Смерть в Занзибаре - Мэри Кей

Амальфи улыбнулась ему и, потрепав его за седеющую светлую бороду, сказала:

– Но вы же прекрасно знаете, что я никогда не делаю того, чего от меня ожидают, и я никогда не знаю, сколько времени я буду там, где я есть. Если я чувствую себя ужасно хорошо, я остаюсь, а если нет, я уезжаю. Это так просто.

– Но это, должно быть, дорого обходится, – сказал Тайсон.

– О, безумно. Но мне не всегда приходится самой платить за себя.

Тайсон неожиданно громко расхохотался.

– Вот за что я вас люблю, Эльф. Никакого обмана, не правда ли?

– Масса, дорогой. Вы даже не представляете себе, сколько! Но не таким образом. В конце концов, деньги – это все-таки страшно важно. Вы согласны?

– Я свои зарабатываю, – сухо сказал Тайсон.

– О, но и я тоже. Приходится петь за каждый ужин, знаете ли, и я пою – очаровательно!

– Вполне допускаю, – сказал Тайсон с усмешкой. – А это не утомительно время от времени? Например, Джонни Лей.

Русалочьи глаза Амальфи затуманились.

– О, но, дорогой мой, я никогда не думаю о деньгах, когда выхожу за них замуж. Это всегда по любви. И только позднее, когда… О… вернемся к реальной действительности.

– И к чужим спальням и частному детективу, которого нанял ваш муж, чтобы наблюдать через щелочку, – цинично сказал Тайсон. – И все же, в одном вам везет. Ваш соответчик всегда оказывался вполне платежеспособным и мог – и даже более, чем хотел! – позволить себе одевать вас в норки.

– Но, дорогой! – укоризненно сказала Амальфи. – У вас это прозвучало так, словно я какая-то золотокопательница. Но я совсем не такая. Я бы вышла замуж за Джонни даже в том случае, если бы у него не было ни одного су!

– А Робин Грэттон? А Чабби?

– Ну конечно же! Я именно такая. Внезапно я чувствую, что я должна это иметь – ту единственную вещь на свете, которую стоит иметь, и, что как только она будет у меня, я буду долго-долго счастлива. Но потом все получается иначе. Но я обожала Чабби. Когда его убили, это разбило мое сердце. Это действительно так, Тайсон!

– Чушь! Вы с ним почти не разговаривали последний год. К тому же у вас нет сердца, дорогая. Только дурацкий клубок эмоций. Хотя что касается вашей головы, то тут я совсем не так уверен!

– Боюсь, что она точно такая же дурацкая, – с сожалением вздохнула Амальфи.

– Не думаю. Во всяком случае, похоже, что вы получили совсем неплохой доход от своих романов за последние год-два, несмотря на якобы разбитое сердце. Почему бы вам не бросить все это и не выйти за одного из них замуж?

Амальфи рассмеялась.

– Как, опять? У меня как-то не очень получается, не правда ли?

– Однажды получится.

– Как получилось у Лорри? Возможно. Но как это узнать? Я всегда уверена, что знаю, а оказывается, что нет.

– Попробуйте для разнообразия выйти за бедного. Пожалуй, вы можете себе это позволить.

– Не думаю, что я бы смогла. Денег никогда не бывает достаточно, не так ли? Все действительно восхитительные вещи так дорого стоят. Бриллианты, и модели от Диора, и отдых на Бермудах.

– Но ведь Чабби, должно быть, оставил вам кучу денег.

– Совсем не кучу, дорогой мой. К несчастью, у него оказался целый взвод ужасно скучных тетушек и других дальних родственников, о которых я никогда раньше и слыхом не слыхивала, а Чабби, по-видимому, был обуреваем навязчивыми клановыми чувствами – в общем, мне не повезло. К тому же расходы на похороны были просто чудовищны. И вообще, я не умею обходиться с деньгами. Я никогда не умела. Они просто тают у меня в руках.

– И это не удивительно, особенно с бриллиантами, моделями от Диора и отдыхом на Бермудах!

– Да, – сказала Амальфи и глубоко вздохнула. – Именно поэтому проще влюбляться в кого-нибудь богатого. Но я предпочитаю, чтобы они были к тому же красивыми и милыми, без этого никуда не денешься, а подобных людей не так уж много, и все они ужасно избалованы. Они знают, что они отнюдь не залежалый товар, и с ними бывает довольно трудно.

– Вы имеете в виду, что они умеют огрызаться и вовсе не желают всерьез и надолго оказаться под каблуком у какой-либо женщины? И подпадать под их влияние. Знаете, Эльф, я хочу дать вам один мудрый совет. Вы не сможете всю жизнь выглядеть, как ароматный персик, поэтому вам пора бы перейти на оседлый образ жизни совсем другого рода. Такой, который позволил бы вам наслаждаться вашими любимыми играми: чтобы и волки были сыты, и овцы целы.

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, дорогой.

– Выбросьте всех этих плейбоев с большими деньгами, вроде молодого Лэша или этого гладенького и скользкого Эдди. Они, конечно, могут быть забавны, но они будут чертовски плохими мужьями для такой женщины, как вы. От них трудно ожидать, что они подставят вторую щеку или закроют на что-то глаза! Вы способны это понять по крайней мере теперь. Что вам нужно, так это милый пожилой поклонник, обожающий вас подкаблучник, который помог бы вам выйти невредимой даже из убийства.

Амальфи неожиданно вздрогнула.

– Уфф! Дорогой мой! Что за сравнения вы выбираете после той ужасной болтовни за обедом!

– Ну хорошо, «Сделай из него себе обезьяну, если это сойдет тебе безнаказанно», коль скоро вам понравится такая постановка вопроса.

– Так, как сделала Лоррейн? Я бы не сказала, что вы типичный подкаблучник. Или пожилой поклонник.

– А Лорри, – сказал Тайсон, – отнюдь не похожа на вас. Возможно, только внешне. По сути дела она – неизлечимый романтик. Вот в чем ее проблема. Она была бы совершенно счастлива, выйдя замуж за человека, который мог бы предложить ей полкоттеджа и «хлеб насущный» – до тех пор, пока она любила бы его. А вы бы не были. Ну как, были бы вы счастливы?

Амальфи искоса поглядела на него прищуренными глазами из-под своих длинных ресниц, и на ее милом лице вдруг ни с того ни с сего промелькнула легкая насмешка, а в голосе послышался оттенок удовлетворения:

– Дорогой мой Тайсон, вы просто читаете нас всех, как книгу! Вы такой умный.

– Вам не идет сарказм, Эльф. Должен ли я понимать это так, что вы намерены совершить небольшое сальто и сделаться маркизой? Если так, я должен предупредить вас, что этот Эдди еще более легкомыслен, чем вы сами, и единственная причина, почему он не собрал целую коллекцию бывших жен, получающих каждая приличные алименты, заключается в том, что завязки его кошелька находятся в руках его бабушки, которая не только в состоянии перекрыть ему кислород, но и время от времени так и поступает. Для него все это весьма тяжелое испытание, хотя, кажется, оно все же не заставило его попытаться найти себе работу. Он… В чем дело? Вы ведь, несомненно, были в курсе этого?

– Нет, – кратко ответила Амальфи. – Я думала… – Она замолчала и прикусила губку, на что Тайсон рассмеялся.

– Ну что ж, потом не говорите, что никто вас не предупреждал! Если вы действительно достигли того фатального состояния, что готовы выйти замуж за человека моложе вас, вам лучше выйти за Лэша. Американские мужчины согласны мириться с гораздо большими выкрутасами со стороны своих жен, чем более идеалистические народы, а когда дело доходит до развода, они немедленно впадают в рыцарские привычки Старого Света и позволяют партнеру по браку выдоить себя, словно козу, даже не блея, и готовы платить самые невероятные алименты. Что же касается Эдуардо, то если кто и будет платить, то именно вы. Его семья могла бы еще принять вдову Чабби – хотя, принимая во внимание обстоятельства, я в этом сомневаюсь, – но по поводу тех двух разводов они будут брыкаться, как бешеные коровы. А уж если говорить о том несчастном деле с Дугласом… В общем, если вас интересует мой совет, выбросьте из головы Эдди и ставьте на молодого Лэша. Конечно, если еще не слишком поздно.

Амальфи отошла на шаг и с неожиданной враждебностью смерила его взглядом.

– Не думаю, – медленно произнесла она, – что это все еще забавляет меня. На самом деле, я совершенно уверена, что нет.

– Потому что я сказал вам правду о вас самой и о нескольких позолоченных плейбоях?

– Нет. Потому что вы начинаете мне надоедать, дорогой. А я терпеть не могу, когда мне надоедают.

Она сладко улыбнулась ему, хотя глаза ее оставались холодными, повернулась и пошла обратно по террасе, чтобы присоединиться к остальным. И тут же Найджел направился к проигрывателю, включил его, затем раздвинул шторы на двери в гостиную, и все стали танцевать, за исключением Тайсона, которому нельзя было мешать, и Миллисент Бейтс, которая не умела.

Тайсон и Миллисент сидели рядом на каменной балюстраде террасы, наблюдая за танцующими через открытую дверь, и Миллисент мрачно спросила:

– Не могли бы вы сказать мне, откуда это вы раздобыли своего секретаря и зачем. Не могу понять, как человек вашего масштаба может терпеть эту его аффектацию и глупое хихиканье.

– Он хорошо делает свою работу, – лениво произнес Тайсон, – пусть эта аффектация не вводит вас в заблуждение. Это уже одурачило немало крутых бизнесменов в области издательского дела и кино, которые полагали, что тут они быстренько обтяпают свои дела, а потом им пришлось с головной болью признать, что они заплатили гораздо больше, чем предполагали вначале. Он занимается всеми моими контрактами, а за этим хихикающим фасадом скрывается ум, столь же любознательный и хитрый, как у дюжины обезьян, и столь же осторожный, как у хорька.