Спустя девяносто лет - Милован Глишич

Вот уже два года, как он у нас глава уезда, даже дети уже знают, какой он, и смеются над его хвастовством. Ей-богу, не понимаю, как это у тебя так выходит! Я бы никогда не стал вступать с ним в такие разговоры… Ты же прекрасно знаешь, что он не думает так же, как мы с тобой, и переубедить его ты не можешь, так зачем же, ради бога, разбрасываться словами?!

– Да я вроде особо в разговоры и не вступал…

– Ага, не вступал он!.. Ты взялся ему доказывать, как дорого нам обходятся наши канцелярии, вся эта бюрократия и бумагомарание. Ему этого никогда не докажешь…

– Но, ради бога, Нико, как это не докажу?.. Вот, возьмём обычный циркуляр, во сколько он обойдётся. Например, зайдёт к нам в деревню ничейная свинья; красная цена ей двадцать грошей, не больше. Что будет? Местный суд уведомит уездные власти и попросит их найти хозяина свиньи. Уездное начальство поищет сначала в своём уезде, а если не найдёт, то сообщит об этом окружному начальству и попросит их выдать соответствующие распоряжения. К тому времени, как всё это распишут и разошлют, одной бумаги потратят грошей на четыреста, часть за составление бумаг, часть за переписывание!

– Ну это ты загнул маленько! – заметил ему Нико улыбнувшись.

– Да где же загнул? Посчитай сам и увидишь!

Нико задумался и начал считать про себя. Потом покачал головой и сказал:

– Посчитал, ты прав; действительно, примерно столько и выйдет.

– А ещё за почтовые расходы и за пересылку. Вот и видишь, с одной паршивой свиньи столько расходов, а во сколько обойдётся какая-нибудь тяжба, которая тянется лет пять-шесть?! Люди последние штаны с себя снимут, пока добьются справедливости.

– Всё так, но рассказывать это капитану[44] Пайе нет никакого смысла.

Капитан Пайя был одним из тех старых начальников, какие нынче редкость и которые в своё время окончили всего два-три класса школы, но долгой службой дослужились до главы уезда.

Он был неплох на своей должности, даже получше, чем многие его коллеги. Различные споры в своём уезде он судил и расследовал скорее по своему разумению, чем по уставу. Обычно он пытался уладить споры добрыми словами и советами. Поэтому народ любил его, уважал и прислушивался к нему. А если он кого построже накажет – никто его не упрекнёт: старый человек и не из вредности так судит, а потому что работа такая, чтобы каждому по справедливости.

Что касается его отношения к правилам, некоторые озорники рассказывают о нём такую историю: однажды в соседней деревне что-то загорелось, сено, что ли. Приходит полицейский и докладывает об этом капитану Пайе. «Подожди», – говорит ему капитан, затем берёт инструкции и начинает листать, приговаривая над каждой страницей: «Пожар, пожар, пожар…» Полицейский в нетерпении его поторапливает: «Господин начальник, что делать-то будем – горит!» – «Подожди, говорю, подожди», – и продолжает листать, и всё повторяет: «Пожар, пожар!» – «Сгорело всё, господин начальник, что делать будем?» – тараторит другой полицейский, вбегая в канцелярию. «Ну, пусть горит, что я вам сделаю, тут такие случаи не прописаны!» – сердито ответил капитан и отбросил инструкции.

А ещё такая есть история про капитана Пайю. Однажды пришёл циркуляр от начальства: всем уездным начальникам представить отчёты о том, есть ли в их уезде какое-либо производство. Через некоторое время Пайя послал такой ответ: «По начальственному распоряжению я поискал в своём уезде вышеуказанную производственную отрасль и нигде не нашёл таковой».

Капитан Пайя, как уже жаловался Савва, имел помимо своих хороших сторон ещё слабость – хвастаться, причём неважно чем. Савва столкнулся с ним в Валево и там, слово за слово, чуть до драки не дошло, потому что капитан, по своему обыкновению, хвастался, как его уважают и как он никогда ничего не делает зря. В конце концов, не сумев друг друга переупрямить, они побились об заклад на изрядную сумму, что Савва сумеет заставить капитана зазря написать хотя бы один циркуляр.

– О, я просто никак не могу проиграть! Он мне, скажите пожалуйста, при такой толпе народа будет говорить, что я вру и ничего не понимаю!.. Нет уж, обхитрит его Савва и выиграет пари, вот не сойти мне с этого места! – сердито пригрозил Савва.

– Ну ладно, Савва, посмотрим, как ты его обхитришь, – сказал Никола улыбаясь.

Тут они вышли на вершину холма, где их ждал Симица с экипажем. Наказав Симице глядеть в оба, они сели в телегу. Тут уж стало понятно, что и «экипаж» иногда может быстро ехать.

Была уже ночь, когда они подъехали к корчме в Меонице. Савва и Никола взяли свои узлы и пошли в деревню.

Симица распряг лошадёнку, сунул ей пук сена и пошёл в корчму, пропивать те два гроша, которые учитель и писарь дали ему на ракию; а там, если понадобится, можно взять из заработанного ещё грош-другой.

В корчме сидели несколько местных, среди прочих – лавочник Чоша и поп Стеван. Должно быть, они говорили о чём-то важном, потому что все на мгновение примолкли – посмотреть, кто вошёл. Но когда увидели, что это Симица, то бишь свои, то продолжили беседу в довольно серьёзном тоне.

Симица поздоровался, сказал попу: «Благослови, отче», сел рядом и принялся набивать трубку, а корчмарь по долгу службы уже поставил перед ним рюмочку.

– Ведь я же вам говорю, – начал поп Стеван чуть потише, – не к добру это дело, да и святой Илья скоро!

– Не к добру, да! – согласился Йован, травник с другого конца деревни. – Это вам не шутки, закопать найденного покойника в своих угодьях!.. Вон в позатом году, помнишь, Марьян? И ты Манойло, и ты отец Стева? Когда в Драчиче всё градом побило… Люди собрались, позвали даже протоиерея из Валево, устроили крестный ход, молитвы читали – без толку!.. Пока вдруг тощий Перица наконец не сообразил. «Бог с вами, – говорит, – люди! Разве вы не видите, что ничего не выйдет? Никакого толка ни от протоиерея, ни от крестного хода, а надо откопать того покойника в нашем селе!» И сразу деревня поднялась, похватали кто кирку, кто мотыгу, кто кайло, выкопали его и увезли, закопали где-то рядом с Градацем под берегом и, слава богу, больше ни градинки не упало!

– А вы как думали, люди, – снова согласился поп, – такой убыток у всех, не дай боже!.. Ну и все вы знаете, Златарич тоже пострадал, когда утопленника закопали в деревенской земле, хоть бы нам как-то отвертеться…

– Верно, поп, – согласно влез Чоша, – точно так же и я, знаете ли, слышал,