РОС: Забытый род - Гарри Фокс

привкусом металла и пыли заполнил легкие. Повернулся. Передо мной вздымался Тотемный Аспид. Каменный, древний, бесконечно жестокий. Его рубиновые глаза, казалось, горели ярче обычного, прокалывая меня насквозь. Знакомый, леденящий душу страх сжал горло. Я вспомнил первый "вдох", смерть Димона и других, галлюцинации леса, ощущение, как клыки дробят ребра…

Я сделал шаг. Потом другой. Отделяясь от Виолетты, от товарищей, от толпы. Шел к подножию статуи, к тому месту, где стоял тогда, среди обреченных. Шум площади стих, сменившись гробовой, давящей тишиной. Даже дыхание тысяч людей казалось приглушенным. Все замерли. Ждали.

Еще шаг. Я стоял прямо перед каменной мордой Аспида. Его рубиновые глаза были огромными, как шлюзы в ад. Я почувствовал, как по спине бегут мурашки. Сердце колотилось, пытаясь вырваться из груди.

И тогда это началось. Не громко, не резко. Тихое шипение, как от раскаленной стали, опущенной в воду. Из гигантских ноздрей каменного змея повалил яд. Тот самый. Знакомый. Зеленовато-лиловый туман, плотный, маслянистый. Он стелился по земле, окутывая сначала мои ноги, потом поднимаясь выше, как ядовитый прилив.

Запах ударил в нос — едкий, обжигающий, знакомый до тошноты. Смесь гниющей плоти, горького миндаля и озона. Он заполнял легкие, щипал глаза. Я замер, чувствуя, как туман обволакивает меня, проникает сквозь одежду, впитывается в кожу. В ушах зазвенело. В висках застучало.

Дыхание Аспида. Испытание продолжалось. Начался новый акт в спектакле под названием "Наследник". И на этот раз ставки были неизмеримо выше. Я закрыл глаза, готовясь к аду галлюцинаций, к боли, к испытанию на прочность. Рубиновый взгляд Аспида ждал в ядовитой мгле. Ответа. Признания. Или конца.

Я вновь потерял сознание. Голова закружилась, мир вокруг расплылся в пелене серого тумана, прежде чем окончательно погрузиться в непроглядную тьму. Кажется, я провалился в бездонную пропасть, где нет ни времени, ни пространства, только звенящая пустота.

Очнулся я в лесу. Сырая земля холодила щеку, в нос ударил запах прелой листвы и грибов. Солнечные лучи пробивались сквозь густую листву, образуя причудливые узоры на земле. Я попытался подняться, но тело пронзила острая боль.

И тут раздался голос. Знакомый, отвратительный, леденящий душу. Шипение и коварная ухмылка чувствовались в каждом слове.

— Ооо, кто это пожаловал ко мне? Такой весь важный, гордый собой…

Голос словно полз по коже, вызывая отвращение. Я огляделся, пытаясь понять, откуда он исходит.

— Подойди. Найди меня. Хе-хе…

Эхо разнесло его слова по лесу. Я знал, кто это. Аспид. И его игра только началась. Страх сковал меня, но я понимал, что нельзя поддаваться ему. Нужно найти в себе силы и противостоять этому чудовищу. Поднявшись на ноги, я сделал первый шаг вглубь леса, в логово Аспида.

— Слышу, как трепещет твое сердце, словно пойманная птица в клетке. Я чую твой страх, как волк чует запах крови на ветру. Он сладок, этот аромат отчаяния, он питает меня, делает сильнее. Глупец. Ты всего лишь пешка в моей игре, марионетка, дергающаяся под моими нитями. Твои глаза полны надежды? Как наивно. Надежда — это яд, который медленно убивает, и я с удовольствием буду наблюдать, как он разъедает тебя изнутри. Ты думаешь, что у тебя есть союзники? Что кто-то придет тебе на помощь? Ошибаешься. Все они предали тебя, бросили на растерзание мне. Ты одинок. И ты…мой…ха-ха…

Глава 13

Логово Аспида встретило меня не адским пламенем, а ледяным, гнетущим молчанием первозданного леса. Странный лес — деревья черные, как обугленные кости, листья — застывшие капли яда, свисающие с ветвей. Воздух густой, сладковато-приторный, с нотками гниения и старой крови. Голос Тотемного Аспида висел в этом воздухе, не принадлежа ниоткуда конкретно: низкий, многоголосый, как скрежет камней под землей, зовущий, манящий, неумолимый.

— Сюда… Наследник… Ко мне…

Я шел, чувствуя, как каменная почва под ногами вибрирует в такт этому зову. Растительность редела, уступая место гигантским, покрытым мхом и лианами руинам. Каменные блоки, некогда часть величественных зданий, были разбросаны, как детские кубики неведомым исполином. На них — те же змеиные узоры, что и в замке, но древнее, грубее, словно высеченные когтями, а не резцом. И вот, лес окончательно расступился, открыв площадь.

Огромная, вымощенная плитами черного базальта, треснувшими от времени и корней деревьев-захватчиков. И в центре — пирамида. Не египетская, а именно ацтекская — ступенчатая, мощная, устремленная в лиловое небо Изнанки острым, как жертвенный нож, усеченным верхом. Каждая ступень была высотой с дом. Камни пирамиды источали древность и холодную, бездушную мощь.

И вокруг нее, медленно, величаво, как черная река из плоти и чешуи, полз Он.

Тотемный Аспид.

Его размеры заставляли мозг отказываться верить. Толщина — с крепостную башню. Длина — терялась за изгибом пирамиды, казалось, он мог обвить ее всю. Чешуя — не просто черная. Она была цветом космической пустоты, поглощающей свет, переливающейся на изгибах тела слабыми, кроваво-рубиновыми отсветами, как далекие умирающие звезды. По бокам туловища, ближе к голове — атрофированные крылья. Не гордые перепончатые лоскуты дракона, а жалкие, сморщенные, костяные отростки, покрытые той же пугающей чешуей, как шрамы былого могущества, ныне утраченного. Они судорожно подрагивали при каждом его движении, бесполезные и трагичные.

Но главное — голова. Огромная, треугольная, как у королевской кобры, но в тысячу раз массивнее. И глаза. Два гигантских шара чистейшего рубина, пылающих изнутри холодным, бездонным пламенем. В них отражалась и пирамида, и лиловое небо, и мое ничтожно маленькое, дрожащее от страха существо у подножия. В них не было зрачков — только бесконечная глубина и знание, растянувшееся на тысячелетия.

Он увидел меня. И засмеялся.

Звук был ужасающим. Не смех, а скрежет скал, падающих в бездну, смешанный с влажным бульканьем и змеиным шипением. Он эхом разнесся по площади, заставив камни вибрировать, а мои кости — сжиматься от первобытного ужаса.

— Ху-ху-ху-сссссс… Вот ты и пришел ко мне. Наконец-то.

Голос был уже не зовущим, а физическим ударом по сознанию, исходящим из той гигантской пасти, усеянной клыками размером с мое тело.

— Тебе страшно? — спросил Аспид, и его рубиновые глаза сузились, будто в усмешке. — Страшно. Я это чувствую. Каждая твоя дрожащая клеточка кричит об этом. Хорошо.

Он медленно опустил свою чудовищную голову, приближая ее ко мне. Тень накрыла меня целиком. Запах серы, древней пыли и чего-то невыразимо чуждого, космического, ударил в нос. Его дыхание, горячее и влажное, как из печи, обожгло кожу.

— А теперь ответь. — его голос стал тише, интимнее, но от этого только страшнее. — Зачем ты ко мне пришел?

Я попытался проглотить комок в горле.