Надломленный крест - Влад Поляков

Болеслава, как оно и ожидалось, поддержали все три польских военачальника, крича, что они уже много лет воюют с северными язычниками и даже долгое время держали за собой Поморье. На что маркграф Эккехард, чувствуя за спиной молчаливую поддержку маркграфа Нордгау и рыцарей свиты, напомнил, что Мейсенская марка как бы тоже бывшая земля славян и он воюет с венедами столько, сколько себя помнит. Но как раз из-за этого не склонен недооценивать пусть и язычников, но умелых и бесстрашных воинов, предпочитающих сражаться до последнего и перерезать себе горло кинжалом, лишь бы не попасть в плен.

Утихомирить уже схватившихся за мечи как бы еще союзников Конраду удалось с трудом. И, что было ожидаемо, заткнуть горластых поляков было куда сложнее, чем своих, имперцев. Пришлось, в конце концов, срывая голос, заорать, что, пока они тут затеяли ссору, совсем неподалеку стоит без малого тридцатитысячное войско Хальфдана, который очень обрадуется расколу в рядах своих врагов. И не просто обрадуется, а обязательно воспользуется. А еще напомнил о людях Тайной Стражи Хальфдана и жрицах Лады, которые оказываются порой даже там, где и подумать никто не мог. И в этом случае случившееся сейчас уже в самом скором времени станет известно князю Киевскому.

Это подействовало. Все еще пышущие злобой и бросающие полные ненависти взгляды на Эккехарда, поляки прекратили раздувать пожар свары. Теперь предстояло решить, что делать дальше. И главное, как именно делать!

– Нам нельзя атаковать центр! – рявкнул, сжимая закованный в латную перчатку кулак Эккехард. – Хальфдан собрал там всех своих воинов. Своих! На флангах же большей частью стоят его союзники, пруссы. Я с ними сражался, пусть и мало. Они еще хуже венедов держат правильный строй.

– Пруссы опасны, – сопя от негодования, процедил Войцех Малиновский. – Они как дикие звери могут пробить правильный строй, не обращая внимания на раны. На стенах крепостей и внутри стен они творили неописуемое… Староград, Хелмно… И Накло тоже!

Эккехард лишь ухмыльнулся, но прежде, чем он успел что-либо ответить, вмешался Бертольд, маркграф Нордгау.

– Здесь равнина, а не крепость. И не лес. Строй рыцарей империи им не прорвать. Маркграф Мейсенский прав, надо атаковать фланги. Лучше дикарская ярость пруссов, чем медленный и бездушный натиск варяжского хирда. Я смотрел сегодня на этот строй. Это как механизм, где каждый знает свое место. Как «македонская фаланга» или легионы старого Рима. Только без их слабых мест и с новыми умениями.

– Вы словно ими восхищаетесь… маркграф! – сказал, как плюнул, Мешко Польский.

– Врага надо знать, князь. Иначе можно многое потерять. Вместе с властью и теми землями, которые вы считаете своими. Как Поморье…

– Да как вы…

– Смею говорить вам правду? Смею, потому что ваши приближенные либо разучились это делать, либо и сами попали в плен собственных мечтаний о слабости врага. Пробуждение будет болезненным. Или уже пробуждаетесь?

– Довольно, маркграф! – прозвучал голос Конрада. – Вы увлеклись.

– Прошу прощения, ваша светлость, – склонился в поклоне Бертольд. – Но нам надо ударить по флангам, по любому из них. Они – слабое место. И их центр состоит из трех частей, две боковые и малые для того и созданы, чтобы при необходимости прийти на помощь флангу.

– Мы все ценим вашу наблюдательность и предложения, маркграф, – благожелательно произнес герцог Швабский. – Так и поступим… Если, конечно, князь Польский не имеет что сказать. Насчет продолжения сражения…

Мешко, конечно же, было что сказать. Хотя бы для того, чтобы показать свою значимость и что без него ничего не решается. Но даже он не осмелился опровергнуть подмеченную маркграфом Мейсенским слабость вражеского войска. А значит, именно в слабое место, в одно из двух таких мест и будет нанесен удар.

Вот только все равно не удастся избежать как обстрела, так и огня. Потери будут… большие. И это учитывая уже понесенные. Но слава Господу, что пока на их стороне численный перевес.

Ну а чтобы избавить свои войска от слишком больших потерь, Конрад решил взять на душу грех. Поэтому и произнес следующие слова:

– Меня беспокоят ваши воины, князь… Они боятся, мне об этом рассказали мои рыцари. Они не хотят снова идти на киевских варягов. Но в центр готовы встать наши войска. В первые ряды.

– А мои воины будут биться на флангах, так? – возмущенно вскинулся Мешко Польский. – Хотите и дальше использовать нас?

– Хочу или не хочу – Господь мне судья, – не сказав сейчас ни слова лжи, ответил Конрад. – Просто иначе мы можем оказаться в еще худшем положении. Вы готовы поклясться своей короной в том, что ваши воины, оказавшись вблизи от войск Хальфдана, не развернутся, не отступят? А если они отступят, вы действительно можете лишиться короны. Русы могут пойти и дальше, на вашу столицу.

– Что же ваши рыцари, они настолько бесстрашны?

Слова Пяста были насыщены ядом, но герцог Швабский предпочел не обращать на это внимания. Чувствовал, что сейчас поляка можно и нужно «сломать».

– Они еще не почувствовали, что случается, когда по ним стреляют из этих новых сифонофоров. И у них нет памяти о жуткой смерти друзей. Поэтому они не побегут. Порой незнание – великая сила. И не думайте, князь, что я хочу отсидеться за спинами ваших воинов. Как только обрушится один из флангов врага, они перебросят туда подкрепление. И тогда ослабнет центр. Вот и настанет время ударить по войскам самого Хальфдана, а не по его союзникам.

Подействовало. Мешко Пяст был очень недоволен, но смирился с необходимостью такого построения войск. Ну а Конрад Швабский добился желаемого, а именно снижения угрозы для своих войск. Опытный военачальник понимал, что основные потери все равно понесут те, кто будет проламывать оборону крыльев вражеского войска. Большие потери. Ну а то, что на долю воинов империи придется центр. Что ж, он шепнет маркграфу Эккехарду пару нужных слов… Тот был во многих битвах, потому и поймет, что и как нужно делать.

Глава 7

Август (Зарев), 990 год, Польша, близ крепости Накло

Передышку, которую вынуждены были устроить поляки с имперцами, мы тоже использовали во благо. Про то, чтобы отправить внутрь крепостных стен раненых, говорить даже не стоит, равно как и про восполненные припасы: арбалетные болты, перезарядка метателей «греческого огня» и замена поврежденной брони и щитов. Это само собой.

Но было и другое. Передового полка больше не было как такового, пусть немалую часть людей и удалось сохранить. Но сама структура теперь была излишней, она свое уже отыграла в этом бою. Однако сами воины… их надо было использовать. Конница Мала пока была отправлена в резерв, равно как и остатки пруссов из передового полка. Зато стрелки Лютобора… О, эту почти полную тысячу необходимо было задействовать и дальше. Вот и решили мы с Магнусом усилить ими полк левой руки. Всеми, а не делить на две полутысячи. Риск? Вовсе нет. Просто лучше заметно усилить одну часть, чем почти незаметно обе. И вообще, попытки равномерного раздергивания подкреплений редко чем хорошим заканчивались.

Теперь у Всеволода под командованием был несколько более боеспособный полк. Это нормально, просто следует учитывать сей факт и не удивляться. Зато насчет дальнейших действий противника возможны были разные прогнозы. Магнус, к примеру, считал, что попробовав на прочность наш центр, теперь они накинутся на правый или левый полки. Я же не исключал вероятность того, что упрямство тех же поляков побудит их еще разок проверить нас на прочность по прежнему сценарию, то есть лобовой атакой в центре. Что до более хитрых ходов, так на их реализацию у вражеских полководцев просто времени не наблюдается. Они же должны понимать, что с подходом тех же венедов ситуация резко изменится.

Зато у нас имелся еще один козырь, в довесок к уже выложенным. Порох. Как ни крути, а это все же взрывчатка, причем о взрывающихся составах в нынешней Европе толком ничего и не знают. Следовательно, не должны видеть угрозу в обычном бочонке. А ведь она, угроза, там однозначно присутствует. Особенно если начинить емкость кусками железа для большей поражающей способности. Жаль, что пороха мало, имеется лишь пять этих самых бочонков. Но за ради еще одного шокового удара по психике врага четырьмя можно и пожертвовать, оставив один на всякий случай. Хотя минуточку! Ведь часть пороха из бочонков изымется, заместившись «поражающими элементами». Значит, бочонков используем все пять, а в резерв пойдут отсыпанные остатки.

Идея насчет того, чтобы «порадовать» поляков и имперцев взрывающимися бочонками с порохом однозначно понравилась как Магнусу, так и сестричкам-затейницам. Оттар с Всеволодом, срочно отозванные сюда, на холм, где была «ставка командования», если так можно сказать, не особенно впечатлились. Ну да оно и понятно, их на той демонстрации огнестрельного оружия не было. Что ж, значит, они увидят эту силу сейчас. Вот только надо в экстренном порядке решить, как именно сделать так, чтобы «подарочки» взорвались не абы где, а аккурат среди вражеского строя. Иначе получится, что шуму много, а толку… маловато будет. Ну не смертников же использовать, в самом деле!