Васка да Ковь (СИ) - Аноним Эйта

Ложка медленно кивнул. Повел руками.

«иди»

— Спасибо, спасибо, господин хороший. — Склонилась Ковь, развернулась и прошествовала к замку.

— Ты, брат, был бы поосторожнее. — Протянул за спиной Васка. — Так и порыжеть недолго…

Под глазом у Васки расцветал фингал, губа саднила, но, в общем и целом, переговоры прошли нормально — все остались при своем. Пройти плачевно они и не могли: оба брата осознавали свою силу и были в состоянии остановиться и до смертоубийства. Но и до удачных следовало еще работать и работать: в частности, Васке стоило бы поставить удар, а Кит снова держал меч так, как будто вообще не понимал, каким невообразимым образом эта острая опасная штука подобралась настолько близко и появилась у него в руках, как будто отец и не платил когда-то за его уроки…

Что уж, зря Васка мечтал, что за год брат подрастеряет и свою неведомо откуда взявшуюся форму в бою рукопашном, хоть это у него осталось, хотя и не похож он был на кого-то, придерживающегося регулярных тренировок.

Его внешний вид соответствовал замку: такой же запущенный. Пришел он чуть сутулым — теперь горбился. Раньше был слишком уж тощ — теперь и вовсе казался ходячим скелетом…

Слуг брат распустил всех. Даже ту пожилую пару, которая заправляла постели и поддерживала в жилых комнатах хоть какое-то подобие порядка, и работала буквально на голом энтузиазме. Преданность семье стоило ценить, так что незадолго до ухода Васка даже поднял им жалованье… Лучше бы они ушли сами. Их смерть от старости была бы печальной вестью. Но, как бы то ни было, замок, стараниями брата или полным отсутствием оных, походил скорее на будущие руины, такой же пустой и заброшенный…

Поэтому Васка валялся на кровати, отгородившись от мира сырым, порядком пожранным молью балдахином и вместо того, чтобы отдыхать с дороги, составлял в уме список дел, которыми хорошо бы заняться.

Он не ожидал, совершенно не ожидал, что брат так запустит… Все. И себя в том числе.

Особенно Васку беспокоили его руки. Иногда рукава задирались, и тогда он видел шрамы на тыльной стороне запястья. Они и раньше были, но, кажется, Васка разглядел парочку свежих.

Интересно, Ковь заметила? Она как впилась в эти руки взглядом, так и не отлипала, должна была заметить.

— Васка! — Кирочка беззастенчиво отодвинула балдахин и плюхнулась рядом, — Вы же помиритесь?

— А? Ты что тут делаешь?

— Ковь затеяла уборку. А я что, Фылек, за метлу браться? — Хмыкнула Кирочка. — Она сказала Диерлихов не дергать. Но я же не дергаю, правда? Правда-правда-правда?

— То есть ты у меня прячешься.

— У, проницательный какой. У вас всегда было так пусто, да? У вас есть склеп за замком, но весь замок как склеп. Я бывала всего в одном замке, но мне не надо видеть сотню умерших замков, чтобы сказать, что этот — едва дышит.

— Я встречусь со старостами. — Кивнул Васка. — и верну слуг.

— Не ты должен этим заниматься. — Фыркнула Кирочка. — Никак не ты.

— Почему? Это мой замок. — Покачал головой Васка.

— Я не Ковь, и я хоть и не росла в замке, но болталась рядом, и я в этом разбираюсь, так что мне можешь не приукрашивать правду. Вы же рыцари, верно? Диерлихи. Значит, замок ваш ровно до тех пор, пока ваше семейство может предоставить королю одного вооруженного рыцаря — это действительно ты. На доспех ты, если призыв вдруг, наскребешь, осталось же что-то, да? Но переходит он старшему сыну — а это Ложка. Так что это его дела, не твои. И замок не то чтобы твой…

— Ложка? — Рассмеялся Васка, — Ковь пепелит?

— Еще как. — Вздохнула Кирочка, — Как будто ее кто-то под хвост ужалил, носится туда-сюда, суетится…

— Она может… и как ей Ложка? Она говорила про… руки? Эта ее внезапная просьба переводить, кстати…

— Вряд ли она заметила. Она как-то странно… Не понимаю, зачем, но было весело, правда? Проказливо улыбнулась русалочка и тут же посерьезнела. — Но я — видела. Васка, ты…

— Не знаю. — Он развел руками. — Совершенно никакого понятия не имею. И знать не…

— Зря. Поэтому вы и договориться не можете. — Кирочка расстроенно поцокала языком, — Лелеете свою обидочку каждый. Как один мог сделать то-то, когда мне было так плохо? А в результате вы же квиты. Он тебя бросил, да и то не факт — ну так и ты его оставил один на один с надвигающимися налогами и слугами, которые, я уверена, любили и жалели Васкилероха, а не Шеложкитероха. Не заводи свою басню про сумасшествие, не надо. Ты знаешь какой-то другой способ не ходить драться с куксами и сохранить землю, раз уж старший наследник нашелся? Просто я бы тогда его Еллю подсказала: а то, говорят, там снова планируют Кьяксон брать… А у Моли — мальчишки-близнецы. Здоровенькие. И Кьяксона не увидят точно, не хотела бы я, чтобы они по рассказам Елля его узнали…

— Предлагаешь, — Васка потрогал языком губу, слизнул кровь, — пожалеть беднягу?

— Пожалеть? Человека, так легко уделавшего тебя в «кулак на кулак»? Тебя — дубище? Жалеть человека, который до сих пор жив, несмотря на вот это вот все? — Кирочка высунула язык, и помахала в воздухе ручками, — Не-е-е-е, дяденька, это ты промахнулся. — Будто бы по секрету, созналась: — Ну да, я смотрела, смотрела. А вы всегда сначала мечи, потом кулаки? Чтобы реванш, да? А, ладно… Да он сам тебя пожалел, неужели непонятно? И чем все кончилось? Нашли, кого жалеть, дураки дурацкие. Один не так прост, другой не так прост, а в итоге все сложно.

— Почему тебя вообще потянуло на душеспасительные речи? — Небрежно поинтересовался Васка.

Нет, с Кирочкой творится что-то неладное. Надо посоветоваться с Ковью, как бы чего не вышло…

— Не хочу быть… русалкой-русалкой. — Пожала плечами Кирочка. — Но недавно пришлось. Пытаюсь… компенсировать. Давно не чувствовала себя настолько… мертвой.

— Фылек?

— Да. — Коротко ответила Кирочка и попыталась было сбежать, но была поймана за косу.

— Что произошло? — Жестко спросил Васка.

— А ты обещаешь, что после этого будешь относиться ко мне так же, как до? — Серьезно спросила Кирочка, — Опекательно, снисходительно… Как к живой. Не жалеть, не бояться. Не как к… нежити?

Васка задумался.

— Я не могу тебе этого обещать. — Наконец сказал он осторожно, — но я приложу все усилия. Это так.

Он отпустил косу и плюнул на ладонь. Кирочка ударила со своей стороны.

— В общем, я попала в дом уже когда лесовик был в доме. Фылек на втором этаже, лесовик и труп мужчины… отец?

— Отчим. — Выдохнул Васка.

— Отчим. — Поправилась Кирочка, — на первом. Женщина — на лестнице. Ну и лесовик на лестнице. Ему было грустно, он… прощался, и эта грусть Фылека спасла: я успела появиться и задуматься, и даже придумать выход… но… и я — он попросил меня вывести, а ты добровольно дал ему амулет: я не могла отказаться и не погибнуть, это значило нарушить обязательство. Как эта ваша Люта нарушила… Спроси у Кови, как работают такие штуки… и тогда я поняла, что живым его мимо лесовика не проведу. Никак. Значит, решила я, надо вести мертвым — но не до конца. Вытащить душу ненадолго. Если дольше, чем на три минуты, живой почему-то тупеет… Батюшка говорил — мозги усыхают.

Васка очень старался не показать этого, не обидеть ее… Но почему-то единственная мелочь бросилась в глаза: она набирала воздух, чтобы говорить, но не чтобы дышать.

И он решил, что честность — единственный выход.

— Ты забыла про дыхание.

— Спасибо. — Кирочка вздохнула и несколько секунд просто вдыхала и выдыхала.

Как будто и правда забыла, как это делается. Косилось украдкой на Васку, старалась повторить его мастерское расширение и сужение грудной клетки. Васка повертел это словосочетание в голове. Дурость какая-то, сказала бы Кирочка…

Когда Фылек им восхищался только потому, что Васка неплохо владел мечом — это еще ладно. Но такое искреннее восхищение простой возможностью дышать… Да уж, в чем-то брат прав: связался на свою голову…

— Душу через… — Поторопил Васка, поняв, что так она может еще долго ничего не добиться и решив ее отвлечь.

А то и правда, дурость.

Есть вещи, которые совершенно невозможно сделать, если стараешься: даже Васка, вспомнив, про то, что дышит, сбился, стоило попытаться контролировать этот процесс, что уж говорить о Кирочке. Для нее это вообще не обязательно.

Мог бы и промолчать. Должен был промолчать.

— Глазницу. Да. — Кирочка замялась. — А еще я… Нет, прости. Неважно. И ведь провела. Как таковой Фылек его не интересовал, интересовала только девочка. Он имел право отомстить за то, что был обманут. А Люта — расплатилась… И мы… в общем, утопили те простыни с кровью в реке, замотав их в те шторы, так что он будет искать ниже по течению, а сами ушли поверху… Ковь зря волнуется.

— Что же ты ей об это не сказала?

— Я и сама волнуюсь. Зря: у вас в округе поля-поля-поля, и никаких деревьев, да и далеко мы от того леса. Не дойдет. Лишь бы не догадался нанять кого… Но не догадается. — Кирочка вдруг торжествующе улыбнулась. — Я са-а-амая смелая! И нашла самых свихнутых наемников, ага! Он таких ни на какие коврижки не приманит!