Короли и капуста (сборник) - О. Генри

– Благослови вас Господь! – сказал консул. – Я знал, что вы меня не бросите, Билли. Это совершенно точно, что вот-вот наступит настоящий конец света, но может быть, мы сумеем оттянуть этот момент на один или два дня.

Кио раскрыл свой зонтик и отправился к дому Гудвина. Джонни надел пиджак и шляпу. Он взялся было за бутылку бренди, но тут же, не выпив ни глотка, поставил ее на место и храбро зашагал в сторону берега.

В тени здания таможни он нашел мистера Хемстеттера и Розин в окружении небольшой толпы пялившихся на них местных жителей. Капитан парохода объяснял таможенным чиновникам, по какому делу прибыли сюда эти пассажиры. Таможенники удивленно кивали и переступали с ноги на ногу. Розин выглядела совершенно здоровой и полной энергии. С удивлением и интересом она осматривалась в этом новом, незнакомом мире. Когда она здоровалась со своим старым поклонником, ее круглые щечки слегка вспыхнули румянцем. Мистер Хемстеттер обменялся с Джонни очень дружелюбным рукопожатием. Отец Розин был пожилым и непрактичным человеком – одним из того многочисленного отряда чудаковатых предпринимателей, которые всегда недовольны существующим положением дел и всегда стремятся к каким-то странным переменам.

– Очень рад видеть вас, Джон, – вы ведь разрешите называть вас просто по имени? – сказал он. – Позвольте поблагодарить вас за то, что вы так быстро ответили на письмо нашего уважаемого почтмейстера. Он сам вызвался написать вам от моего имени. Я как раз подыскивал какое-нибудь новое дело, такое, знаете, чтобы прибыль была побольше. Я прочитал в газетах, что это побережье сейчас привлекает все большее внимание инвесторов. Очень признателен вам за совет приехать сюда. Я распродал все, что у меня было, и вложил все деньги в самую лучшую обувь, какую только можно купить в северных штатах. У вас здесь очень живописный городок, Джон. Надеюсь, торговля пойдет хорошо, впрочем, после получения вашего письма я в этом совершенно не сомневаюсь.

К счастью, на помощь к агонизирующему Джонни вскоре прибыл Кио, который уже спешил с известием, что миссис Гудвин будет очень рада принять у себя мистера Хемстеттера и его дочь. Так что Розин вместе с отцом немедленно препроводили на их новую квартиру и оставили там отдохнуть с дороги, а Джонни отправился обратно на берег проследить, чтобы все ящики с обувью были благополучно доставлены на таможенный склад, где они будут дожидаться, пока чиновники соблаговолят их обследовать. Кио, который никак не мог унять свою улыбку и поэтому все время скалился, как акула, рыскал по городу, чтобы перехватить Гудвина и попросить его не раскрывать пока мистеру Хемстеттеру истинные перспективы Коралио в качестве рынка сбыта для обуви, чтобы Джонни получил возможность как-нибудь исправить ситуацию, если это вообще возможно.

Вечером консул и Кио снова собрались на обдуваемой свежем ветерком веранде консульства и держали там безнадежно-отчаянный военный совет.

– Отправьте их домой, – начал Кио, практически читая мысли консула.

– Я бы так и сделал – ответил Джонни, немного помолчав, – но я говорил вам неправду, Билли…

– Это ничего, – вежливо сказал Кио.

– Я сотни раз говорил вам, – медленно произнес Джонни, – что забыл эту девушку. Разве нет?

– Приблизительно триста семьдесят пять раз, – ответствовал живой памятник человеческому терпению.

– И каждый раз я говорил вам неправду, – повторил консул. – Я никогда не забывал ее ни на минуту. Я был упрямый осел! Она мне только раз сказала «нет», и я сбежал. И уже не мог вернуться из-за своей дурацкой гордости. Сегодня вечером у Гудвина я несколько минут поговорил с Розин. И я разузнал одну вещь. Вы помните того фермера, что все время крутился возле нее?

– Динк Посон? – спросил Кио.

– Пинк Досон. Ну так Розин сказала, что он для нее пустое место. И что она не верила ни слову из того, что он рассказывал ей обо мне. Но теперь мне хана, Билли. Это дурацкое письмо, которое мы с вами отправили тогда, разрушило все шансы, которые у меня еще оставались. Она станет презирать меня, если узнает, что ее старый отец стал жертвой шутки, до которой не опустился бы даже школьник. Ботинки! Да он не продаст в Коралио и двадцати пар ботинок, даже если будет торговать здесь обувью двадцать лет. Наденьте-ка ботинки на кариба или метиса – что он сделает? Будет ходить на голове и визжать, пока не сбросит их со своих ног. Никто из них никогда не носил и не будет носить обувь. Если я отправлю их обратно домой, мне придется рассказать им всю правду, и что же тогда Розин подумает обо мне? Билли, эта девушка нужна мне сейчас больше, чем когда-либо, но теперь, когда она здесь, совсем рядом, я потерял ее навсегда, только потому, что однажды пытался шутить, когда термометр показывал 102 градуса[159].

– Не унывайте, – сказал оптимистически настроенный Кио. – И пусть они открывают свой магазин. Сегодня днем я не терял времени даром. Мы поможем вызвать по крайней мере временный бум на рынке обуви. Я лично куплю шесть пар, как только двери их магазина откроются. Я тут побегал по городу, переговорил со всеми нашими и объяснил им какая приключилась беда. Они будут так скупать у Хемстеттера туфли, как будто все они сороконожки. Фрэнк Гудвин обещал купить несколько ящиков. Супруги Гедди возьмут на двоих примерно одиннадцать пар. Клэнси собирается инвестировать в туфли все сбережения, сделанные им за последние восемь недель, и даже старый доктор Грегг хочет себе три пары туфель из крокодиловой кожи, если, конечно, в магазине найдутся туфли такого гигантского размера. Бланшар уже видел мисс Хемстеттер, и, поскольку он француз, то он купит никак не меньше двенадцати пар.

– Дюжина покупателей против целой армии ботинок на 4000 долларов![160] – сказал Джонни. – Ничего не выйдет. Имеет место быть гигантская проблема и нужно ее как следует обдумать. Вы, Билли, ступайте сейчас домой и оставьте меня одного. Я должен сам поработать над всем этим. И заберите с собой эту бутылку с трехзвездочной отравой – нет, нет; консул Соединенных Штатов не выпьет больше ни грамма спиртного. Я буду сидеть здесь всю ночь и думать на полную мощность. Если существует хоть малейшая возможность как-то выпутаться из этой ситуации, я отыщу эту возможность. Если же нет, то на совести у этих пафосных тропиков будет еще одна разбитая жизнь.

Кио ушел, понимая, что сейчас он ничем не может помочь. Джонни положил перед собой на столе полдюжины сигар и вытянулся в шезлонге. Когда над Коралио забрезжили первые лучи восходящего солнца, серебря морские волны в гавани, он все еще пребывал в своих тяжелых раздумьях.

Потом он неожиданно встал и пошел умываться, насвистывая какой-то веселый мотивчик.

В девять часов Джонни вышел из дома и направился к маленькому обшарпанному домику, где помещалась телеграфная контора. Там он почти полчаса корпел над телеграфным бланком, и результатом его трудов явилась телеграмма, которую он подписал и тут же отправил, что обошлось ему в 33 доллара[161].

Телеграмма была следующего содержания:

Пинкни Досону,

Дейлзбург, штат Алабама.

Чек на 100 долларов отправлен вам почтой. Пришлите немедленно 500 фунтов[162] сухого колючего репейника. Здесь ему нашли новое применение. Рыночная цена – двадцать центов за фунт. Вероятны дополнительные заказы. Поспешите, время – деньги.

Глава XIII

О кораблях

На следующей неделе для мистера Хемстеттера подыскали подходящее помещение на улице Калье Гранде, после чего ботинки, туфли и прочие тапочки заняли свои места на полках нового обувного магазина. Арендная плата была вполне умеренной, аккуратные белые коробки были расставлены с большим изяществом и выглядели очень привлекательно.

Друзья Джонни поддерживали его изо всех сил. В самый первый день Кио как бы случайно заходил в магазин через каждый час и каждый раз покупал туфли или ботинки. После того как он купил туфли на широкой подошве, кожаные ботинки с резинками по бокам, лайковые туфли с пуговицами, полуботинки из телячьей кожи, лакированные танцевальные туфли, резиновые сапоги, несколько пар коричневых ботинок различных оттенков, теннисные туфли и домашние тапочки в цветочек, он отправился разыскивать Джонни, чтобы узнать у него, какие еще существуют виды обуви. Другие представители англо-американской диаспоры Коралио также прекрасно играли свои роли, покупая часто и помногу Кио лично командовал парадом, распределяя покупателей так, чтобы обеспечить более-менее приличную торговлю хотя бы на несколько дней.

Мистер Хемстеттер был вполне доволен тем, как у него идут дела, однако выражал удивление тем фактом, что туземцы так упрямо держатся своих отсталых обычаев.

– Ох, они такие застенчивые, – объяснял Джонни, нервно вытирая лоб носовым платком. – Довольно скоро они привыкнут. И уж тогда они повалят к вам толпами.