Эмма - Джейн Остeн

— Нам здесь недостает лишь двоих для ровного счета. Сюда бы еще вашу хорошенькую приятельницу, мисс Смит, и моего сына — и тогда я сказал бы, что все в сборе. Вы, ежели не ошибаюсь, не слышали, как я говорил в гостиной, что мы ждем Фрэнка? Я нынче утром получил от него письмо — он будет через две недели.

Эмма с подобающей долей сдержанности отвечала, что ей очень приятно слышать это, и от души подтвердила, что мистер Франк Черчилл и мисс Смит как нельзя удачнее дополнили бы собою их кружок.

— Он собирается приехать еще с сентября месяца, — продолжал мистер Уэстон, — только о том и пишет в каждом письме, но он не свободен распоряжаться своим временем. Ему приходится угождать другим, а этим другим, между нами говоря, зачастую нельзя угодить иначе, как довольно многим жертвуя. Но на сей раз у меня нет сомнений, и ко второй неделе января мы все-таки увидим его здесь.

— То-то будет вам радость! Вероятно, и миссис Уэстон рада не меньше вас, ведь ей так не терпится познакомиться с ним.

— Была бы рада, когда б не полагала, что все кончится новой отсрочкой. В ней нет такой уверенности, как во мне, что он приедет, — однако ей хуже моего известна подоплека этого дела и участвующие в нем лица. А суть, видите ли, в том, — но это уже сугубо между нами, об этом я там в гостиной даже не заикался, в каждом семействе, знаете, есть свои тайны, — так вот, суть и том, что на январь в Энскум приглашены гости, и Фрэнк может приехать лишь в том случае, ежели этих гостей отменят. Иначе ему нельзя тронуться с места. Ну, а мне доподлинно известно, что их отменят, так как именно этих знакомых терпеть не может некая особа, пользующаяся в Энскуме достаточным влиянием, и хотя раз в два-три года их почитают нужным приглашать, но всякий раз, когда доходит до дела, отменяют. Я твердо знаю наперед, чем это кончится. Голову даю на отсечение, что до середины января Фрэнк будет здесь, но добрая наперсница ваша, — указывая кивком головы на другой конец стола, — столь чужда всяческой блажи сама и не приучена была встречаться с нею в Хартфилде, что не может принимать в расчет ее последствия, как это издавна привык делать я.

— Мне жаль, если в этом деле нет полной определенности, — возразила Эмма, — однако я склонна принять вашу сторону, мистер Уэстон. Раз вы считаете, что он приедет, значит, и я буду так считать, ибо вам лучше судить, каковы порядки в Энскуме.

— Да, — полагаю, что я отчасти вправе составить себе таковое суждение, хотя ни разу в жизни там не был. Эта дама горазда на причуды!.. И все же из-за ее отношения к Фрэнку я не позволяю себе дурно о ней отзываться — по-моему, она искренне его любит. Одно время я думал, что никого, кроме себя, она любить не способна, но к нему она всегда была добра — на свой лад, то есть не без причуд, и прихотей, и желания во всем непременно поставить на своем. И ему делает, на мой взгляд, немалую честь то, что он умел возбудить в ней подобное чувство, ибо — пусть я никому больше об этом не обмолвлюсь — все прочие находят в ней каменное сердце и дьявольский норов.

Эмме предмет сей был столь любезен, что, едва только дамы перешли в гостиную, как она завела о нем речь с миссис Уэстон, поздравив ее — однако заметив при этом, что первой встречи, она знает, мы всегда ожидаем с тревогой. Миссис Уэстон согласилась, но, впрочем, прибавила, что предпочла бы знать поточнее, когда именно ей предстоит испытать волнения первой встречи, «потому что я не слишком полагаюсь на то, что он приедет. Я не столь радужно смотрю на вещи, как мистер Уэстон. Боюсь, как бы все это не кончилось ничем. Мистер Уэстон сообщил вам, вероятно, как обстоят дела».

— Да, — все зависит, кажется, единственно от капризов миссис Черчилл, а они, сколько я понимаю, отличаются редкостным постоянством.

— Эмма, дитя мое! — возразила, улыбаясь, миссис Уэстон. — Как связать постоянство с переменчивостью? — И, отнесясь к Изабелле, которая до сих пор не следила за их разговором: — Знайте, дорогая миссис Найтли, что, на мой взгляд, у нас вовсе нет оснований для той уверенности, что мистер Фрэнк Черчилл посетит нас, какую питает его отец. Это целиком зависит от воли и благорасположения его тетушки или, попросту говоря, от ее настроения. Вам — дочерям моим — я не побоюсь сказать всю правду. Миссис Черчилл единовластно царствует в Энскуме, и куда как своенравна — приедет он или нет, зависит от того, пожелает ли она его отпустить.

— Ох, уж эта миссис Черчилл, кто же ее не знает, — отозвалась Изабелла, — бедный юноша, не могу о нем подумать без сострадания. Что за пытка, должно быть, жить под одною крышей с человеком, у которого такой скверный нрав. Нам, к счастью, не дано было это изведать, но каждому и без того понятно, это не жизнь, а сущее наказанье. Хорошо еще, что у нее нет и не было своих детей! Как она мучила бы их, бедняжек!

Эмме жаль было, что им с миссис Уэстон нельзя остаться вдвоем. Тогда она узнала бы больше — при ней одной миссис Уэстон говорила бы с откровенностью, на которую не отваживалась в присутствии Изабеллы, и, полагала она, вряд ли старалась бы скрыть что-либо, относящееся до Черчиллов, помимо суждений о молодом Черчилле, подсказанных ей собственным чутьем и воображением. Покамест, однако, прибавить к сказанному было нечего. Вослед им вскоре перешел в гостиную и мистер Вудхаус. Надолго засиживаться в мужском обществе после обеда казалось ему нестерпимою повинностью. Ни вино, ни беседа не имели цены в его глазах, и он рад-радешенек был перебраться поближе к тем, с которыми всегда чувствовал себя легко и свободно.

Тут-то, покуда он ворковал с Изабеллой, Эмма и воспользовалась удобною минутой.

— Итак, у вас, значит, нет твердой уверенности, что сын ваш приедет. Жаль. В первом знакомстве мало приятного, когда бы оно ни совершилось, и чем скорей оно произойдет, тем лучше.

— Да, — и с каждою отсрочкой невольно нарастает предчувствие новых отсрочек. Боюсь, если даже визит этих знакомых, Брейсуэйтов, отменят, все равно отыщется какой-нибудь предлог обмануть наши ожидания. О нежелании с его стороны я не могу и мысли допустить, зато убеждена в великом желании Черчиллов держать его при себе. Они его ревнуют. Даже его уважение к отцу внушает им ревность. Короче говоря, у меня нет большой надежды, что он приедет, и лучше бы мистер Уэстон не ликовал раньше времени.

— Он обязан приехать, — сказала Эмма. — Пускай хоть на два дня — обязан, и как-то трудно себе представить, чтобы взрослый молодой человек не властен был распоряжаться собою даже в столь скромной мере. Я понимаю, молоденькую женщину, попади она в дурные руки, немудрено мелочным тиранством удерживать вдали от тех, с которыми ей хочется быть, но чтобы молодого мужчину держали в такой узде, что ему нельзя, при желании, на недельку наведаться к родному отцу, — это невероятно.