Чудо хождения по водам - Анатолий Курчаткин

Он поставил чашку, хотел отправиться обратно, – директор удержал его за руку.

– Ладно, слушай, – голос у директора по связям просел, он исходил из какого-то подвального отдела его грудной клетки, – ты мне что угодно нести можешь… а вот чтобы… ноги мне не вернешь, понятно. Но от диабета меня избавить, сахар мне нормализовать, чтобы без инсулина, а? – Захват у директорской руки был железный, мышцы он, упражняясь каждодневно на своей коляске, накачал что штангист, попытайся В. вырваться, без борьбы не удалось бы. – Вот сахар хотя бы, а? Без инсулина бы! Чтоб не ширяться каждый день!..

Ничего не подействует на директора по связям, видел В., – какие слова ни произнеси, объясняя, что не может он того, чего тот хочет, бред это все, психоз!..

– А верите? – спросил он. – Что исцелитесь?

Директор по связям, не выпуская его руки из своего железного захвата, смотрел на В. взглядом, исполненным ожидания подвоха.

– Что значит “верите”? Я тебя прошу.

– Просить – что, – сказал В. – Просьба – это желание. Верить нужно.

– Если не верил бы, так что, просил?

– Тогда что ж… Отпустите, – пошевелил В. рукой. Директор по связям, помедлив, разжал захват, и В., проиграв в воздухе затекшими пальцами, уже привычным движением возложил руки директору по связям на голову. – Давайте посмотрим, раз вы утверждаете, что я могу… пожалуйста.

Двух секунд не держал он рук на голове директора по связям. Та под его руками вдруг задрожала, задергалась, и директор по связям лютым ударом сбросил с себя его руки.

– Поди! – таким же лютым, как удар, стиснутым голосом возопил он. – Поди от меня, поди! Где ты был, когда ноги мне отрезали?! Почему сейчас появился?! Почему не раньше?! Поди отсюда, поди, чтоб не видел тебя, урод!

В. отступил от директора по связям на шаг, отступил на другой, повернулся и грянул к выходу. Сердце колотилось в голове, в селезенке, в лодыжках. Урод, конечно, урод!

Он выломился в приемную, словно вырвался из преисподней. Барби-секретарша, увидев его, вскочила со своего места, в глазах ее был тот самый испуг, когда она увидела его впервые – испуг от встречи с Лох-Несским чудовищем.

– Что? Еще кофе? Капучино? Эспрессо? Что? – словно и в самом деле была всего лишь куклой с вшитой в нее программой, автоматическим голосом заспрашивала она.

В. молча, все с прежней скоростью устремился к двери, ведущей из приемной, и уже тут, схватившись было за ручку, замер. Куда он летел как оглашенный? Изгнанный из этого храма, куда мог он притулить себя? Был ли где-то храм, готовый принять его?

– Эй, ты куда?! – окликнул его за спиной голос директора по связям.

В. обернулся. Директор по связям, видимо, катил за ним изо всех сил и сейчас, настигнув и окликнув, позволил себе передышку: достал из заднего кармана брюк платок, развернул и отер со лба пробившую его испарину. В. стоял вполоборота, ничего не говоря, директор по связям сложил платок, затолкал обратно в карман и жестом, полным сокрушенной усталости, позвал В.

– Шуток не понимаешь? Даже если они и дурацкие. – Он изобразил хохоток. – Пойдем давай, пойдем. Заставил инвалида за собой гоняться. Можно разве?

Директор по связям с общественностью по праву занимал свое место. Владел, владел он приемами, умел сбивать пламя, гасить недоброжелательство. Не скажи он про инвалида, едва ли бы В. смог отозваться согласием на его приглашение вернуться. А так невозможно было не отозваться.

– Ты тут носишься как оглашенный, – когда вернулись в кабинет, сказал директор по связям, словно подслушал мысли В., – а о тебе думают. Заботятся. Домой тебе опасно же возвращаться? Опасно. Это я твоего участкового с его спутником имею в виду. Надо в надежном месте пересидеть. Ничего не имеешь против?

– Не понимаю, о каком месте вы говорите, – сумел наконец выдавить из себя В.

– Хорошем месте, хорошем, – с искушающей улыбкой отозвался директор по связям. – И за городом, и за ограждением, и охрана там – чужой не пролезет. Наша база отдыха для вип-персон. Подойдет?

16

И снова его вез “Мерседес”. Только на этот раз вместо директора по связям на сиденье рядом топырился с молчаливо-неприступным видом охранник в черном костюме и, само собой, при галстуке, с переднего сиденья высовывал из-за спинки розово светящееся на солнце ухо еще один охранник.

О базе отдыха для топ-менеджеров В., естественно, как и все на заводе, слышал, но даже не знал, где она находится. Случалось, в обеденный перерыв, уже после того, как покончено с горячим, за стаканом компота-киселя-морса, или в курилке разговор о базе заходил, – В. в этих обсуждениях не участвовал: не интересовала его таинственная база. Он не вип-персона, что ему и думать о ней. Но сейчас В. внимательно следил, куда его вез “Мерседес”.

Дорога, по которой выехали из города, была ему известна. И была известна дорога, на которую свернули. Но потом свернули еще, нырнули в лес, по сторонам шоссе замелькали названия деревень и деревенек, которые ни о чем не говорили его памяти, и В. потерял ориентацию. Однако, когда сворачивали в очередной раз, за окном проплыл указатель с названием озера, легендарно гремевшего на всю округу, не рукотворного, а созданного самой природой, огромного – не чета Запрудному, – удаленного от всех промышленных предприятий, воду из него, по слухам, можно было пить без всякой очистки. В детстве, помнил В., он там однажды был с родителями на пикнике. Тот пикник, устроенный заводским профсоюзом родителей, прекрасно запомнился В.: ехали и ехали разбитыми грунтовками, автобус переваливался с боку на бок на колдобинах, крякая рессорами, – сомнительное удовольствие, недовольно переговаривались вокруг взрослые. Теперь же дорога была – бархатный асфальт, с отчетливой, как вчера нанесенной разметкой – будто для оживленного движения. На озеро между тем, гласило сарафанное радио, попасть стало совсем невозможно. Согласно все тем же слухам в его окрестностях построили некий секретный объект – к нему, должно быть, и вела эта бархатная дорога, – обнесли колючкой на бетонных столбах, установили КПП, без пропуска нечего и соваться. Туда едем, указав на стрелу с названием озера, решил В. уточнить у охранников. Но те только с суровой досадливостью посмотрели на него, словно он совершил нечто предосудительное, и ничего не ответили.

Впрочем, недолго уже оставалось В. пребывать в неведении. Еще несколько минут – и дорога, прямо посередине леса, перегородилась двустворчатыми, выкрашенными наискось в красно-белые цвета шлагбаума воротами, на обочине бодрым скворечником торчал бетонный дом-будка, и от него к машине, покачиваясь, неторопливо поплыл человек в черно-зеленом леопардовом раскрасе. А там, спустя еще недолгое время, лес расступился, и открылось размашистое голубое пространство воды, отражающее ослепленное солнцем небо – озеро это было, оно, то самое. А из залихватски кудрявившейся, словно нынешняя жара была ей нипочем, зелени берегов выглядывали то стеной, то крышей, то частью фасада, то торцом и двух-, и трех-, и четырехэтажные дома, иные напоминая своим обличьем замок. Качались у причалов катера, лодки, яхты, два белоснежных быстроходных катера, держась рядом, тянули вдоль озера набегающие друг на друга усы. Секретный был объект, секретнейший, секретней некуда.

На базе отдыха В. уже ждали. База явилась взгляду хороводом двухэтажных особняков, вправленных в природу столь искусно, что, похоже, при строительстве не погибло ни одного дерева, ни одного кустика за пределами фундамента. Машина обогнула большую, ярко полыхающую цветами клумбу на круглой площадке, остановилась перед одним из особняков – на крыльце стояли трое: тщательно подстриженный молодой мужчина в ярко-зеленом смокинге, несмотря на жару, кудлатая и терпко накрашенная немолодая женщина, тоже, несмотря на жару, в деловом костюме и тоже ярко-зеленого цвета, а также, держась позади них, непонятного возраста таджик с испуганными глазами, сожженный годами предыдущей жизни у себя на родине до кофейного негритянского глянца, в серо-голубом, похожем на спецовку, застегнутом под горло костюме, – и только В. выступил из кондиционерного рая “Мерседеса” в ад раскаленного солнцем открытого пространства, все трое тотчас посыпались по лестнице вниз навстречу ему.

– Здравствуйте! Здравствуйте! Как мы рады! Чудесно, что вы сюда! Вам здесь понравится! – толкаясь словами, как локтями, заверещали ярко-зеленые смокинг с деловым костюмом.

В. ошарашенно попятился. Он не ожидал такой встречи.

– А вещи, вещи ваши? В багажнике? Достать? – по-прежнему мешая друг другу, разом вопросили ярко-зеленые.

– Да вот все. Вот только, – смущенно показал В. на белый полиэтиленовый пакет у себя в руках. – Тенниска там. Постирать бы и погладить. Можно как-то?

– Ой, непременно! – кудлатая в деловом костюме полыхнула подобострастием. Метнулась к В., и он принужден был благоразумно отдать ей пакет – а то бы она вырвала тот у него из рук. – В прачечную, – оборотившись на миг мегерой-начальницей, кем, надо полагать, и была, переметнула она пакет таджику, с цирковой ловкостью успевшему подхватить пакет, прежде чем сила притяжения бросит его на землю.