РОС: Забытый род - Гарри Фокс

Мы сошли с моста на городскую площадь. Хаос достиг апогея. Толпа ревела. Цветы, ленты, какие-то записки летели в нашу сторону. Стражницы, сбитые с ног напором, еле сдерживали людскую волну. Крики «Наследник!», «Граф!», «Дай посмотреть!», «Потрогай меня!» сливались в оглушительный гул. Меня буквально душило этим вниманием. Воздуха не хватало. Я ловил взгляды — восторженные, жадные, безумные. Одна девушка, вырвавшись из цепи стражниц, рванула ко мне, но была схвачена за волосы и отброшена назад с визгом. Другие просто плакали от переполнявших их чувств. Это было не поклонение. Это была истерия.

Виолетта вдруг остановилась посреди площади. Она отпустила мою руку. Я почувствовал облегчение на долю секунды, пока не увидел ее лицо. Оно было спокойным. Слишком спокойным. Бесстрастным. Как перед атакой.

Она медленно подняла руку. В пальцах у нее был маленький, невзрачный свисток из черной кости. Она поднесла его к губам.

Тишина не наступила. Но гул мгновенно стих, сменившись напряженным, испуганным шипением. Тысячи глаз уставились не на меня, а на нее. На этот свисток. Они знали, что он значит.

Виолетта не издала ни звука. Она просто держала свисток на виду, ее изумрудные глаза, холодные как ледники Изнанки, медленно скользили по толпе. Казалось, она метит каждую, кто посмеет сделать лишний шаг или вздохнуть слишком громко. Даже стражницы замерли, вытянувшись по струнке.

— Наследник, — ее голос гулко прокатился по площади, — желает осмотреть свой город. Без помех. Без… фамильярностей. — Она сделала паузу, давая словам впитаться. — Следующая, кто посмеет нарушить его покой… — Она не договорила. Просто медленно, очень медленно, провела ребром ладони по горлу. Жест был понятен без слов. Кристально ясен.

Мертвая тишина воцарилась на площади. Даже ветер, казалось, перестал дуть. Девушки опустили глаза, отступили назад, образовав широкий, пустой круг. Страх сменил безумное обожание.

Виолетта снова взяла меня за руку, уже менее сокрушительно. Ее пальцы все еще были холодными.

— Пойдем, — сказала она тихо, но так, что слышали все. — Покажу тебе Аспидиум. Настоящий. Без этого… цирка.

Мы пошли по внезапно опустевшей площади. За спиной стояла гробовая тишина, прерываемая только шелестом одежд и нашими шагами. Тысячи глаз провожали нас, но теперь в них был только страх и почтение. Я взглянул на профиль Виолетты. Ледяная маска графини не дрогнула. Но я знал — внутри бушевал ураган ярости и ревности. Этот «цирк» только начинался. И следующее представление могло быть куда темнее.

А где-то высоко в замке, за витражным стеклом, Аманда заливалась тихим, довольным смехом. Спектакль удался.

Мы шли по затихшим после площади улочкам, рука в руке, но напряжение Виолетты витало между нами почти осязаемо. Она старалась, правда старалась. Показывала фонтан — мраморное изваяние Аспида, из пасти которого струилась не вода, а густой, дымящийся фиолетовый туман с запахом полыни и металла. Водила мимо конюшен — вернее, питомника для тех самых гибридных существ. Одно из них, похожее на помесь ящера и скакуна с капюшоном кобры, узнало Виолетту и издало низкое, шипящее приветствие. Она гордо кивнула. Показала аллею искривленных деревьев с листьями-кинжалами и даже что-то вроде парка — участок ядовито-яркой, неестественно пышной флоры Изнанки, где среди папоротников размером с дом порхали насекомые, похожие на светлячков, но с явно хищными челюстями.

— Вот видишь? — она говорила, пытаясь звучать легко, но в ее голосе звенела струна. — Не все тут казармы и казни. Есть и… красивое. Когда станешь Графом, сможешь тут гулять. Со мной. — Она крепче сжала мою руку, как бы пристегивая меня к этому будущему.

— Гулять под лиловым небом, слушая шипение светлячков-людоедов? Романтика, — пошутил я, стараясь разрядить обстановку. Но шутка вышла плоской. Сама мысль о титуле, о будущем здесь, в этом змеином гнезде, давила грузом.

Виолетта фыркнула, но не ответила. Мы вышли на краю огромной площади — той самой, где начиналась Жатва. И там… их снова были тысячи. Но теперь — тихие. Сдержанные. Как стая хищниц, затаившая дыхание перед прыжком. Гул, приглушенный, но мощный, поднялся, как волна, когда мы показались на горизонте. Тысячи глаз снова устремились на меня. Страх перед свистком Виолетты смешивался с неистребимым любопытством и тем же голодным блеском.

В центре площади, у подножия гигантской статуи Тотемного Аспида, стояла небольшая группа под усиленной охраной стражниц. Мои товарищи. Григорий, Марк со своей перевязанной рукой, Степан и Артём. Они не были наследниками, но, видимо, тоже стали объектом внимания. Я увидел, как какая-то девчонка из толпы послала Артёму воздушный поцелуй, а он покраснел до корней волос. На Марка кто-то свистнул — ученый вздрогнул и судорожно поправил очки. Даже сурового Григория пару раз окликнули по имени. Но когда их взгляды встретились с моим… реакция была разной.

Григорий упорно смотрел куда-то в сторону, в каменную стену. Его лицо было каменным, единственный глаз избегал встречи с моим. Отчуждение. Марк, напротив, уставился на меня с диким научным интересом, словно я был новым видом ядовитой твари. Степан крестился, шепча молитвы, его взгляд мелькал между мной и каменным Аспидом. Артём выглядел потерянным, его глаза были полны вопросов и страха. Они перешептывались. Обо мне? О своей участи? О том монстре с рубиновыми глазами, в которого я превратился в Первом Городе?

Виолетта почувствовала мое напряжение. Она остановилась в нескольких шагах от статуи, развернулась ко мне, заслонив на мгновение толпу и каменное чудовище. Ее изумрудные глаза, обычно такие яростные или мечтательные, сейчас были… серьезными. Глубокими.

— Лекс, — ее голос был тихим, но твердым, только для меня. Она взяла мои руки в свои. Ее пальцы были прохладными. — Смотри на меня. Только на меня.

Я послушно уставился в ее глаза, пытаясь отгородиться от давящего внимания тысяч пар глаз и рубинового взора Тотемного Аспида за ее спиной.

— Все будет хорошо, — она сказала с непоколебимой уверенностью, как будто могла силой воли изменить реальность. — Ты сильный. Сильнее, чем думаешь. Папа… он тебя выбрал. Он видит в тебе достойного. — Она сделала паузу, ее взгляд стал еще интенсивнее. — Будь уверенным. Будь смелым. Как рыцарь в моих книгах. Ты мой рыцарь. Помнишь?

Ее вера была заразительной, пусть и наивной. Я натянул улыбку, стараясь соответствовать образу.

— Да легко, фея моя ядовитая, — пошутил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Каменного папочку я уже пережил разок. Что он мне сделает? Пожурит за то, что его дочку целую?

Виолетта улыбнулась в ответ, но улыбка была напряженной. Она знала, что это не просто "пожурит". Она отпустила мои руки.

— Иди, — прошептала она. — Он ждет.

Я глубоко вдохнул. Воздух Изнанки с