Подари мне жизнь - Александр Трапезников

— В цирк? — переспросил Костя. Он задумался. — Хорошо. Если ты не можешь туда пойти, то цирк приедет сюда. Обещаю.

В открытом кафе на Тверской за отдельным столиком сидели два молодых человека — парень и девушка, но выглядели они сейчас куда как старше своих двадцати трех лет. Общие тревоги и надвигающаяся беда сблизили их. Они не обращали внимания на окружающее, не смотрели по сторонам на спешащих по улице прохожих, даже не чувствовали вкуса мороженого и вина.

— Ты знаешь, — рассказывал Костя, — когда-то давно в детстве я смотрел один японский фильм. Там маленький мальчик был болен то ли лейкемией, то ли тоже лейкозом. Или девочка? Сейчас уж не помню. Так вот, чтобы его излечить, нужно было изготовить из бумаги сто тысяч белых журавликов. Или миллион? Или не журавликов, а лебедей?

— И не из бумаги, а из баксов, — насмешливо добавила Ольга. — А к чему ты это?

— К тому, что тот мальчик, кажется, поправился. Или девочка. Но не важно. Главное, чтобы было исполнено самое заветное желание. Это, конечно, почти сказка, но порой организм сам перебарывает болезнь, говорю это тебе как будущий врач. Потому что все наши основные болезни — вот тут и тут! — Костя постучал себя пальцем по лбу, а затем — по сердцу. — Нужно верить в чудеса. Надо вообще верить.

— И что же ты предлагаешь? — спросила Ольга. — Делать бумажных журавликов?

— Нет. Я был вчера у Антона, он хочет в цирк. Почему бы и нет? Я звонил тут по разным частным объявлениям и наткнулся на подрабатывающего клоуна-артиста. По телефону он мне показался вполне убедительным. Конечно, запросил кучу денег — сто долларов в час, но я согласился. Так что доканчивай свое мороженое и собирайся. Через полтора часа начнется представление.

— Это ты здорово придумал! — обрадовалась Ольга. Но тут взгляд ее стал каким-то стеклянным. Она застыла с ложечкой в руке. Из подкатившего к тротуару «мерседеса» выбирался Ренат.

Он был одет в черный кожаный плащ и такого же цвета шляпу, на шее болтался белый шелковый шарфик. Выглядел Ренат классно, наверное, разобрался со своими «проблемами» и опять «встал на ноги». Заметив Ольгу с каким-то молодым человеком за столиком, он также от неожиданности замер возле своей иномарки.

— Куда ты смотришь? — спросил Костя.

— Никуда! — поспешно отозвалась она. — Сходи еще за мороженым. И немного вина.

— Да мы и так уже третью порцию…

— Поскорее! — поторопила Ольга. — Капризы беременных женщин выполняются беспрекословно.

Ренат продолжал смотреть на Ольгу, а она лишь еле заметно покачивала головой. Затем даже сделала отрицательный знак рукой. Костя поднялся из-за столика. Ренат сел обратно в «мерседес». Когда Константин вернулся от буфетной стойки, иномарка уже отъехала. Ольга очень разволновалась.

— Мне расхотелось мороженого, — сказала она. — И вина тоже. Поехали отсюда.

— А кто это был? — спросил Костя. Видя ее недоуменный взгляд, добавил: — Ну тот, в «мерсе»? Я ведь немного разведчик, почти Штирлиц. Затылком вижу.

— Не важно, — ответила Ольга. — Один друг. Просто не хочу, чтобы вы общались.

— Понятно. Значит, твой Ренат.

— Ну и что?

Тут Ольга увидела, что на этот раз остолбенел Костя. Из остановившегося возле кафе «опеля» вышла Люда Маркова.

— Чего ты испугался? — спросила Ольга.

Константин еще ниже опустил свою голову, но старший экономист банка «Инвест-сталь» прошла мимо, не заметив его.

— Ничего я не испугался, — сказал наконец он. — Просто действительно пора ехать. Однако надо доесть мороженое и допить вино. Деньги уплочены…

Жизнь полна неожиданностей и сюрпризов. Если бы это было не так, то она была бы скучна и неинтересна. А смерть в таком случае — не страшна и желанна. Еще один сюрприз в эту минуту явился в лице Риты и сопровождавшего ее спутника с толстым животом. Это был Каргополов. Они шли по бульвару и ворковали, как голубки. За ними медленно ехал джип с охраной депутата. Когда Костя с Ольгой выходили из кафе, две пары встретились.

Каргополов посмотрел на Ольгу и приложил палец к губам. Рита взглянула на Костю и ядовито усмехнулась. Костя вообще отвернулся. Ольга взяла мужа под руку. Две пары молча разошлись в разные стороны.

Вильгельм Мордехаевич Попондопулос, взглянув на лекарства, которые ему передала Ольга, от досады крякнул и вернул их обратно.

— Эти не годятся, — коротко сказал он. — Дешевка. И скорее всего подделка. Фармацевтика Мамлюкова только здоровых губить годится. А вы больному ребенку хотите дать. Нет, матушка, нужно было покупать заграничные, как я вам и говорил.

— Но у меня уже нет денег, — растерянно ответила Ольга. — Мы и так мебель продали…

Врач, разведя руками, остался неумолим.

— Советую выбросить вашу имитацию лекарств, — сказал он. — И ищите настоящие таблетки.

Константин, стоя рядом, решил вмешаться в разговор.

— Скажите мне, как грек греку, — произнес он. — Вы нарочно из нее деньги тянете?

— Молодой человек, — невозмутимо отозвался тот. — Как греку, я вам конечно скажу, что деньги я в свой карман не складываю, вы все равно покупаете лекарства в аптеке, а не у меня. Как еврей, замечу, что бедных лечить гораздо труднее, чем богатых, и почти невозможно. А как немец, добавлю, что такое уж у нас государство — Россией называется, если знаете, так что не обессудьте.

— Ладно! — вздохнул Костя. — Мы купим то, что требуется.

— А вот это уже другой разговор, — похвалил врач. — Спокойнее надо быть и разумнее. Вы, мужчина, зарабатывайте деньги. Разбейтесь в лепешку, а достаньте.

— Как? — покачала головой Ольга.

— Ограбьте, в конце концов, банк, — пошутил Попондопулос. — У вашего мужа это должно получиться.

— Вообще-то, у меня есть на примете один банчок, «Инвест-сталь» называется, даже завязки в нем, — подумав, сказал Костя, начиная воспринимать слова доктора всерьез.

Тот ласково похлопал его по плечу.

— А лучше всего, если бы ваша жена была уже на девятом месяце, — сказал он. — Тогда бы проблема с донором отпала сама собой.

— Но я всего лишь на седьмом, — Ольга готова была заплакать.

— Стоп! — остановил ее врач. — А вот этого делать нельзя. Антон должен видеть вас всегда здоровой и радостной. Так что улыбайтесь. Улыбайтесь через силу, даже когда вам хочется плакать. Ясно вам? — и он погрозил ей пальцем.

— Ясно, — ответила Ольга и улыбнулась.

Вильгельм Мордехаевич посмотрел на часы.

— А где же ваш клоун? — спросил он Костю.

— Сейчас должен появиться, — отозвался тот, продолжая думать о своем и уже вынашивая планы ограбления банка. — В конце концов, за клоуна могу сойти и я сам. Мне не привыкать…

Вильгельм Мордехаевич ушел, а Костя и Ольга остались ждать клоуна в больничном коридоре. Разговаривать ни о чем не хотелось. У обоих было подавленное настроение. Прошло томительных пять минут и тут вдруг перед ними появился… нет, не клоун, а целая оживленная процессия: Елизавета Сергеевна с Петром Давидовичем, Наталья Викторовна и Вольдемар, а замыкала шествие Светлана с бабушкой. Все они были обвешаны игрушками, как елочными украшениями. Тут были и паровозики, и машинки, и солдатики, и лесные зверьки, и куклы, и целые гирлянды живых цветов. Бабушка несла испеченный ею медовый торт.

— А мы вот подумали, созвонились, посовещались — и решили приехать сюда все вместе, — пояснила Елизавета Сергеевна.

— Надо же навестить нашего общего внука! — добавил Петр Давидович.

— И знали, что встретим вас здесь, — сказала Наталья Викторовна. — Ну, привет, зять мой ненаглядный.

— Здравствуйте, — растерянно отозвался Костя, не ожидая такого наплыва. Ольга также пребывала в некотором трансе. Она тоже никак не могла поверить, что их родители, «Монтекки и Капулетти», сойдутся столь дружественно.

— 3-здравствуйте, Елизавета Давидовна и Петр Сергеевич, — проговорила и она, чуть заикаясь и перепутав их отчества.

— А чего это на вас обоих лица нет? — спросила Светлана. — Это не вы случайно позировали Илье Репину для его картины «Не ждали»? Очень похоже. Ведите нас к Антону. То-то он порадуется, что сразу столько бабушек и дедушек в гости!

— Подождите, — сказала Ольга. — Антон еще не знает, что Костя — его отец. Мы решили объяснить ему это потом, после операции.

— Почему? — спросил Вольдемар.

— Потому что так лучше, — ответил Костя. — Мы были в церкви и загадали: если скажем — то операция… словом, операция кончится плохо. А если нет, то… ну ясно.

— Какая ерунда! — возмутилась Светлана. — Но ладно, пусть так и будет.

— А я вот не согласна, — заявила Елизавета Сергеевна. — Я-то могу прямо сейчас сказать, что я — его бабушка. И Петя тоже.

— Тоже «бабушка»? — улыбнулась Наталья Викторовна. — А тогда откуда вы взялись, если у мальчика нет отца?