Капрал Серов: год 1757 - Иван Юрьевич Ланков

тому входу, где стоял дормез Черкасских, а Сила со своими пошел с другой стороны.

Все-таки мир тесен. Мало того что в захолустном Мариенбурге я встретил карету Черкасских, так еще и у входа в здание столкнулся лицом к лицу с княжной Марией Абрамовной Черкасской, в сопровождении слуги и кучера.

– Добрый вечер, сударыня! – поздоровался с ней Ефим.

Она остановилась.

– О, кексгольмцы! Здравствуйте! Так это вы здесь парад устроили?

– Мы, ваша светлость. А вот скажите, сударыня, вы здесь на постой остановились? – неловко потупившись, спросил крестный.

Черкасская бегло осмотрела галерею и площадь.

– Пожалуй, что уже нет. Ночевать под одной крышей с ротой солдат…

– У нас приказ господина капитана освободить здание от обывателей, уж простите великодушно.

– Ну что вы, капрал! Разве ж я не понимаю? Придется, видимо, принять предложение бурмистра и встать на постой у него, – она стрельнула взглядом в мою сторону. Узнала. – Здравствуйте, Гоша!

Почему-то вдруг стало тепло. Как будто лично президент страны приказал остановить кортеж в спальном районе и вышел из машины специально, чтобы поздороваться со мной.

Ефим смущенно откашлялся в кулак:

– Вообще-то я уже ундер-офицер. А капрал – вот он, да.

– Такой милый мальчик – и уже капрал! Ундер-офицер, а вы не могли бы выделить мне человека, чтобы он помог мне перенести вещи?

Президент не только остановил кортеж поздороваться, а еще и автограф попросил.

– Жор… Капрал Серов! – скомандовал Ефим. – Помогите боярыне.

Ха! Молодого нашел? Я тоже так умею! Делаю шаг в сторону и молча киваю стоящим за моей спиной Степану и Никите. Они устремляются вперед, вслед за слугой Марии Абрамовны, а я остаюсь ждать рядом с ней на улице, около кареты.

На улице темнело. Площадь галдела разными голосами, скрипел снег под ногами суетящихся людей, фыркали лошади.

– Судьбе было угодно свести нас снова, Гоша, – сказала княжна и заглянула мне в глаза.

– Рад вас видеть в добром здравии, Мария Абрамовна, – отвечаю слегка охрипшим голосом, – прекрасно выглядите!

Выглядела она, конечно, не очень. Круги под глазами, осунувшееся лицо, заляпанные грязью кожаные сапожки…

– Спасибо, мой милый мальчик. Значит, уже капрал? Сделал шаг к генеральскому чину?

– Вашими молитвами, сударыня! – обозначаю я легкий поклон.

Черт! Что-то резануло это «милый мальчик». Она и сама-то не шибко взрослая, лет на пять старше, а то и меньше.

Видимо, что-то такое промелькнуло на моем лице.

– А ты возмужал за эти полгода, Гоша! Пожалуй, тебя уже и мальчиком не назвать! Ну-ну! Не надо скромничать! Конечно, Петр Петрович похлопотал, но если бы ты не был достоин чина – никакие хлопоты бы не помогли!

Я, кажется, краснею. Да что ж такое-то! Она что, издевается надо мной? Комплименты отвешивает, а я млею, как барышня. Хотя вообще-то все должно быть наоборот. Это я должен комплименты девчонкам говорить. Эх… кхе-кхе… блин, что-то на язык не ложится ничего из того, что положено говорить барышням.

– Честно говоря, совсем не ожидал вас здесь встретить, – попытался я сменить тему.

Княжна лукаво улыбнулась. Похоже, ей доставляет удовольствие мое смятение. Вот зараза!

– Да уж, как тесен мир! Сегодня встретила господина Альбрехта, хотя совсем не ожидала его здесь увидеть. Теперь вот ты. Прямо день встреч какой-то!

Я попытался изобразить вежливую улыбку.

– А знаешь что? Мне ведь пригодилась твоя наука, Гоша! – княжна чуть сместилась, чтобы свет масляного фонаря осветил ее лицо. – Помнишь, ты мне в прошлом году про мёд рассказывал и про общие силы организма? Этот совет тогда сильно помог капитану Чичагову. А недавно, как на беду, заболел помощник моего дядюшки, граф Румянцев. Так и написал: мол, Василий Абрамович, крепко болею, инспектировать Киевский кирасирский не могу. Вот я и вызвалась помочь. Отправилась прямо из Риги в Якобштадт, привезла Петру Александровичу меду и чаю. И знаешь что?

– Что?

– Помогло! Три дня назад граф Румянцев полностью выздоровел и отправился в Динабург. Ну а я домой, в Новгород. Остановилась здесь заночевать, а тут вдруг барабаны, солдаты – и ты!

Нет, красавица, ты прекращай так глазками хлопать! Мне уже жарко! И вообще, ты же замужняя барышня!

– А где Петр Петрович? – хрипло выдавливаю из себя.

По лицу Черкасской промелькнула тень.

– Как всегда. Занят на службе. Помогает Петру Борисовичу. Из-за этой войны в губернии хлопот сильно прибавилось, знаешь ли.

У здешнего дворянства что, другие имена вообще не в почете? Петр Петрович, Петр Борисович, Петр Александрович… Так и запутаться недолго!

Из здания вышел слуга Черкасских с круглой коробкой в руках, а за ним Никита и Степан с тяжелым на вид дорожным сундуком.

Княжна кивком указала своему кучеру на карету, а сама пешком направилась через площадь к особняку бурмистра. И правда, чего лезть в карету ради сотни метров? Потопали.

Навстречу попался денщик господина капитана, ведущий в поводу двух лошадей. Капитанскую и еще одну незнакомую, черную. А вон и сам капитан. Стоит у стены ратуши, курит трубку и болтает с каким-то дворянином. Почему дворянином? Потому что в сапогах и со шпагой. Сапоги здесь – вещь статусная, не у всякого купца есть, а про мещан и говорить нечего. Интересно, кто это?

Я уже порывался спросить у княжны, но она меня опередила.

– Кто это, Гоша?

– Сам хотел спросить, Мария Абрамовна. Кто это рядом с нашим капитаном стоит?

– Это господин Альбрехт, саксонский дворянин. Ты его мог видеть зимой, он во Псков приезжал с Петром Петровичем. А ваш капитан это…

– Нелидов, Алексей Андреевич. А почему вы интересуетесь?

– Нелидов?

Игривое выражение в момент слетело с ее лица.

– Пойдем скорее, Гоша. Холодно на улице.

А вот теперь это не флиртующая девчонка, а княжна. Голос властный, холодный, привыкший повелевать.

Я повернулся к своим и кивнул – быстрее, мол. Марии Абрамовне эта заминка пришлась не по душе, и она ухватила меня под локоть, подталкивая вперед.

Меня. Под руку. Жена княжича. Пусть в вечерних сумерках, но все равно – на глазах у горожан и всей роты. Интересно, а что говорит местный этикет по этому поводу? Можно ли княжне вообще касаться нижнего чина, выходца из поротой солдатни? Елки-палки, да чего я замер-то, девочке же неудобно мою тушу тянуть!

Я задвигал ногами чуть быстрее.

Капитан повернул голову, встретился взглядом с княжной, растянул губы в фальшивой улыбке и приложил пальцы к треуголке в приветствии. Я сквозь кафтан почувствовал, как в мой локоть впились пальцы княжны. Глупая девчонка, на улице мороз, а она без варежек. Пальцы поморозит…

Княжна натянуто улыбнулась и чуть наклонила голову в ответ.

Да иду я,