и это – не отсутствие сновидения, а собственно сам сон?

День известил о своем явлении звонком в дверь. Тем самым – словно протрепетали полные свежей утренней росы лепестки розы.

Вчера этот звонок означал появление кудлатой с дочерью, и первая мысль, когда он вскочил с постели, была о них. Но на пороге стоял прокаленный солнцем отечества до африканского кофейного глянца таджик, которому кудлатая передала полиэтиленовый пакет с тенниской В.

– Доброе утро! Как спали? – с улыбкой несказанной радости произнес он на едва внятном русском, протягивая В. плечики с его постиранной и отутюженной тенниской. Он был в том же похожем на спецовку серо-голубом костюме, что вчера, и так жизнерадостно-бодр, что казалось, у него, как у какого-то андроида, и нет никакой человеческой потребности в сне.

В. поблагодарил таджика, попрощался – тот все стоял, сияя улыбкой, не смея двинуться с места, пока дверь полностью не закроется.

В ванной на столике около умывальника лежало несколько одноразовых бритв, из массивного толстостенного стакана торчали тюбики с кремами для бритья и после бритья, ярко-красно цвел в их компании запакованный в целлофан помазок. Готовясь к встрече, на базе позаботились не только о его желудке.

В. побрился, принял душ и, немного поколебавшись, не отправиться ли завтракать в ресторан, пришел к решению никуда не идти – холодильнику до исчерпания своих запасов было еще далеко. И лишь принявшись за завтрак, он осознал по-настоящему, что непонятно, как выбираться отсюда. “Мерседес” с охранниками, что привез его сюда накануне, должен был приехать сегодня за ним или это отнюдь не разумелось? Он не удосужился задуматься об этом раньше.

Его новый мобильный огласил кухню бессмертным Моцартом раньше, чем В. сумел обдумать свою ситуацию.

Никто, кроме директора по связям, по разумению В., не знал номера этого телефона, и, отвечая, он был уверен, что услышит его голос. Однако же это был не нынешний, это был его прежний начальник. И что существенно – совсем не вчерашний подросток ему звонил, о, совсем не он! Сулла, настоящий Сулла ему звонил, уже не юный даже, а Сулла возмужавший, зрелый – так звучал его голос.

– Едешь сегодня на работу? Или остаешься здесь на уик-энд? – спросил возмужавший Сулла. И это его обращение на “ты” было совсем не похоже на вчерашнее “ты” захлебывающегося отчаянием подростка. Это было “ты” Суллы, налившегося силой, который осознал свое могущество. Это был Сулла, который подпишет составленные им проскрипции, отнимающие имение и жизнь у самых достойных, с легкостью, с какой избавляются от докучливого комара, пришлепывая его ладонью.

– Собирался поехать, – сказал В.

Ничего не успев добавить к этому, – Сулла возмужавший говорил уже снова:

– Тогда так. Машина за тобой сегодня приехать не может. Меня попросили, если поедешь, захватить тебя с собой. Через полчаса будешь готов?

Откуда был этот новый Сулла, что произошло за ночь?

– Буду готов через полчаса, – ответил В.

– Выходи через полчаса на улицу, подберу тебя, – предписал возмужавший Сулла.

Но когда В. сел в его “Ауди” и улицезрел своего бывшего начальника, он обнаружил, что получил по телефону лишь слабое представление о том, что являл собой вчерашний подросток. Презрительно-холодная властность была теперь оттиснута суровой печатью на лице его бывшего начальника, лежала отчетливым тавро на его осанке – как он сидел за рулем, какими движениями правил. Весь его облик был сгустком безжалостной властной энергии – ежесекундной готовности попирать, сокрушать, уничтожать. Глубокой синевы тени обметали ему глаза, словно он всю ночь до изнеможения занимался тяжелым физическим трудом.

– Что с тобой случилось? – не удержался, спросил В. Язык просил “вы”, но какое тут “вы”, когда к тебе – “ты”?

Сулла возмужавший так резко вдавил педаль газа – будто всаживая шпоры в бока лошади, что респектабельно-покладистая “Ауди”, казалось, прыгнула вперед, вжав их в спинки сидений. Он глянул на В. Ликование победы пламенело в его взгляде.

– Двенадцать раз! – воскликнул он. – Всю ночь! Спал, может быть, часа два. Двенадцать раз, и подряд, подряд!

– Что двенадцать? Что подряд? – не поверил себе, правильно ли понял его, В.

– Что! То, – отозвался возмужавший Сулла. – О чем вчера говорили? “Будь уверен” – и на тебе! Она уже не может, а я еще и еще. Еще и еще!

Сулла возмужавший и в самом деле говорил о своей мужской силе! Вот с чем были связаны изменения в его облике, вот откуда были синяки под глазами. И что же, неужели причиной тому явилась их вчерашняя встреча?

– Видишь, все нормально, – пробормотал В., не зная, как еще откликнуться на сообщение бывшего начальника.

Но возмужавшему Сулле было мало такого отклика. Ликование победы рвалось из него раскупоренным шампанским.

– Тут одна есть, в обслуге работает, не первой свежести, но такая… формы, стать, глазами как брызнет! – переметывая взгляд с дороги на В. и обратно, продолжил он свои откровения. – Ты, наверно, мать ее видел, управляющей здесь, прическа у той клоками, не спутаешь ни с кем. В общем, выхожу вчера вечером из ресторана, и дочка эта, коза такая, бежит на меня. Как брызнула блядскими этими своими – у меня колом! А я ее и не касался! Всегда на нее облизывался, и она вроде всегда на меня стреляла… И двенадцать раз, двенадцать раз, всю ночь!

– Неужели считал? – по-прежнему не зная, как отвечать на это победное ликование, бросил В.

– Считал, – подтвердил возмужавший Сулла. – Моя тебе признательность. Невыразимо тебе благодарен. Но только… – Он правил машиной, будто вел легионы в наступление, а сейчас как дал им отмашку приготовиться к последнему решительному приказу. – Но только никому ничего! Никому ничего, я требую. Ни слова. Все между нами.

– Между нами, – согласно кивнул В.

До раскрашенных в цвета шлагбаума ворот посреди леса домчались во мгновение ока. А после ворот скорость, что развил возмужавший Сулла, стала уже чуть ли не сверхзвуковой, ему пришлось сосредоточиться на дороге, он замолчал, и В., получивший возможность отдыха, с облегчением откинулся затылком на подголовник, закрыл глаза.

Саднила, не отпускала мысль: если все происшедшее не случайность, если это и в самом деле связано с ним, В., то случайно ли бывшему начальнику попалась на пути дочь кудлатой? Если не случайно, то, получается, нынешней ночью она понесла от возмужавшего Суллы?

Но кто ему мог дать ответ на этот вопрос? В. открыл глаза и, отрывая голову от подголовника, спросил:

– Ты предохранялся? – Хотя и знал, что ему ответит его бывший начальник.

Сулла, несмотря на сверхзвуковую скорость, стрельнул на В. взглядом:

– Еще чего! Удовольствие себе портить?

– А если у нее как раз дни, когда беременеют?

– Ее дело, – не отрываясь теперь от дороги, ответствовал возмужавший Сулла. – Она не возражала, так мне что же об этом думать.

– А если вдруг все же ребенок? – В. не мог так вот просто отцепиться от него.

– Ну, так уж сразу! – Пренебрежительность прозвучала в голосе возмужавшего Суллы. – Еще и доказать надо, от кого. А тебе что до этого? – Вот тут он повернул голову к В., ожидая его ответа, и мчащуюся по пустынной гудронке тяжелым снарядом машину тотчас повело в кювет.