Подари мне жизнь - Александр Трапезников

А мудрый Вильгельм Мордехаевич Попондопулос оказался все-таки прав: временное оживление Антона сменилось обострением болезни, долгим затяжным кризисом. Еще в начале августа Константин и Ольга, тайком от всех, подали заявление в загс. На всякий случай, чтобы при оформлении выезда в Израиль было меньше препятствий. Конечно, между собой они договорились считать брак фиктивным. А теперь, когда над Антошкой нависла реальная угроза, они созвонились, быстро встретились, наспех перекусили и поторопились к своему гражданскому «алтарю».

Костя и Ольга так спешили, застигнутые врасплох новым витком болезни сына, что никому не успели ничего сказать. Даже забыли позвать на процедуру бракосочетания свидетелей.

— Ничего, и так распишут! — махнул рукой Костя. — Дело-то пустяшное. Штамп в паспорте поставят — и точка!

— Так не выйдет, — сказала Ольга. — Тут строго, не в заготконторе. Нужны свидетели.

— Может, еще и понятые? Тогда уж и следаки, медэксперты и мертвое тело. Им буду я.

— Будь ты кем хочешь, но ищи свидетелей.

— Где же тебе я их сейчас найду? На рынке? Двух лиц кавказской национальности, которые сами без регистрации? У нас очередь подходит.

Очередь женихов в черном и невест в белом действительно быстро таяла. Работники загса работали сноровисто, без заминок. Дверь в «святилище» то открывалась, впуская новую пару, то захлопывалась за очередной. А прежние куда-то исчезали.

— Слушай, а куда новобрачные пропадают? — с тревогой спросил Костя. — Входят, но не выходят. У них там что, заодно и крематорий работает?

— Второй выход, — пояснила Ольга. — Зал для торжеств. Ищи свидетелей. Без них не возвращайся.

— Ты еще не жена, а уже командуешь! И вообще, вижу, у тебя какой-то подозрительный опыт прохождения этой церемонии. Все знаешь, где какой выход… Ты, часом, не второй раз брачуешься? Или третий?

— А ты?

— Я первый спросил.

Они начали легкую перебранку, а в это время другая пара, стоящая вслед за ними, также повела какой-то приглушенный спор. Костя замолчал, приглядываясь к ним. Они имели очень колоритный вид. Невеста — чрезвычайно длинная, как шпиль Останкинской телебашни, а жених — словно низкий корявый пень. На них, так же как на Ольге и Косте, была простая, повседневная одежда — джинсы, свитера, кроссовки. В отличие от всех других черно-белых новобрачных.

— Ребята, — обратился к ним Константин. — Вам, случаем, не нужны свидетели? Не дорого продам.

— Еще как нужны! — крякнул с восторгом «пень». — Понимаешь, прямо с репетиции потащил Милу в загс, а про самое главное-то мы и забыли! Совсем из головы вылетело! Кого же мы потом всю жизнь проклинать будем, как не свидетелей? А их нет.

— Есть, — сказал Костя. — Будете проклинать нас. Только и у меня к вам та же просьба.

— Заметано! — понимающе ухмыльнулся жених, которому было уже под пятьдесят, и представился: — Валера.

Ждать оставалось совсем немного. Наконец все четверо вошли в просторную комнату, где возле стола уже стояла крупная мадам с алой лентой через плечо. Еще одна служащая, меньших габаритов, держала в руке документы.

— Здесь будем проводить церемонию или там, в зале? — спросила мадам.

— А в чем отличие? — поинтересовался Костя.

— Там — цветы, музыка, фотограф, шампанское, можно и видеосъемку, — пояснила она. — А здесь — проще, штамп — и гуляйте.

— Тогда здесь, со штампом, и мы гулять пойдем, — сказал Костя и посмотрел на Валеру.

— Да-да, — кивнул тот, — пожените нас всех вместе, и поскорее.

— Это как же понимать? — возмутилась мадам. — У нас тут шведские семьи не регистрируются. Вот уже до чего дошли! Еще беременные.

— Совсем стыд потеряли, — шмыгнула носом вторая служащая загса и добавила: — А у них тут еще поданы документы на принятие отцовства и усыновление мальчика.

— Вот как? — насмешливо спросила мадам. — Ну, и чей же мальчик в вашей большой семье?

— Мой, — сказал Костя, взглянув на Ольгу. — Мое заявление. И слушайте, хватит валять дурака! Делайте свое дело, а мы как-нибудь сами разберемся, кто тут у нас муж, жена, теща и сват.

— Расписывайте сначала их, а потом нас, — добавил Валера.

— Ну, как вам будет угодно, — поджала губы мадам. — Только не плачьте потом, что без цветов, свадебных фотографий и музыки Мендельсона.

— Мендельсон нас уже в ресторане ждет, — сказал Костя. — Водку пьет, а мы все волыним.

— Так можно и трезвым остаться, — подхватил Валера. Они как-то сразу очень хорошо стали понимать друг друга.

Обиженная мадам принялась за регистрацию. Теперь она сама стала спешить, чтобы поскорее избавиться от «дешевых» клиентов.

— Кольцами обменяйтесь, — буркнула она.

— А у нас их и нет, — сказала Ольга.

— Да и мы купить не успели, — добавила Мила, возвышаясь над всеми присутствующими.

— Ладно, и так сойдет! — сказала мадам. — Объявляю вас всех мужем и женой. А вас, — она слишком уж сурово посмотрела на Константина, — еще и отцом Антона Шарова, родившегося 5 августа 1997 года у гражданки Шаровой Ольги Сергеевны.

Костя повернулся к Ольге, спросил:

— Так у него совсем недавно был день рождения? Что ж ты мне ничего не сказала? Не пригласила? Даже позвонить не удосужилась!

— Да какая теперь разница! — отмахнулась она. — Ты бы все равно не пришел. Впрочем, я звонила, а твоя Рита сказала, что тебя нет. И не будет.

— Могла бы позвонить еще раз!

— И опять нарваться на твою стерву?

Сейчас они уже кричали друг на друга, не обращая внимания на окружающих. Мадам с алой лентой ехидно засмеялась, подтолкнув в бок служащую.

— Видишь, что творится? — сказала она. — Вот тебе новое поколение, выбравшее пепси. Какое падение нравов! Чего же вы с собой еще Риту не привели?

— Дома будете ругаться, дома! — прикрикнула на новобрачных служащая загса. — Расписывайтесь давайте, вот тут, тут и тут.

Костя и Ольга замолчали, стали увековечивать свои фамилии в документах. То же самое проделали и Валера с Милой.

— Все, что ли? — спросил Константин.

— А чего же вам еще надо? — ухмыльнулась мадам. — Выход вон через ту маленькую дверцу. Прямо на улицу. В большую семейную жизнь.

— Спасибо, — сказал Костя. — Все было очень вкусно.

— А на здоровье! — откликнулась она.

Солнце на улице светило ярко и дружелюбно, гораздо теплее, чем неоновая лампа в загсе. Мчались машины, сновали прохожие, не догадываясь, что четыре несколько растерянных человека на тротуаре — две семейный пары. Длинная Мила держала низенького Валеру за руку, как своего малыша. Костя и Ольга не смотрели друг на друга. Говорить не хотелось, слов не было. Пробегавший мимо бездомный пес повернул в их сторону морду и почему-то облаял. Может быть, просто в такой форме он выразил свои поздравления.

— Спасибо, — сказал ему вдогонку Константин. — Ну что, разбежались?

— А выпить? — возразил Валера.

— А репетиция? — напомнила Мила.

— А вы что — артисты? — спросила Ольга.

— Да вроде того, — вместе отозвались «жердь и колобок».

— Так какой же артист не пьет? Нет таких, не было и не будет, — промолвил Костя. — Наше место — в буфете! Пошли, я знаю тут одно заведение…

— Он все знает! — кивнула в его сторону Ольга. — Только тащить тебя потом домой я не собираюсь.

— Отныне мой дом — тюрьма, — ответил он. — Как же по такому поводу не напиться?

— А вот Махатма Ганди говорил, — произнес Валера, — что умный человек должен пройти три испытания в жизни: семьей, тюрьмой и войной. Я решил следовать его совету.

Костя поразмышлял над его словами, потом изрек:

— Или Махатма Ганди был сам не слишком умным индусом, или ты, Валера, что-то напутал. А как же самое главное больничное заведение — вытрезвитель? Его-то обойти уж никак нельзя! Поэтому не будем терять времени. Нас ждут великие дела, господа мужья и жены! За мной.

И все четверо направились в ресторан.

Солнце клонилось к закату, машины по улицам Москвы продолжали мчаться неведомо куда, а настоящая свадьба все-таки состоялась, причем не одна, а две сразу, и какие! Были цветы, и шампанское, и заказанная в ресторане музыка, нашелся и какой-то приблудный фотограф, заломивший за снимок бешеные деньги, собрались и непонятно откуда «гости» — с соседних столиков, а может быть, вообще с улицы. Откуда они взялись — Костя и Ольга уже не знали. Валера с Милой тоже, поскольку все четверо новобрачных были уже пьяны. Вполне вероятно, что они были пьяны не столько от выпитого вина, сколько от… счастья. Это счастье подкралось к ним незаметно; шло следом по улице, выскользнув из дверей загса, проникло в ресторан, тихо присело к ним за столик. А потом они вдруг увидели его, почувствовали, осознали. По крайней мере, Ольга и Константин. Он так и сказал ей шепотом, сквозь хор кричавших «Го-о-рь-ко-о!»: