Немой Голос - Василий Минский

Лейтенант был молод, не больше двадцати пяти лет, имел приятную наружность и короткие светлые волосы. Что-то в нем привлекало Лауру и ей было приятно говорить с ним. Она уже давно отвыкла смотреть на мужчин как на объект для симпатии, война расставила все точки над и, не оставив ничего взамен. Конечно, к ней не раз пытались приставать раненные в госпитале или сослуживцы, оттого любое внимание к ней принималось в штыки, ведь ничего кроме сальных шуточек или попыток облапать она никогда не получала. Но сейчас, она чувствовала себя с ними на равных, она теперь тоже стала солдатом, а неприятные для большинства глазные импланты отпугивали потенциальных повес. Но сможет ли она теперь когда-нибудь завести отношения или даже создать семью? Найдется ли тот, кто не станет бояться ее из-за черных металлических шаров заместо глаз? Кто сможет по голубым лампочкам зрачков прочитать ее эмоции, заглянуть ей в душу и сплестись с ней воедино? Утратив былую привлекательность, ей как будто стала закрытая одна дорога, но зато открылась другая. И Лаура шагала по ней на всех парах с высоко задранной головой.

Их и в правду разместили в офицерских казармах. Ей досталась небольшая комнатка с удобной кроватью, нормальной подушкой и одеялом. Про душ, однако, лейтенант соврал — он был общий на этаж, однако закрывался на щеколду. Разложив свой нехитрый скарб на кровати, Лаура достала новую пачку сигарет и подошла к окну. Из него открывался прекрасный вид на лагерь: казармы, столовая, все увешано флагами и растяжками.

— Можно войти? — после непродолжительного стука в дверь на пороге появился лейтенант — его имя было Ульрих Вальц.

— Вы уже вошли, господин лейтенант, — не отвлекаясь от сигареты, пожала плечами Лаура.

— Конечно, извините. Я раздобыл вам очки, — вид у мужчины был сконфуженный. Он подошел ближе и протянул ей темные пустынные очки. Она видела такие в книгах, их обычно использовали в каких-нибудь пустынях против солнца и песка — он защищали глаза со всех сторон.

— Благодарю, господин офицер, — сказала Лаура, принимая из его рук подарок и водружая себе на нос и немного крутя головой, — Мне идет?

— Безусловно, — закивал тот, явно замечая ее кокетство, — Вы можете обращаться ко мне по имени, Лаура, я вам это разрешаю, в порядке исключения, само собой, и не на людях.

— Как скажете, господин Ульрих, — улыбнулась бывшая медичка, — Сигаретку?

— Не курю, — потупив взгляд ответил тот.

— Как же так, господин офицер? — она изобразила недоумение, — И давно вы на фронте и не курите?

— Без малого полгода, — нехотя признался мужчина, смутившись, — Призвали в начале весны.

— Здесь вы начнете курить, как только мы приблизимся к фронту достаточно близко. Мой друг говорил, что дым успокаивает легкие и очищает ум.

— Ваш друг был доктором?

— Да, он и сейчас им является, наверняка спасает наших ребят где-то на южном направлении. Не хотите попробовать закурить… со мной? — сделав многозначительную паузу, она протянула ему недокуренную сигарету. Не в силах сопротивляться, он осторожно принял из ее рук этот ядовитый дар и сделал один вдох и страшно раскашлялся.

— Боже, как вы это курите? И без фильтра! — сквозь кашель смог выдавить из себя Ульрих.

— На фронте с фильтром днем с огнем не сыщешь, приходится курить, что дают. Это по началу тяжело, быстро привыкаешь. И вы привыкнете, господин офицер. Это помогает заводить новые знакомства и поддерживать старые, к тому же, сигареты — это отличная валюта буквально на вес золота.

Он попробовал сделать еще несколько затяжек, преодолевая мучавший его кашель. Ульрих не хотел потерять лицо перед симпатичной девушкой.

— Кем вы работали до войны? — Лаура приняла от него сигарету и продолжила курить, оценивающим взглядом окидывая офицера.

— Я учился в военной академии, — пожав плечами ответил он, — Всегда мечтал быть военным, у них красивая форма, и девушкам, как известно, она нравится.

— Мне нравится, — обезоруживающе улыбнулась Лаура, — А я подрабатывала в овощной лавке, чтобы оплачивать учебу. Как оказалось, удовольствие это было не из дешевых.

— Вот как? Долго еще оставалось учиться? — он подошел ближе и облокотился на подоконник.

— Два года, — ответила девушка, доставая две сигареты — себе и мужчине, — Наверное, после войны мне сразу должны присвоить ученую степень, такого тут навидалась — на всю жизнь практики хватит. А вы, наверное, станете майором и будете сидеть в каком-нибудь большом кабинете, важный и серьезный.

— Наверняка так и будет, — улыбнулся лейтенант, — Осталась самая малость — вернуться живым с фронта.

— Вы боитесь смерти? — неожиданно посерьезнела Лаура, — Вы бывали в бою?

— Мне приходилось командовать отделением всего месяц, потом нас передислоцировали и расформировали, а меня отправили сюда, сказали, что это очень важное задание, — он закурил, поглядывая в окно, — Так что всех прелестей войны я еще не познал. А вы, страшно было работать в госпитале?

— Поначалу — очень, — неожиданно честно призналась она, — Куча крови, кишок и кричащих от боли и умирающих солдат, ребят моего возраста. Нам об этом не рассказывали…

— Нам об этом не рассказывали, — покачал головой офицер.

Дальше они курили молча. Затем Ульрих попрощался и вышел по своим делам, оставляя Лауру наедине со своими мыслями.

Через час их собрали всех на плацу, офицер провел небольшой инструктаж, рассказал, где что находится и сказал, что с завтрашнего утра начнется их армейская подготовка. Большинство сразу зароптало, дескать уже и так достаточно опытные, а потом успокоились, прикинув, что лишние пару месяцев перед отправкой на фронт не помешают. Никому не хотелось возвращаться обратно на передовую, которая ежедневно как огромная мясорубка прокручивала сотни живых людей, выплевывая заместо фарша изуродованные и искалеченные тела людей. Лаура, до этого никогда не державшая в руках винтовки, думала о том, что для нее как раз таки будет полезно узнать, какой стороной она стреляет, как ее перезаряжать и обслуживать. Вслух, конечно, она ничего не сказала.

Когда дали команду разойтись, она начала бессмысленно слоняться, осматривая лагерь, который должен был стать ей домом на ближайшее время. В нем не было ничего необычного, она уже несколько раз бывала в таких, когда их госпиталь передислоцировали или отправляли на заслуженный отдых. Ей не давала покоя только одна мысль — почему ее взяли в этот их отряд, ведь женщин заметно не было. Она знала, что около полугода назад начали формировать отдельные женские батальоны, но ведь она не была в их числе. У нее не было ни подготовки, ни опыта, ни звания. Почему