Игра II - Павел Михайлович Пуничев

Я за всех сил ущипнул себя за запястье, но наваждение не спало, Зубр будто в воду канул. Я обернулся ещё больше и уставился на Тузика, тот по крайней мере был здесь, только за время путешествия по залитой водой местности он весь зарос мхом и жухлой осокой, свисающий с его боков до самой воды. Или это свалявшаяся мокрая шерсть? Да и Тузик ли это, вон он как понуро потряхивает своей головой, а наш Тузик был весёлый и жизнерадостный, видно, сильно устал и оголодал, а на этих чёртовых болотах и поживиться-то нечем. Телега тоже претерпела серьёзные изменения: натянутой поверх неё тент провис, а его окраска и так сделанная под камуфляж поблекла, став больше похожей на потрепанную мешковину, а ободья на колёсах рассохлись и деревянные спицы норовили вот-вот из них выпасть. Если это случится здесь, придётся её бросать, без колёс нам её из болота не вытащить. И как, вообще, мы умудрились сюда забрести? Вроде бы всё время шли по дороге. Я ещё раз обернулся на указатель, до рези в глазах всматриваясь в его истерзанную временем поверхность. Деревянный указатель рассохся и почернел, а на его на половину сгнившей поверхности с трудом читалась поблекшая едва видимая надпись.

«Выход» и цифра, то ли «3», то ли «5» лье.

В принципе не так много, вот только пройти всё это по болоту…

— Тузик, за мной.

Опёрся на суковатую, но на вид вполне прочную палку и зашагал в сторону, куда указывала стрелка, перепрыгивая с одной болотной кочки на другую. Телега заскрипела и тронулась вслед за мной, влекомая всё таким же понурым Тузиком. Дождь к тому времени слегка ослаб и над бескрайним болотом начал сгущаться туман, будто норовя сбить одинокого путника с пути, но дорожка из ведьминых огоньков точно указывала мне направление, и я, иногда проваливаясь в болотину по колено, всё равно продолжал уверенно двигаться к своей цели.

Вездесущий туман скрывал её от моих глаз, но я точно знал, что она где-то там, тем более кое-где туман рассеивался, открывая взору не только надоевшие болотные кочки, поросшие увядающей зеленью, но и встающую Луну, окружённую своими многочисленными яркими кольцами, и заросли слоновьих хоботов, неспешно извивающихся вдали и оглашающих всё пространство болот тоскливом трубным воем. Впрочем, с каждым моим шагом безжизненное пространство начинало всё больше наполняться и движением, и звуками.

Шаг.

С шумом забурлила вода, с хлюпаньем всасываясь в то место, откуда я только что выдрал свою ногу, одетую в старые потрёпанные кожаные сапоги.

Шаг.

Кругом зачавкало, захлюпало, забурлило, воздух наполнился истошным кваканьем.

Ещё шаг.

И из тумана выплыл скелет аиста, стоящего на одной ноге и зорко всматривающегося в болотную воду, выискивая в ней себе поживу. При моём появлении он медленно повернул голову, провожая меня взглядом мёртвых зелёных глаз, а затем также медленно отвернулся, возвращаясь к своей вечной охоте.

Ещё шаг.

К истошному кваканью добавилось басовитое гудение комаров. Ха, а ещё недавно я мечтал о том, чтобы они вернулись. Глупец. Конечно, обычным комарам ни за что не прокусить мою кольчугу, но для здешних монстров нет ничего невозможного. Лишь бы не нарваться на их стою, а то это практически гарантированная смерть. Отпугнуть их может только жаркий огонь, однако развести его в этом гиблом месте нереально.

Ещё шаг.

И к звукам добавились запахи.

Я поморщился от мощной атаки по моим рецептором: смесь запаха гнилой воды, тухлых яиц и разлагающейся заживо растительности, умирающей, так и не успев нормально пожить. Хотя было не только это, было ещё что-то мерзкое отвратительно-сладкое, что пробивалось даже сквозь вонь болота.

Ещё шаг.

Склизкая кочка под моей ногой вывернулась из-под подошвы, я запнулся и, расплёскивая вонючую воду, грохнулся в болото, на дне которого, средь тысяч детских кукол медленно извиваясь и ворочаясь ползали большие чёрные, покрытые гноящимися зелёными язвами пиявки. Все куклы почти полностью взросли грязью и тиной, только кое-где из неё торчали пухлые ручки или чумазые безглазые личики в заросших тиной глазницах которых копошились болотные личинки.

Сначала я хотел выругаться, но потом плюнул на это, из-за дождя я так был сырой насквозь и промокнуть больше уже не смогу, да и пропахнуть болотиной тоже.

Начал подниматься и понял, что поднимаюсь я не один. Кочка, на которой я поскользнулся вставала вместе со мной, с трудом разгибая скрюченную спину.

Вода и грязь лились с нее потоком, целыми пластами отваливался дёрн, проросший на прогнивший плоти, та также сползала с пожелтевших, гнилых костей. Утопленник не из свежих — это не страшно, они медленные и чем дольше они пролежали в воде, тем медленнее становятся, лёгкая добыча для моего потрошителя. Я вскинул правую руку, с удивлением глядя на зажатую в ней палку. Не понял, где мой верный клинок? Откуда у меня вообще взялась эта палка? Я посмотрел на левую руку, ожидая увидеть на ней голову притаившегося хищного Фракира, но увидел лишь обрывок толстой верёвки, обёрнутой вокруг предплечья. Дальнейшие мои вопли возмущения и непонимания прервал толчок в грудь. Он был вялым и не слишком сильным, откуда взяться бодрости после десятка лет валяния в вонючем болоте, но мне хватило, чтобы в очередной раз запнуться на чертовой кочке и рухнуть спиной в воду. Понимая, что меня ждёт, я рванулся наверх, однако не тут-то было, грязь обхватила моё тело липкими пальцами, тонкие нити водорослей закрутились вокруг рук и тела, вытягиваясь будто резиновые, не собираясь лопаться, сколько бы я не прилагал усилий. Я почувствовал себя младенцем, запелёнатым в не слишком тугую пеленку, шевелиться я мог, но двигался будто кукла, подвешенная на длинных резинках. В груди зародилась настоящая паника, оказаться сожранным медлительным утопленником — страшнее этого ничего не придумаешь, хотя и утонуть в этом вонючем болоте не на много лучше. Сердце затрепыхалось и застучало как бешеное. Я рванулся вверх, вкладывая в этот рывок всю силу воли. Мутные воды разошлись перед моими широко распахнутыми глазами, и я вынырнул, с громким всхлипом втягивая в себя воздух, и тут же получил мощную оплеуху по шлему, отмахнулся палкой, стараясь выбить заострившиеся зубы мертвеца, но получилось это просто убого, окутавшие всё моё тело водоросли никуда не делись, оплетая тело и делая движение невнятными и заторможенными. Выбить тянущиеся ко мне клыки не получилось, лишь содрал ему кожу с подбородка вместе с нижней губой, обнажая почерневшую нижнюю челюсть и клыки достойные древнего вурдалака. Я рванулся ещё раз, наконец, разорвав упругие нити