Марина - Карлос Сафон

— Тела полицейских были буквально растерзаны, — сказала она. — Никто не мог понять, что произошло. Кроме Шелли, Луиса и меня. Михаил вернулся. После этого все бывшие члены правления «Вело Гранелл» по очереди погибли при невыясненных обстоятельствах. Мы подозревали, что Михаил скрывался в канализационных туннелях, которые использовал, чтобы перемещаться по городу. Подземный мир был ему хорошо знаком. Оставался только один вопрос: что он делал в цехе фабрики?

И снова его рабочие тетради подсказали нам ответ: он делал сыворотку. Чтобы оставаться в живых, он был вынужден делать себе инъекции. Все запасы, хранившиеся в особняке, сгорели, а то, что было в оранжерее, иссякло.

Доктор Шелли подкупил полицейского чиновника, чтобы пройти на территорию фабрики. Там мы нашли шкаф с двумя последними пузырьками сыворотки. Один из них Шелли тайком забрал себе.

Посвятив всю жизнь борьбе с болезнью, смертью и болью, он не мог просто уничтожить эти пузырьки. Ему было необходимо изучить содержимое, раскрыть секрет…

Проведя исследования, он синтезировал на основе ртути состав, который нейтрализовал сыворотку. Он начинил этим составом двенадцать серебряных пуль и сохранил их надеясь, что нам не придется пустить из в ход.

Я понял, что это были пули, которые Шелли дал Кларету. Благодаря им я остался жив.

— А Михаил? — спросила Марина. — Без сыворотки…

— Мы нашли его тело в канализации под Баррьо-Готико, — ответила Ева. — Точнее то, что от него осталось: Михаил превратился в какое-то дьявольское отродье, вонявшее гнилой плотью, из которой оно себя сшило…

Дама посмотрела на своего старого друга Луиса. Шофер продолжил рассказ за нее.

— Мы похоронили тело на кладбище Саррьи, в безымянной могиле, — сказал он. — Официально сеньор Кольвеник умер за год до этого. Мы не могли разглашать правду. Если бы Сентис узнал, что сеньора жива, он бы не успокоился, пока не отомстил ей.

Мы обрекли себя на тайную жизнь в этом месте…

— Долгие годы мы были уверены, что Михаил покоится с миром. Мы приходили к могиле в последнее воскресенье каждого месяца, в память о том дне, когда я с ним познакомилась. Я навещала его и думала о том, что скоро — очень скоро — мы с ним воссоединимся… Мы жили в мире воспоминаний, но забыли кое о чем очень важном…

— О чем? — спросил я.

— О Марии, нашей дочери.

Мы с Мариной переглянулись. Я вспомнил, как Шелли бросил в огонь фотографию, которую мы принесли. Девочка на этом снимке была Мария Шелли.

Когда мы забрали из оранжереи альбом, то лишили Михаила единственного напоминания о дочери, которую он даже не знал.

— Шелли растил Марию как свою дочь, но она всегда чувствовала, что доктор недоговаривает чего-то о ее матери, которая якобы умерла при родах… Шелли никогда не умел врать. Через какое-то время Мария нашла в кабинете Шелли старые тетради Михаила и узнала историю, которую я вам рассказала.

Мария унаследовала помешательство отца. В тот день, когда я сообщала Михаилу о своей беременности, он улыбнулся. Эта улыбка внушила мне сильную тревогу, но я тогда не понимала, почему. Лишь много лет спустя я прочитала в записях Михаила, что черная бабочка питается представителями своего же вида, и хоронит себя с одной из своих личинок, которую съедает, воскрешаясь…

Когда вы пошли следом за мной и обнаружили оранжерею, Мария тоже нашла то, что долго искала, — пузырек с сывороткой, который прятал у себя Шелли… И спустя тридцать лет Михаил воскрес из мертвых. Он опять сотворил себе новое тело, стал набираться сил, создавать себе подобных…

Я сглотнул и вспомнил то, что видел предыдущей ночью в туннеле.

— Когда я поняла, что происходит, — продолжила дама в черном, — я решила предупредить Сентиса, который должен был стать первой жертвой. Чтобы не раскрывать свое инкогнито, я отправила к Сентису тебя, Оскар, с той визитной карточкой.

Я думала, что, узнав то немногое, что известно вам, он испугается и сможет спрятаться или защититься. И снова я переоценила старого негодяя… Он захотел встретиться с Михаилом и убить его. Естественно, он впутал в это и Флориана…

Луис отправился на кладбище и убедился, что гроб пуст. Сначала мы заподозрили, что Шелли нас предал. Мы думали, что это он ходит в оранжерею и создает там новых существ… Может, он не хотел умирать, не разгадав загадок Михаила…

Мы никогда не были в нем уверены. Когда выяснилось, что он покрывал Марию, было уже поздно… А теперь Михаил придет за нами.

— Зачем? — спросила Марина. — Зачем ему сюда возвращаться?

Женщина молча расстегнула две верхние пуговицы платья и достала металлическую цепочку. На ней болтался пузырек с жидкостью изумрудного цвета.

— За этим, — сказала она.

Глава двадцать четвертая

Я заворожено смотрел, как в бликах света переливалась сыворотка, как вдруг услышал этот звук. Марина тоже услышала. Что-то ползло по куполу театра.

— Они здесь, — мрачно сказал Луис Кларет, стоя у двери.

Ева Иринова без малейших признаков удивления снова спрятала пузырек. Кларет достал револьвер и проверил обойму. Я увидел, как внутри блеснули серебряные пули Шелли.

— А теперь вам пора, — повелительным тоном сказала Ева Иринова. — Вы уже знаете правду. Постарайтесь ее забыть.

Ее лица не было видно под вуалью, а механический голос не выражал эмоций. Я не совсем понимал, что она вкладывала в свои слова.

— Мы сохраним ваш секрет, — сказал я. — Непременно.

— Правда всегда остается в секрете, — ответил женщина. — Идите.

Кларет жестом показал, чтобы мы покинули гримерную и шли за ним. Через хрустальный купол на сцену падал серебристый свет луны. В освещенном прямоугольнике, будто пританцовывая, показались силуэты Михаила Кольвеника и его созданий. Я насчитал почти десяток жутких существ.

— Боже мой… — в ужасе прошептала Марина.

Кларет смотрел в том же направлении, и в его взгляде читался страх. Один из силуэтов нанес сильнейший удар по крыше. Кларет взвел курок и прицелился. Чудище продолжало стучать по крыше, и через несколько секунд стекло не выдержало.

— Под оркестровой ямой есть туннель, который идет под партером и выходит в вестибюль, — сказал Кларет, не отрывая взора от купола. — Под главной лестницей на сцену есть дверца, за ней — коридор. Идите по нему, пока не доберетесь до пожарного выхода…

— А не проще нам выйти как заходили? — спросил я. — Через вашу квартиру…

— Нет. Они уже там…

Марина схватила меня за руку и потащила.

— Делай, что тебе говорят, Оскар.

Я посмотрел на Кларета. В его глазах читалась холодная решимость человека, который шел навстречу смерти с открытым лицом. В следующий момент стекло крыши разбилось на тысячу осколков, а волкоподобное существо с оглушительным воем прыгнуло вниз, на сцену. Кларет выстрелил ему в череп и разнес его на куски, но наверху уже виднелись тени остальных чудовищ.

Я сразу догадался, что в центре сцены был Кольвеник. По его сигналу остальные расползлись по всему театру.

Мы с Мариной спрыгнули в оркестровую яму, как и сказал нам Кларет, а он прикрывал нас сзади. Раздался еще один оглушительный выстрел. Прежде чем нырнуть в узкий коридор, я обернулся в последний раз. Тело в окровавленных лохмотьях спрыгнуло сверху на сцену и бросилось на Кларета. Пуля пробила дымящуюся дыру размером с кулак у монстра в груди, но он по-прежнему несся вперед. Я захлопнул дверцу и протолкнул Марину внутрь.

— Что будет с Кларетом?

— Не знаю, — соврал я. — Бежим.

Мы бросились в туннель. В ширину он был не больше метра, а в высоту — не больше полутора. Приходилось перемещаться согнувшись и опираться о стены, чтобы не потерять равновесие. Мы пробежали всего несколько метров, когда услышали шаги у себя над головами. Кто-то преследовал нас.

Выстрелы раздавались все чаще. Я спрашивал себя, сколько времени и пуль еще отделяли Кларета от момента, когда эта свора разорвет его на куски.

Вдруг кто-то поднял подгнившую пластину дерева над нами, и ослепительный свет ударил в глаза. Что-то тяжелое упало к нашим ногам. Тело Кларета. Его взгляд был пустым, безжизненным, а дуло револьвера еще дымилось.

На теле не было открытых ран и крови, но что-то было не на месте. Марина перевела взгляд на меня и издала испуганный стон. Кларета ударили с такой силой, что шея сломалась и голова теперь была развернута на сто восемьдесят градусов. На нас сверху упала тень. Она молча наблюдала, как на тело Кларета села черная бабочка. Отвлекшись, я не сразу заметил Михаила. Он отбросил выломанный из пола кусок дерева и схватил Марину за горло своей когтистой лапой. Он рывком поднял ее и занес надо мной.