Ружемант 4 (СИ) - Евгений Лисицин

живыми танками. Я командир, у меня получилось.

— Значит, вы изначально могли…

— Нет, — покачала головой, не дав договорить. — Не могла. Спящее оружие может пробудить лишь ружемант. Почему ты жаждешь получить ответы от меня? Сходи, спроси у него сам.

Решил, что так и поступлю.

* * *

Сейрас не могла налюбоваться. Среди прочих инженеров-механиков она выделялась одежкой. Там, где они предпочитали серость спецовок, она носила яркий, болотно-зеленый комбинезон. Оранжевое худи дополняло облик, помогало прятать волосы под капюшоном.

Недавно отстроенный дырявый ангар, визг болгарки, хруст стружки под ботинками, вой токарных станков. Работа не прекращалась ни на миг — восстанавливали все, что только могли.

Эльфийка была везде и нигде одновременно. Видел ее у стенда: помогала закрепить в тисках вал для прогонки резьбы. Мгновение — и на ней очки с защитной маской. Отчаянно и зло шипел электрод сварки, высекая слепящую искру.

— Лейтенант! Чува-ак! — заприметила меня не сразу. А как только увидела, так обрадовалась, кинулась на шею.

Позволил себя обнять.

— Эта штука — просто бомба! Я слышала про живые танки ружемантов, но не думала, что доведется чинить один из них.

Чинила не одна она: бригада рабочих клепала, заваривала, закрепляла. Сновал пухленький в очках бригадир, вечно уставший, вечно в заботах. Бейджик, болтающийся на шее, гласил — главный инженер. Не сразу поверил. Из-под копны жидких волос выглядывали острые ушки. Соотечественник Грингры, значит. Как-то привык, что они все сплошь из себя великаны…

— Мкртчян, — сказала раньше, чем прочитал его фамилию. — Айвартян. Ломовой мужик, свое дело знает!

Отряд рабочих походил на муравьев. Гайки-болты…

— А ты что тут делаешь? — не поверил своим глазам, когда увидел мордашку Сано. Или это была Уно?

Та потупила взор, но отвечать не спешила. Сейрас хлопнула ее по плечу, заставила скривиться.

— Эта чува-а, в отличие от своих многобегаек, механическое дело знает. Вот видишь, интерес проявила, учится!

Румянец залил щеки девчонки. Непроизвольно потрепал ее по волосам, улыбнулся.

Вспомнил, как, вооружившись инструментом, она с сестрицами разобрала на части одного из механоидов. Похвалил. Утерев нос, девчонка поспешила скрыться.

— Ты по делу или так, лейт? — Эльфийка стала серьезней. Кажется, серж отошел в прошлое, выдумала новое погоняло.

— Танк. Мне надо попасть в него. К слову, что вы с ним делаете?

Вопрос был актуален. Шурша мотором, на стальных тросах из механического исполина вытаскивали сердце. Двигатель был похож… не знаю. Не на двигатель.

Остроухая присвистнула.

— Тут работы непочатый край! Дня два, а то и три перебирать будем!

— А делаете-то что?

— Ну ты зенки-то разуй, лейт! Двигло изношено и проржавело, ходовая разболтана. От брони одно название. Что, по вам со всех стволов долбили?

— Можно сказать и так.

Выдохнул, подошел ближе к Зверю Войны. Кто-то из рабочих попытался меня оттеснить, но Сейрас вступилась.

— Попридержи коней, дохлобон. Перед тобой не крыса эмиссарская, а рожа комиссарская! Пусти-ка!

Залез внутрь, не признал убранства.

Сейрас будто извинялась:

— Поменяли на получше. Что тут прежде-то было? Теснота, крысе перднуть негде.

Не сказал бы, что так, вспомнил, как метались с головного отсека к днищу, а оттуда к орудийным башням. Но места в самом деле стало больше.

— Лишок ко всем хреновым бабушкам срезаем, чел. Не ссыкуй. Роскошных хором не сделаем, но обшивочку заместо старой замонстрячим. Механические элементы прикроем, крепежа для того, чтоб лазить удобно, наваяем. Мкртчян еще одну шнягу задумал. Отсек сделать открывной. Ну, помнишь, как у «Левиафана»?

Молча кивнул в ответ. Спросил:

— А что же, этот твой инженер уже знает как, куда и что — такие изменения вносить?

— Я ж говорила тебе, он мужик головастый. Не просто слова. И по классу механик, ну прям как я, смекаешь-нет?

Ириска шепнула на ухо: люди, сумевшие достичь высот в развитии данного класса, способны чуять устройство машин и понимать его так, будто проектировали сами. Отмахнулся, без нее знаю! Коснулся кожаной оплетки рычагов.

— Это Уно сама крутила. Думает, так удобнее будет, агась?

Уже не слушал. Зажмурился, мое сознание вновь проглотил мрак.

Зверь Войны распахнул полуспящий взор, обратил на меня внимание.

— Спа-сибо, руже-ман-д, — голос натужно проскрипел у меня в голове. Я нахмурился, отложил на потом разговор, ради которого и явился.

— Откуда ты знаешь слова благодарности? Как и когда их следует применять?

Зверь Войны изучающе смотрел на меня сверху вниз. Почуял себя не в своей тарелке.

— Не то чтобы я имел что-то против. Но ты машина, оружие. Воплощение ужаса. Ты не говоришь «спасибо», ты давишь непослушных, посмевших встать у тебя на пути, траками. Остальных добиваешь из пушки. Когда ты спросил, чем мое «надо» лучше, чем вражеское, я понял, что ты хотел сказать.

— Ты вид-ел много-о жив-ог-го ор-ужия?

Покачал головой в ответ.

Нет. Вообще не видел, Зверь Войны — первая машина, исключая молящего о смерти скверноносца. Но ведь пушки в руках Восьми — они говорили. Между собой, с девчонками, с врагами. Пусть не как я сейчас, иначе, но все-таки. Кто-то же дал им понятие жизни? Что хорошо или плохо, приемлемо и не очень…

Старик грузно выдохнул. Думал, вышвырнет меня прочь за наглость, но он не спешил.

— Нас соз-дали л-юди. С-паяли, сва-рили… М-мы дети-ща ста-рания. Усер-ди-я. Бесон-ных ноч-ей.

— Витиевато. Хочешь сказать, вас делали с душой, потому в вас остался кусочек жизни?

— Дум-ай са-ам, — зверь Войны насупился. Я умолк, пищу для размышлений мне дали. Выдохнул.

— Ты не против, как тебя чинят? Вынимают мотор, приваривают новое… ставят пушку.

Великан не ответил, обдал жаром дыхания. В его взгляде можно было распознать насмешку — что, если он против? Перебьет всех?

— Я ста-р. Двига-т-ся тяж-ко. Само-му. Толь-ко по-д. Рыча-гам-и.

Заверил, спеша развеять сомнения.

— Ты ведь понимаешь, зачем тебя чинят?

Он попытался изобразить кивок.

— Он-а м-не рас-ска-зала.

— Бейка? Так она все-таки умеет говорить с оружием?

— Не к-ак т-ты. Ин-на-че. На не-й печ-ать.

— Что за печать?

Он не ответил, я повторил вопрос настырней. Снова тишина, лишь взгляд, в котором легко угадывалось предупреждение: «Посмей еще раз поднять голос, сопляк, и я вышвырну прочь. И буду молчать до тех пор, пока не приползешь вымаливать прощение».

Намек понял, не дурак.

— Извини. На деле я по другому вопросу. Согласишься нам помочь? Если она тебе рассказала, что ты ей ответил?

— Ч-то отве-чу то-му, к-то пробу-дил. Я пой-ду с то-бой, руже-ман-д.

— Так запросто? Ты же хотел покоя, сна?

— М-не нуж-но оправ-да-ние?

Его вопрос застал врасплох, и в самом деле. Кажется, общение с Бейкой не пошло ему на пользу: научила плохому.

Глава 16

Толкали в плечо.

Нет, не