Династии Сперанских, Филатовых, Живаго, Овчинниковых и ХХ век. Записки счастливого человека - Алексей Адрианович Овчинников

считаясь со временем, делился своим богатым опытом, щедро дарил идеи. Задушевные беседы, которые вел Георгий Несторович со всеми, кто обращался к нему за советом, за помощью, оставляли след на всю жизнь. И эти беседы Георгий Несторович вел, не считаясь со временем, двери его кабинета всегда были открыты. Он был в постоянной готовности прийти любому человеку на выручку.

Иногда задумываешься над вопросом, что же было главным у Георгия Несторовича, что так привлекало к нему людей, и приходишь к выводу – истинно русская простота и доброта. И на примере Георгия Несторовича лишний раз убеждаешься, что простота и доброта – это свойства большого человека, человека широкой души и доброго сердца. Особенностью его таланта была многогранность. Это и исключительный врач-педиатр, и вдумчивый ученый, и внимательный педагог, и дальновидный организатор педиатрической науки и детского здравоохранения. И что важно: активность и работоспособность Георгия Несторовича сохранялись на протяжении всей его семидесятилетней деятельности в педиатрии, на протяжении почти векового периода жизни… Как творческое завещание, я постоянно помню последние слова, написанные Г.Н. Сперанским мне 4 января 1969 года, за 10 дней до смерти: „Дорогой Вячеслав Александрович! Поздравляю Вас с Новым Годом и желаю Вам всего самого хорошего. Лучшего заменителя по нашей работе я не могу себе представить. Вы в самом начале расцвета деятельности. Все еще впереди, будьте только здоровы. Крепко обнимаю Вас. Ваш Г. Сперанский“. Трудно даже теперь представить, как бы я жил все эти годы без этого письма. Оно мне придает силы, держит меня в постоянном творческом рабочем тонусе, постоянно завет к деятельности. И мой моральный долг, как ученика Георгия Несторовича, работать, как он работал, – с полной отдачей всех сил для оправдания тех надежд, которые возлагал на меня Георгий Несторович, чтобы творчески развить все то, что получено при общении с ним и им рекомендовано».

Думаю, что под этими словами могли бы подписаться все ушедшие от нас и ныне здравствующие ученики Георгия Несторовича Сперанского[55]. А в самом конце, не претендуя на оригинальность, приведу слова из стихотворения Т.Л. Щепкиной-Куперник, посвященного нашей даче и ее хозяевам, которых она так любила:

Но за тобой скажу, поэт,

Покуда сердце не застыло —

Не говори с тоскою нет,

А с благодарностию – было.

И я тоже благодарю судьбу, что она позволила мне значительную часть моей жизни прожить с таким замечательным человеком, каким был мой дед Георгий Несторович Сперанский, которого я искренне считаю самым лучшим образцом для подражания, насколько это возможно. Перед всеми серьезными решениями я часто думаю: «А как бы поступил в таком случае дед?» – и стараюсь сделать так, чтобы ему не было за меня стыдно. А как мне иногда хочется поговорить с дедом, о многом расспросить его, посоветоваться с ним, показать ему результаты своего труда! Воистину сказано: «Что имеем – не храним, потерявши – плачем».

Михаил Несторович Сперанский – филолог

Михаил Несторович Сперанский – старший брат Георгия Несторовича. Он родился в 1863 году, в 1885-м окончил словесное отделение историко-филологического факультета Московского университета и всю жизнь занимался древнерусским языком и литературой. По окончании университета был оставлен там для подготовки к профессорскому званию. В 1890–1892 годах он поехал в Европу и побывал в Праге, Вене и других городах. В 1895 году Михаил Сперанский защитил магистерскую диссертацию на тему «Славянские апокрифические евангелия» и в том же году уехал в город Нежин, где в течение десяти лет преподавал русскую словесность в мужском лицее. В 1899 году в Киеве он защитил докторскую диссертацию «Из истории отреченных книг» и получил звание профессора. В 1906 году перевелся в Москву на должность профессора филологического факультета Московского университета, которую занимал до начала двадцатых годов. Здесь, помимо лекций и семинаров со студентами, он собрал архив по истории филологии – науке о языке и письменности. За свою жизнь он заполнил несколько тысяч карточек для древнерусского словаря, изучал славянские евангельские тексты, русскую тайнопись, работал над литературными памятниками Московской Руси и был членом комиссии по изданию памятников русской письменности, участвовал в составлении Энциклопедического словаря братьев Гранат. После работы в Московском университете он перешел в Исторический музей, где около десяти лет возглавлял отдел рукописей.

Уже к началу XX века Михаил Несторович стал крупнейшим и известнейшим ученым в области филологии. Увлеченно занимаясь историей русского языка на протяжении почти полувека, он написал более двухсот научных работ и книг, вошедших в золотой фонд российской науки[56]. Занимался он и русско-южнославянскими литературными связями, историей русской и зарубежной славистики, русской литературой XIX века и многими другими вопросами. В мае 1921 года Михаил Несторович был избран в действительные члены Академии наук СССР.

До революции он читал лекции по древнерусской литературе на Высших женских курсах в Москве, организованных известным историком В.И. Герьё в 1872 году. Его ученица на этих курсах, просуществовавших до Октябрьского большевистского переворота, Вера Александровна Жорно вспоминает о Михаиле Несторовиче: «Он был спокойным и сдержанным, не в пример младшему брату, некрасивым, рано облысевшим. Михаил Несторович был знатоком древнеславянской истории и языка и очень эрудированным ученым». Его политические взгляды Вере Александровне не были известны, хотя она часто бывала у него в доме в Грибоедовском переулке в числе других курсисток. Михаил Несторович приглашал их для дополнительных занятий, беседовал с ними на научные темы, угощал чаем.

У Михаила Несторовича не было детей, и он долго жил холостяком, проводя свободное время на даче своего младшего брата Георгия – в кругу его семьи, где его все обожали. На даче он работал в столярной мастерской, научившись ремеслу еще в детском возрасте (у меня до сих пор хранятся старинные столярные инструменты, принадлежавшие М.Н. Сперанскому, но я никогда самого его не видел), играл с братом в теннис, ходил на лыжах и занимался огородничеством, о чем свидетельствуют старинные дачные фотографии. Уже в зрелом возрасте Михаил Несторович сошелся со своей старой любовью – Натальей Осиновской (или Осиповской. – А.О.), бывшей начальницей женских курсов в Нежине, с которой он познакомился в период работы в этом городе. Она жила в его квартире, вела его хозяйство, ухаживала за ним во время его болезни, а он платил ей огромным уважением и преданностью. Но предложения вступить в брак он ей так и не сделал, хотя, будучи верующим человеком, прекрасно знал, что церковь не одобряет подобные сожительства. Очевидно, как умный и порядочный человек, предвидя трагический конец своей жизни, он не хотел связывать