Девять миров свободы 7 - Димитрий Сергеевич Евстафиадис

«Мы прекрасно понимали, что если ограничить доступ к этому берегу, где идут вихри, то возвращаться они больше не смогут. В том состоянии, в котором они пребывают, они не могут даже передвигаться. Им необходимо, чтобы члены их группы, так называемые адепты, помогали им переходить. Они воссоздавали их заново, и те делали то, что делали. Они и дальше несли бы знания.

Так как они постоянно это делают, и у них, как мы поняли, довольно много реальных денег, они создают себе именно такие условия, чтобы эти места были сохранены. И я более чем уверен, что уже не будет моей жизни, я уже умру, а они так и будут путешествовать, ведь у них множество адептов и нереально много денег. Они будут создавать карманы, будут делать дальше то, что им оттуда, возможно, говорят. И тут чисто догадки: в каких отношениях, что там происходит?

Все, что мы узнали, было описано формальным сухим текстом. Я собрал все данные, и мы с группой вернулись в бюро. И эта ужасающая картина вечного бытия с перескоками и, я так понимаю, с привкусом любви, страданий, смерти – словно качели, на которых находятся эти две сущности. Для меня было шокирующе осознавать весь этот круговорот событий, который больше подходил для книги с историей то ли любви, то ли подчинения.

Но я даже не понимал, к кому отнести эти две души. Как они это делали? Как они переступили через этот порог? Как они нашли все для этого и вообще смогли? Наверняка я ошибался, рассуждая о них при помощи логики, возможно, там все сложнее, есть какие-то более сложные закономерности. Но и этого было достаточно. В бюро были довольны работой, которую мы проделали.

По большому счету я не знаю, сколько лет это длится. Но нам сказали посмотреть ландшафтный дизайн, узнать, когда он последний раз менялся, когда все это было создано. Мы убедились, что длится это где-то с 60–70-х годов. Тогда этот ландшафт был создан. Так как мы находились во времени, шедшем после пятидесяти лет с семидесятых, то понимали, сколько это уже длится. Нам стало ужасающе страшно на тот опыт, который переживают эти сущности. И нам казалось, что разрушение этих объектов могло бы все остановить».

Из дневника Марвина

Мужчина и женщина

«Новые данные, которые мы получили, ужаснули масштабностью этого мелкого приморского городка. Нас шокировало это до глубины души, потому что следующее задание опять было в этом же самом месте в это же время. Мы поняли, что раз старшие сосредоточились на этом ключевом, как выяснилось, городе, значит, в этом что-то есть.

Мы помнили десятки лет, когда мы закрывали квартирные карманы, когда выводили адептов из квартир, из других кусков реальности. Это был ужасный труд; тысячи, десятки тысяч людей прошли через нас. Мы все это помнили. Для меня это было просто жутко и страшно – я уже начинал догадываться. Догадываться о том, во что не хотел верить, даже думать об этом не хотел.

Я понял, что всегда хотел думать, что есть какая-то страшная жуткая темная сила, которую мы никогда не найдем, и именно она создает карманы во всех городах. Думал, что это что-то глобальное, от нас не зависящее, что мы никогда не сможем это прервать. Я считал, что мы будем всегда практиковать в бюро и делать что-то, но то, о чем я начал подозревать, открыло мне мелочность и страх всего происходящего».

Из дневника Марвина

Новое задание, которое получила группа – увидеть контакты этих людей, узнать, с кем конкретно они беседуют, и идентифицировать уже этих людей по рангу и статусу в мистической школе мира, по рангу и статусу их сознания, по месту их пребывания.

Но когда Марвин ехал туда, он уже все знал. Ему не нужно было этим заниматься. И старшие тоже все уже знали. Зачем тогда их отправили на задание, когда и так все будет понятно? Марвин не знал. Всех младших членов группы он проинспектировал, и все они видели, как эти люди прилетают на отдых, встречаются с этими сущностями, а потом летят в свои города и создают там карманы.

Группа поняла, что на протяжении многих лет все эти карманы, все проходы в других городах и странах были созданы именно этими двумя сущностями через своих посредников, распространяющих этим самым темную сеть влияния практически на весь мир.

– Это такая жуть, – нервно произнесла Лори.

С ней была согласна вся группа. Что может быть ужаснее? Сущности идут черными вихрями из какого-то страшного суперминусового мира, будучи уже мертвы, в реальный мир. В изуродованных адских телах. А потом эти восстановления и беседы с людьми, после которых люди, получив от них знания, разрешения, едут в свой город и создают карман. В нем занимаются своей похотью, тащат туда других людей.

Это система, в которой на данный момент уже крутились миллионы душ. И ученые видели, где все это началось, видели, откуда все идет, как оно работает, видели, кто конкретно это делает. Славик и Марвин хорошо запомнили лица тех двух людей. И они всегда были одинаковыми после восстановления. Ученые знали, кто это конкретно, знали их страшное величие, потому что распространялось оно на огромное количество пространств и городов. И миллионы душ, которые крутились во всем этом, через то, что они получали в плане желаний плоти.

«Мы описали всю эту яркую замечательную систему в бюро. И любой может подумать: "Почему бы не использовать в тех мирах физические воздействия и не прекратить все это?" Но таких методов у нас не было. Были различные силовики. В этом мире этих планет они помогали нам с той точки зрения, что могли сделать то, что нужно сделать. Но это было по свободе воли.

И мы понимали, какое бы воздействие сейчас ни оказать, эти вихри будут высаживать адептов в других местах, которых мы уже не будем знать. Можно разнести всю набережную, уничтожить этот карман, являющийся для них уже только историческим. Они поэтому туда и приходят – им нравится там быть. Это результат их любви, результат их силы.

Но я знал точно: уничтожь все, уничтожь всех адептов, снеси все, спрячь всех – они появятся в любом другом городе, другом кармане теми же вихрями, а адепты уже имеют полную инструкцию. Инструкцию как их принять, как