Город богов - Ольга Крючкова

На официальных бумагах это так и выглядело. Однако, в реальности…

Минуло почти пять лет, как Риккардо Мендоса стал комендантом Энкарнасьона. Места были глухие, влажная сельва подступала прямо к стенам крепости.

Молодой, алчный до денег и власти бывший наёмник, решил во чтобы то ни стало закрепиться на новой должности, ибо в Испанию вернуться он не мог – над ним тяготело обвинение в убийстве альгвазила Аликанте[72].

Когда двадцати пятилетний Риккардо предстал перед Сапатегой в sala de audiencia[73], эмиссар сразу же понял: бывший наёмник именно тот человек, который ему нужен. Он не побоится ни трудностей, ни диких зверей, ни индейцев… ни дона Алонзо дель Гарсия, имевшего асьенду недалеко от Энкарнасьона.

Однако эмиссар счёл нужным предупредить новоявленного коменданта:

– В пяти лигах от города расположена асьенда El Paraiso[74], хозяином коей является дон Алонзо дель Гарсия. Хочу предостеречь вас, Мендоса…

Тот напрягся.

– Говорите, дон Карлос, прошу вас!

Эмиссар цепким взором впился в капитана и, выдержав надлежащую паузу, продолжил:

– С доном Гарсия меня связывает давняя дружба. Мы прибыли в этот дикий край много лет назад… С тех пор много чего случилось… Например, погиб прежний комендант Энкарнасьона. До меня дошли слухи, что он был не слишком вежлив с тамошним энкомендеро[75].

Мендоса понимающе кивнул.

– По прибытии в Энкарнасьон и вступлении в должность, я тотчас найду время, дабы нанести визит вежливости дону Гарсия. – Заверил он.

– К тому же, – продолжил эмиссар, – не стоит вмешиваться в дела El Paraiso…

Мендоса тотчас же смекнул: дон Гарсия считает себя хозяином не только асьенды, но всей прилегающей округи.

«М-да… Придётся нелегко… – подумал кабальеро. – Значит, приложу все усилия, дабы расположить к себе энкомендеро…»

После разговора с эмиссаром, Риккардо Мендоса отправился в Энкарнасьон.

Крепость оказалась небольшой, но вполне пригодной для жизни. Новый комендант быстро освоился. В его обязанности входило: поддержание порядка в крепости и в сторожевых фортах, обеспечение провиантом солдат и своевременная выплата им жалованья. Иначе они разбегутся, и южные рубежи Парагвая останутся без охраны, чем не преминут воспользоваться бандейранты и давние недруги португальцы.

Мендоса, как и обещал эмиссару, отправился с визитом вежливости к здешнему энкомендеро дону Гарсия. Перед взором капитана предстала асьенда, окружённая высокой каменной стеной, за которой виднелись сторожевые вышки.

Ворота El Paraiso отворились, визитёр проследовал во внутренний двор. К нему тотчас подошёл конюший и взял лошадь под уздцы. Затем коменданта окружили трое guardaespaldas[76] – здоровенные креолы, облачённые на испанский манер в колеты просторного покроя и облегающие кожаные штаны, судя по их потёртому виду, они много времени поводили в седле. Каждый из телохранителей был вооружён эспадой и дагой с длинным клинком[77].

– Я – новый комендант крепости, – отрекомендовался Мендоса.

Креолы многозначительно переглянулись, вероятно, воспоминания о смерти прежнего коменданта были ещё свежи в их памяти.

Риккардо невольно подумал: «А уж не эти ли мордовороты прикончили моего предшественника?..»

Те же, словно прочитав мысли гостя, осклабились, обнажив белоснежные зубы.

– Покойный комендант не проявлял должного уважения к нашему господину, – пояснил один из креолов.

– Я намереваюсь наладить с доном Гарсия тесные дружеские отношения, – заверил гость.

Креолы удовлетворённо кивнули.

…Мендоса миновал внутренний двор с хозяйственными постройками, затем небольшой палисадник из местных экзотических растений. Перед ним открылся прекрасный вид на патио[78]. Площадь патио была вымощена терракотовой плиткой, в центре располагался небольшой бассейн, окружённый благоухающими клумбами, между которыми виднелись декоративные вазы, наполненные фруктами. Чуть подать под балдахином стояли лежаки. На одном из них расположился хозяин, облачённый в белоснежную рубашку и свободного кроя штаны. Рядом с ним сидели два чёрных мастиффа[79], стоившие целого состояния.

Напротив балдахина возвышались арки, увитые виноградными лозами для создания дополнительной тени. Под одной из них стояла нарядная девочка лет десяти, прелестное nino numado[80], наслаждаясь пением птиц, сидевших в многочисленных клетках. Вокруг неё важно прохаживались ручные фазаны и цесарки.

Позади патио возвышался двухэтажный каменный дом, увитый плющом; к нему прилегала просторная крытая галерея.

У Мендосы невольно возникло ощущение покоя, уюта, романтизма и защищённости от угроз внешнего мира… На миг ему показалось, что он не покидал милой сердцу Испании и по воле судьбы не был заброшен в богом забытые земли, кишевшие дикарями.

Телохранители доложили о прибытии гостя. Дон Гарсия проявил к нему нескрываемый интерес. Вероятно, он был заинтересован в поддержании взаимовыгодных отношений с представителем власти.

Из-за арки появилась креолка-кормилица и увела девочку в дом, видя, что к хозяину прибыл гость. Когда милое дитя проходило мимо коменданта, тот невольно подумал, что лет через пять из неё вырастет красавица и все здешние энкомендеро (а их было не так много) будут сватать за неё своих сыновей. Но вряд ли дон Гарсия снизойдёт до их предложений…

Так Риккардо Мендоса впервые увидел Джованну дель Гарсию. И вот прошло пять лет. Милое nino numado превратилось в очаровательную соблазнительную девушку. Мендоса, посещая El Paraiso, наблюдал, как развивается и хорошеет Джованна. Теперь при встрече в ней он ощущал волнение и душевный трепет. Тридцатилетний комендант не раз задавался вопросом: какие чувства он испытывает по отношению к юной прелестнице?.. Неужели любовь?..

Своим открытием Риккардо был сбит с толку. Он, умудрённый опытом наёмник, принимавший участие во многих военных компаниях, не раз обагривший оружие кровью врага, по сути, преступник-убийца в Испании, имевший связи только с маркитантками или шлюхами, влюбился в пятнадцатилетнюю девушку и робеет, словно мальчишка при виде стройной женской ножки.

К тому времени Мендоса хорошо изучил дона Гарсия и прекрасно понимал, чтобы получить Джованну в жёны, он должен стать богатым человеком.

Дель Гарсия прибыл в Парагвай почти двадцать лет назад, не имея за душой ни единого сентаво[81]. Он происходил из древнего, но обедневшего рода Кастилии и потому не мог смириться с потерей влияния и богатства своей семьёй. Когда Алонзо исполнилось девятнадцать лет, он отправился в Парагвай в надежде сколотить состояние и построить асьенду, отвоевав землю у девственных лесов и местных племён.