Ружемант 4 (СИ) - Евгений Лисицин

В три прыжка оказался рядом с Леной. Ириска вдруг ойкнула — посреди пустоты уловила сигнатуру.

— А, еще один! — Орчанка зло оскалилась в эфир, наводя ствол. — Сейчас будет ему подарочек.

— Отставить, — велела Бейка. — Это наши…

Глава 15

Наши.

Как много в этих четырех буквах. Тысячи смыслов: и спасение, и отдых, и улыбки медсестричек.

Слово, перед которым отступает даже боль.

Прищурился на выкатившуюся машину — это что же, все? Один танк? Ждал большего.

Дождался. Боевые бронетранспортеры месили обломки руин. Поднимали тучи пыли, пугали гомоном голосов. Хорошо, что не стреляли по Зверю Войны.

Расспросов было немного. Бейка услышала пароль, выдала отзыв, обменялись с другим офицером салютами.

Мне на грудь бросилась тяжесть, не сразу признал в ней свою Белочку. Рыжая воительница жива. Обливаясь слезами, пропитывала соленым и без того задубевшую рубаху.

Машины пехоты раскрыли перед нами чрево, предлагая безопасность. Сано тащили на носилках, тщетно пытался высмотреть среди врачей Владу.

Спросил у Белки, где носферату? Она разом сникла, попыталась сдавленно улыбнуться.

— Она была в лагере. Бомбежку видел?

Теперь и у меня ком встал в горле. Неужели она…

Хотелось затрясти головой, швырнуть гадкую мысль прочь. Не может быть, ходили с ней в рейд на бойцов Скарлуччи, прорывались с боем в Вратоград. И вот так?

Не было других слов, сплошной сумбур…

— Ребята говорят, там есть выжившие. Связь с ними сохранилась, но списков никто не составлял. Что она, что другие девчонки не отвечают.

— Сейрас с вами?

Белка кивнула, на душе стало теплее. Хоть что-то хорошее. Девчонка решила пояснить, как так вышло.

— Как только ваша группа отправилась штурмовать особняк, нас перекинули на другой край. Не знаю, чье решение было, но Берсеркин долго ругался, не хотел. Считал, что отвечает за нас перед Бейкой.

— И чем заниматься приходилось?

— Всяким. Знаешь… кашеварить, перевязывать раненых. Работы на деле много. Было… — сглотнула, добавив последнее слово.

Только сейчас заметил, что она вцепилась в меня, как в последнюю надежду. Будто боялась, что убегу.

— Сам Берсеркин?

Она горько покачала головой, генерала постигла не лучшая участь.

— Его место занял Колесников. Ну тот, который из разведки.

Вспомнил пухленького, малопримечательного мужичка.

— И что он? Велел сворачиваться?

Она вновь затрясла головой.

— Нет. Сказал, держать позиции, перейти в глухую оборону. Наши успехи взял на вооружение сам Император.

— В каком смысле «взял на вооружение»?

— В политическом и… военном. Царенат оказался слабее, чем думали. От простой обороны, обмены любезными ударами перешли к активным действиям. И сметаем. Теперь не Царенат, мы в наступлении. Берсеркин был бы счастлив…

— Про Вербицкого ничего не слыхать?

Белка лишь развела руками в ответ. Велел Ириске проверить последние новости в сети, но той оказалось нечем обрадовать.

Доступ к сети был. К царенатской.

— Разное говорят, Максим… Тут всех слушать ушей не хватит.

— Ладно, это понятно. Какой смысл тогда держаться здесь, стоять в обороне?

— Помощь идет не только к ним. К нам тоже. С правого фланга. Там прорвались, глубоко в царенатский тыл зашли.

— Иди ты… — мир всего за несколько дней резко сменил полярность. Было чему удивиться. Права была Ната: с того момента, как не стало Скарлуччи, будто ушла целая эпоха…

— Этот… летающий монстр, думаешь почему здесь? Прикрыть, отбить Вратоград? Они отдали бы город, отступили, утерлись. Оказалось, что они так крепко верили в силу своего оружия, что не возводили укреплений. Этот налет был… как способ задержать, дать время возвести их. Наверняка царенатская верхушка сама не ждала такого успеха.

Выдохнула.

— Ты не спрашиваешь про Вита. Убили ли мы его?

— Убили ли вы его? — сказала без выражения, будто ради вежливости. — Знаешь, Макс, когда-то мечтала плюнуть на его труп. Вот его не станет и тогда… Ложилась спать с этой мыслью. А кто-то так же думал про Берсеркина, про десяток, сотню других офицеров, что уже в земле. И что? Война не закончилась, наоборот. Из вялотекущего конфликта переросла в жаркое боестолкновение. В жернова, куда кидают жизни. Мы умудрились перемолоть в них Скарлуччи, но сколько их будет еще? С другими фамилиями, именами, столь же непримиримых…

— Ты как-то перешла на философию, — прочистил горло. На миг подумалось: а может, то же пыталась донести Ната, а я тогда не понял, не принял, не осознал?

Хмыкнул, а ведь не всегда был таким циником как сейчас. Загрубел, заматерел, кажется, они в той же стадии. Поперхнулся, не хотелось, чтобы девчат постигла та же участь, прижал покрепче.

До перевалочного пункта дальше ехали молча…

* * *

Доклада не было. Думал, будет как в прошлый раз собрание офицеров. Оказалось проще, не до того.

Приближалась ночь, ждали очередную атаку. Тройняшки, сидящие рядом, с грустью вспомнили миссии из стратегий, где надо ночь отстоять, день продержаться, а может, и наоборот…

— Не понял, — явился к Бейке с вопросом. Нашел не сразу, командующая была в санчасти. На ее тело жутко было смотреть. Не врала про разложение за два-три дня.

— Тогда чаще смотри на доску и не отвлекайся во время уроков, Потапов, — отвечала сразу же и не выясняя, зачем явился. — Принес апельсинов? Я люблю, мне бы не помешали.

— Не понял, почему кому-то велели атаковать аэродром? А сидящим здесь, на импровизированной базе, нет.

— Чего же ты хочешь от меня? Ответа? Решения? Приказа? — лыбилась разорванными губами. Морщился вместо нее, это должно было быть больно.

— Хочу понять логику. Зачем бросать часть сил на бесполезную атаку?

— Кто сказал, что это бесполезная атака?

— «Дровосек» не оставит от них даже мокрого места!

— А ты, погляжу, рядовой, мастак палить из пушки по воробьям.

— То есть?

— Что есть, то не пить, Потапов! Ты нравишься мне умным, так потрудись соответствовать.

Я качнул головой, не соглашаясь:

— Он может принимать роботизированную форму. Как трансформер…

— Интересное слово. Мне нравится, — перебила командующая, но я не обратил внимания.

— Как самолет, может, он и не взлетит, но что ему мешает обратиться в башню? И стрелять, стрелять, стрелять докуда есть возможность? Артиллерийской установки в нем, случаем, нет?

Бейка ухмыльнулась, приложила палец к губам.

— Даже у стен есть уши, рядовой. Не подавай им идей. Ты прав, ничего не мешает. Вот только никто не разрабатывал эту махину для обуздания мелких сил сопротивления. Никто не предполагал, что «Дровосек» встанет столбом, превратится в турель. Он должен летать, стрелять, разносить армии, пугать вражеские города, сбрасывать бомбы, от которых исчезают целые кварталы. Я говорила тебе раньше, что один залп по нашим силам стоил Царенату не просто состояния, но уйму средств и ресурсов? Так вот,