Военное духовенство в России в конце XIX – начале XX века - Лекха Вильевна Жукова

коп. Список был не очень удачный – в него, например, был включен деревянный престол (10 фунтов, 25 рублей), хотя на практике его можно было собрать и на месте, а сам сундук для упаковки вещей весил 24 фунта и стоил 5 рублей. Некоторые книги брать с собой в военный поход также представлялось нецелесообразным. Вместе с тем некоторых важных для проповедей книг и брошюр в список не включали. Например, не хватало брошюр и листков. Как отметил вскорости священник Александр (Горбацевич), «листки <…> все они миссионерского содержания, а нам нужны были бы другие, например, о дозволенности убийства на войне за веру, царя и Отечество и т. п. <…> разъясняющие причины нынешней войны и вообще подходящего к моменту патриотического и героического содержания»[461]. Обсуждение затянулось. Сначала члены комиссии предлагали внести изменения в список вещей. Затем по распоряжению протопресвитера передали список на обсуждение благочинных гренадерских церквей в г. Москве, которые вполне согласились с мнением комиссии, но при этом заявили, что своего суждения не имели, так как со стороны военного начальства такого поручения им дано не было. Пока список утверждался, умер Иван Алексеевич Жевержеев, фабрика перешла к его сыну – Левкию. Меценат, коллекционер, один из организаторов музея театрального и музыкального искусства в Петербурге, он всецело отдавался любимому делу. Фабрика его интересовала значительно меньше. Тем не менее к началу войны казалось, что заготовленных фабрикой военно-походных церквей должно было хватить для обеспечения нужд армии. Объявления, регулярно помещавшиеся в «Вестнике военного духовенства», гласили, что «заготовлены в большом количестве по предложению духовного правления при протопресвитере военного и морского духовенства на случай экстренной надобности и немедленно высылаются военно-походные церкви для военных частей, отправляющихся в поход с полным комплектом церковно-богослужебных предметов»[462]. В 1914 г. сундуки изготавливались «согласно параграфу 11 правил об укладке войсковых грузов изд. 1908 г.»[463] Иван Алексеевич неоднократно обращался в духовное правление и к протопресвитеру с запросом о том, какой образец следует использовать при изготовлении походных церквей, однако ответа не получил, поскольку новый образец, как уже указывалось, утвержден не был. С 1915 г. походные церкви изготавливаются «по табели, утвержденной Военным советом 26 июля 1912 года». В 1915 г. монополия фабрики Жевержеева на изготовление походных церквей была разрушена: изготовлением походных церквей начинает заниматься фабрика Сергея Семеновича Мешкова, магазин которого находился в Москве на Никольской улице (в доме Синодального ведомства).

С 1916 г. реклама обеих фабрик помещается рядом на последних страницах «Вестника военного духовенства». Включается в это дело и фабрика Александра Васильевича Голосова, прежде производившая парчу. Впрочем, во время Первой мировой войны для устройства походных церквей в полевых госпиталях и частях, формировавшихся в военное время, никаких средств из казны не выделялось. Вообще, как следует из писем А. Горбацевича, практически все – иконки, крестики, брошюры, книги и листки, а также походную церковь и необходимую утварь – священник покупал сам. «Между тем в магазине походные церкви стоили около 425 руб., и не каждый священник мог ее приобрести. В итоге, священнослужители устраивали походные церкви сами, кто как мог»[464]. Некоторых вещей, включенных в списки, заготовить было «положительно невозможно»[465], особенно в спешке или не имея опыта. Поэтому военные священники не всегда были подготовлены соответствующим образом. Еще хуже дело обстояло с мобилизованными из епархий, а их было большинство.

Некоторое количество походных церквей поступало на фронт благодаря благотворителям. Например, на сооружение храма жертвовали солдаты и офицеры полков. В 1915 г. «чины» лейб-гвардии Финляндского полка пожертвовали на сооружение храма 1950 рублей облигациями 5,5 % военного займа и наличными – 225 рублей, а староста П. В. Корзинин на освящение церкви – 570 рублей. «Для церкви пехотного Царскосельского полка ктитором церкви прапорщиком П. И. Захаржевским сооружена церковь-палатка с необходимыми принадлежностями с затратой на это собственных средств 803 руб.»[466] Жертвовали на устройство церквей новобранцы, и довольно много – до ста рублей[467]. Офицеры же собирали в среднем по двести рублей.

Одной из благотворительных организаций, отправлявших на фронт походные церкви, была «Церковная лепта» – отделение, учрежденное при Марфо-Мариинской обители милосердия для «снабжения беднейших храмов империи церковными облачениями»[468]. Для своих благотворительных целей отделение получило право на церковный сбор пожертвований за всенощной 7-го и за литургией 8-го сентября. В апреле 1916 г. был организован Комитет по сооружению подвижных храмов на фронте. К концу 1916 г. он смог отправить на фронт 50 походных церквей, полностью или частично укомплектованных. Кроме того, полковые церкви и необходимые для богослужения предметы жертвовали лично высочайшие особы. Великой княгиней Елизаветой Федоровной в 1915 г. для Брест-Литовского крепостного района был пожертвован переносной храм с иконостасом, престол и жертвенник с облачениями[469], в 1916 г. – в церкви 9-й артиллерийской бригады были переданы походный иконостас, исполненный масляными красками, полное облачение священника, воздухи, парчовая пелена на аналой, запрестольное Евангелие, напрестольный бронзовый крест, кадило, парча для облачений на престол и жертвенник, трехсвечник на престол и кропило, в церковь 8 драгунского Астраханского полка – 300 рублей[470]. В 1915 г. пожертвовала походную церковь 3-му гусарскому Елисаветградскому полку великая княжна Ольга Николаевна, августейший шеф полка[471].

Жертвовали на полковые храмы, церковную утварь и частные лица. Так, в походную церковь 62-го пехотного запасного полка поступили пожертвования от нижегородской купеческой вдовы А. М. Солиной: «…облачения на престол и жертвенник, полное облачение для священника и диакона, воздухи, завеса к царским вратам, лампада серебряная, вызолоченная икона “Собор всех святых” в серебряной ризе – всего на сумму 1500 рублей»[472]. Еще 50 рублей на украшение этой церкви пожертвовал ефрейтор означенного полка И. Болтинцев. Для церкви Царскосельского пехотного полка пожертвовал 803 руб. вышеупомянутый ктитор П. И. Захаржевский[473]. Предводитель дворянства Царскосельского уезда А. В. Ратьков-Рожнов снабдил церковь комплектом серебряных богослужебных сосудов размером на 500 человек, а гофмейстер высочайшего двора Я. В. Ратьков-Рожнов с супругой соорудили на свои средства полковую икону. Такие случаи коллективной благотворительности на сооружение одной церкви упоминаются достаточно часто.

Помимо денег и богослужебных предметов нередко жертвовали иконы. Их было даже в избытке, причем некоторые были весьма ценные. Кроме полковой церкви, «в каждой роте для обеспечения нужд военнослужащих оборудовались образные комнаты»[474], в которых эти иконы размещали. Всего «Вестником военного и морского духовенства» за 1914–1916 гг. упоминается 24 случая крупных денежных пожертвований на сооружение и украшение полковых церквей. Причем частота жертвования остается приблизительно одинаковой на протяжении