Чужие дороги - Галина Дмитриевна Гончарова

пока имя не вытрясешь?

Джее представил себе эту картину — и рассмеялся. Приступ гнева прошел, оставив по себе легкую память в виде сжатых кулаков.

— Не буду. Но Лили, изволь рассказать?

Лиля вздохнула.

— Слово, любовь моя. Или я расскажу все только в присутствии их величеств.

Джее скрипнул зубами. Но если жена упрется... а она может.

— Ладно! Мое слово!

— Отлично.

Лиля не стала тянуть — и подробно рассказала о своей встрече с Лофрейном. И как оно началось, и чем закончилось, и даже про букеты — чего уж там, пойдет в общей куче.

Джее слушал.

Кулаки’у благородного графа сжимались так, что Лиля решила вопрос по-простому. Подошла и села ему на колени. Авось, сразу не спихнет, даст время задержать.

Полет благородного барона в воду, правда, супруга успокоил. Джее представил себе эту картину и рассмеялся.

— Лилиан, ты — чудовище.

-Я?!!

-Ты.

— А ты — супруг чудовища!

— Я герой! Это же ясно!

— Странный ты герой. Я думала, они другими клинками с чудовищами сражались.

— Да кто ж его разберет за древностью-то лет?

Лиля фыркнула.

— Ну да... Так себе и представляю, бежит рыцарь за чудовищем с воплем: стой, гад, я тебя щас... уестествлю! Бежит чудовище и верещит-ругается, уберите извращенца, лучше убивайте, но чести не лишайте!

Джерисон представил эту картину и тоже рассмеялся.

— Чудовище.

— Красавец.

Синие глаза встретились с зелеными.

И... да черт с ней, со звукопроницаемостью! Пусть завидуют молча!

* ❖ *

Энтони покусал губы.

Что ж.

Если Лилиан Иртон не желает по-хорошему, будем по- плохому.

Попробуем ее скомпрометировать и затащить в постель.

Насилие?

Да что вы! Ей понравится!

Всем и всегда нравилось, а тут исключение будет? Не бывает такого!

Эта заносчивая сука еще будет его умолять о продолжении... какие ножки!

И попка какая!

И как она это... с юбкой!–

Тони сам еще не понимал, но к раздражению плотно примешивалось восхищение. Какая женщина!

Какая! Женщина!

Джерисону Иртону неоправданно повезло, так-то. И Ативерне повезло. Пора делиться.

Конечно, после всего случившегося, на пикнике ему оставаться было нельзя. Смеялись — все, даже, кажется, лошади ржали. Хотя они и так ржали, как лошади.

Сволочи копытные...

Мокрый и грустный Энтони Лофрейн ехал в Лавери и обдумывал план действий.

Лилиан Иртон будет его. И можно попробовать кое-что еще... посмотрим, как она завертится, если опасность будет угрожать ее близким!

Он с ней еще поквитается. Никуда эта стерва не денется, и сама придет, и просить будет, а он еще посмотрит. Еще подумает, да-с...

♦ * *

К Ричарду Джерисон отправился вполне умиротворенным. И рассказал все, честь по чести.

Его величество только головой покачал.

— Что там рассказывала твоя супруга? Господин граф, ваша жена упала в море, а там акулы?

— Почему я должен спасать ваших акул? — удивился «господин граф». Мария, присутствовавшая при этом разговоре, хихикнула.

— Да, бедные акулы.

— И вообще, Лилиан этого авестерца просто спасла. У него быЪжоги были по всей морде, а так отмоется, жив останется...

— Уже остался. Попросился домой, я отпустил...

— В Авестер?

— Нет. В Лавери.

Джее хмыкнул, что-то прикидывая. Ричард погрозил ему пальцем.

— Даже не думай!

— О чем?

— Знаю я, о чем ты думаешь! Так вот — никаких дуэлей!

— А упасть случайно он может?

— Может. Но в Авестере.

— Хм... я это обдумаю.

— Вот, обдумай, — согласился Ричард. — Лилиан умная женщина, она не стала раздувать скандал. У нас и так отношения с Авестером отвратительные, а война сейчас не ко времени.

— Знаю...

— Тогда послушай мое обещание. Этот Лофрейн обязательно упадет, я же еще и помогу. Понял?

-Да.

— Тогда иди к Лилиан. А с этим гадом мы разберемся, обещаю.

Джее кивнул и удалился. Когда за ним опустился полог шатра, Мария посмотрела на Ричарда. Его величество приложил палец к губам и ее величество поняла. Подошла ближе и зашептала на ухо.

— Рик... это правда?

— Не сомневаюсь.

— Вот мерзавец... ты с ним разберешься?

— Обещаю, дорогая.

Мария коснулась губами щеки супруга.

— Я не знаю, если бы я там была... я бы растерялась.

Ричард скрипнул зубами.

Да, он не любил Марию так, как Тиру. И не полюбит, наверное. Но...

Но!

Это — его супруга. И она не будет в своем королевстве никого бояться! Тем более, всяких смазливых сопляков!–

— Мария, я обещаю тебе, я преподам наглецу урок. И все узнают за что...

— Но доказательств не будет? — просияла Мария, поняв суть вопроса.

— Именно.

— Милый, какой ты умный!

Рик привлек жену поближе к себе и крепко поцеловал.

— Ты у меня умничка, девочка.

Ее величество расплылась в объятиях супруга. И подумала, неожиданно трезво, что идет правильным путем.

Так держать.

Ей не стать — той женщиной. Но на своем месте она будет незаменима для мужа, а это уже немало, правда?

❖ ❖ ❖

Что нужно для интимного общения с дамой?

Свой дом. Чтобы никто не помешал в самый неподходящий момент.

Слуги. Это — посольских можно взять.

Ну и, естественно, дама.

А вот с дамой возникали проблемы. Лилиан Иртон решительно не собиралась даже терпеть общество барона. Даже вид делать.

Что ж.

Не получится через мать — попробуем через дочь?

И на первом же балу Энтони пригласил на танец Миранду Кэтрин Иртон.

Девушка еще не начала выезжать официально, но во дворце бывала частенько. Как фрейлина ее величества Марии. Как подруга ее величества.

Как подруга их высочеств Анжелины и Джолиэтт.

Как дочь Иртонов... одним словом, Мири развлекалась вовсю. И родители считали это нормальным. Лилиан верила своей дочери, и понимала, что безрассудств не будет. А потом...–

А что будет у Мири потом?

Пусть танцует, пока можно. В Амира Лилиан верила, он будет любить и беречь ее девочку, но отношение к женщи- - нам в Ханганате другое. И танцуют там не С мужчинами, а ДЛЯ мужчины. Одного.

Своего.

Так что Лилиан не собиралась ограничивать свою дочь. Мири добрая и умная девочка, она справится.

Соответственно, встреча Миранды Кэтрин Иртон и Энтони Лофрейна стала вопросом времени.

Миранда даже и не сильно удивилась, когда барон пригласил ее на танец. Она не планировала уделять внимание барону, но на то и бал, чтобы танцевать? Один танец она может подарить даже авестерцу.

— Виконтесса?

И поклон, и