Наше преступление - И. Родионов

Леонтій славился знатокомъ лошадей, и въ округѣ рѣдкая сдѣлка по лошадиной части обходилась безъ его посредства. Барышничество онъ любилъ, какъ ар-тистъ, и за свое участіе въ куплѣ-продажѣ не бралъ ни гроша, потому что не считалъ его дѣломъ, .• за то любилъ, чтобы угощали. Сейчасъ онъ не безъ важ-ности согласился посмотрѣть лошадку, помышляя о даровой выпивкѣ, на которую онъ не Давалъ зарока. По его мнѣнію, выпивка тѣмъ только не хороша, что вредила карману; если же она производилась за чу-жой счетъ, то онъ пилъ охотно и безотказно и счелъ бы себя дураКомъ, если бы не использовалъ предста-вившагося случая угоститься на даровщинку.

Мужики тотчасъ же отправились внизъ за соборъ, на ту улицу, по которой давеча въѣзжалъ на базаръ Леонтій. Лошадка оказалась молодая, шустренькая, пе задерганная, только немножко вислозадая.

Леонтій, съ серьезнымъ видомъ знатока, молча ос-мотрѣлъ ее со всѣхъ сторонъ, особенно долго щупая и разглядывая зубы.

— Што-жъ, смотрите, — говорилъ худощавый, съ рѣдкой темно-русой бородой, съ бѣгающими плутова-тыми глазами хозяинъ - мужикъ, видимо, прирожден-ный барышникъ, — я за свою лошадку чѣмъ хошь отвѣ-чаю. Больно добра лошадка, пятилѣтокъ, не зацмы-канная, своего приплоду... охотницкая... Я самъ до лошадокъ-то охотникъ... хошь сычасъ гнилу возить, полсотня пудовъ смѣло клади... однимъ духомъ въ гору возьметъ... много останетесь довольны.

Леонтій видѣлъ, что лошадь добрая, но сейчасъ же расхаялъ задъ, зато нашелъ «отдушины» на груди, изслѣдовалъ рукой весь крестецъ и нарочно заявилъ,

175

что спина слабовата. Долго водилъ пальцами по всѣмъ ногамъ отъ колѣнъ до щетокъ, но живлаковъ нѳ ока-залось; щетки, вѣпчики, копыта — все было въ по-рядкѣ, безъ засѣчекъ, безъ мокрецовъ, безъ трещинъ. Онъ заставилъ хозяина бѣгать съ лошадкой и дѣлать крутые повороты. Лошадка оказалась поворотливой, дышала легко, ходъ имѣла широкій, бойкій. Онъ мор-гнулъ лудиловскому мужику: «Не упущай, молъ».

— Да што-жъ тутъ... хошь не%глядите... съзажму-ренными глазами бери... Вотъ какая лошадка!—гово-рилъ продавецъ — кабы дѣло къ веснѣ, ни почемъ бы съ ей не разстался, а то при нонѣшнихъ кормахъ че-тырехъ лошадокъ держать въ зиму не того... обожрутъ.

Начался торгъ. Мужики безконечное число разъ лупили другъ друга по ладонямъ, кричали такъ, что, казалось, вотъ-вотъ раздерутся, разъ десять расходи-лись и сходились, наконецъ купили лошадку за 40 руб-лей, выторговавъ у владѣльца пятерку. Лудиловскій мужикъ поставилъ бутылку водки. Втроемъ они ее роспили и съѣли много печенки и колбасы.

Леонтій, чѣмъ болыпе выпивалъ водки, тѣмъ больше приходилъ въ восхищеніе отъ покупки. Прода-вецъ тоже раскошелился на бутылку. Однако Леонтій спѣшилъ, ему надо было купить шлею, бѣлой муки, чаю, сахару, селедокъ и водки для Нраздника и уже сытый и слегка хмѣльный, не безъ сожалѣнія распро-щавшись съ собутыльниками, отправился наверхъ, въ каменные ряды.

Базарная жизнь къ этому времени измѣнила свой темпъ. Многіе изъ непьющихъ, распродавъ свои то-вары, уѣзжали изъ города, для другихъ же только теперь, когда многочисленные ренсковые погреба, пив-ныя и казенки были открыты, наступила желан-ная пора. На базарѣ толпились сплошь одни мужики и бабы и рѣдко гдѣ среди домотканныхъ сѣрыхъ сви-токъ, синихъ чуекъ, короткихъ теплушекъ промель-кнетъ шляпка купчихи, Ш■РШ4ШIе■<ЬупиНкашшовни;и

Йа йлй піляпа торговца изъ евреевъ. И гулъ въ воз-духѣ стоялъ другой, не прежній дѣловой и тревож-ный. а буйный, злобный. Уже не въ рѣдкость было встрѣтить раскраснѣвшіяся лпца съ осовѣлыми и осви-рѣпѣвшими глазами. Сквернословіе безудержно и не-прерывно перекатывалось въ воздухѣ.

Въ самомъ низу, ближѳ къ выѣзду, гдѣ проходилъ Леонтій, стояли пригнанныя на продажу лошади Тутъ съ тонкими кнутиками за поясомъ, заткнувъ руки въ рукава своихъ чуѳкъ и приподнявъ худощавыя плечи, съ скучающимъ Видомъ толкалось человѣкъ пять куд-рявыхъ, черномазыхъ цыганъ, перекидывавшихся от-рывистыми фразами на своемъ непонятномъ языкѣ. Вы-ше по косогору, прижавшись съ своимъ хрупкимъ товаромъ къ самой соборной оградѣ, торговцы и тор-говки стояли у разложенныхъ прямо на землѣ роспис-ныхъ горшковъ и макитръ. Около нихъ ходили бабы, приглядываясь и прицѣниваясь къ товару.

На самомъ верху, на площади подъ парусинными навѣсами прОдавались цѣлыя вязанки всевозможнаго готоваго гілатья, а такжѳ фуражки, шапки, сапоги; сбоку подъ открытымъ небомъ лежали бѣлѣвшія свѣ-жей древесиной и щепой кадки, лопаты, корзины, ко-ромысла, ведра, сита и т. п.

Въ одномъ мѣстѣ хлопали по рукамъ; рядомъ два мужика съ яростными, пьяными лицами переругива-лись, готовые схватиться въ рукопашную, а у самыхъ каменныхъ рядовъ началась уже цѣлая свалка: чело-вѣкъ восемь мужиковъ тузили другъ друга; лица бы-ли у всѣхъ въ крови, волосы и бороды летѣли клочья-ми, кулаки хлестко щелкали по скуламъ и зубамъ. Вокругъ собралась гогочущая толпа. Сюда, не спѣша, протискивались городовые. «Господи-батюшка, до чего вино-то доводитъ! готовы съѣсть другъ дружку, што собаки!» съ отвращеніемъ подумадъ, проходя мимо, Леонтій. ■'

и. а. родюновъ. Х2 177

А не болѣе, какъ въ двадцати шагахъ отъ по-' боища глазамъ Леонтія представилась мирная идиллія: здоровенный, молодой мѣщанинъ съ бритымъ, бѣлымъ, оплывшимъ жиромъ лицомъ, въ черномъ, длинномъ, разстегнутомъ пальТо, запрокинувъ назадъ голову и полузакрывъ свиные, съ бѣлыми рѣсницами, глазки, равномѣрными глотками, не спѣша, тянулъ изъ бу-тылкп водку и выпяченный кадыкъ его, величиною съ доброс куриное яйцо, въ тактъ каждаго глотка то подпимался, то опускался. Обступившіе его человѣкъ пять мужиковъ, запродавшіе ему свой овесъ, видимо, изъ далекихъ деревень, потому что всѣ были въ сѣ-рыхъ чистыхъ свиткахъ, всѣ подпоясанные, скромные, въ сосредоточенномъ молчаніи замерли въ выжидаю-щей позѣ. Въ замаслившихся глазахъ каждаго члена этой компаніи Леонтій прочелъ знакомое ему терпѣ-ливое, напряженное ожиданіѳ того блаженства, кото-рое теперь испытывалъ покупщикъ ихъ овса. «Чинно, благородно... какъ надоть... хорошо...» одобрилъ Леонтій, «а то што? Иные-прочіе нажрутся и готовы другъ дружкѣ горло перегрызть»... И онъ съ отвра-щеніемъ сплюнулъ, вспомнивъ только-что оставленныхъ позади дравшихся мужиковъ.

VI.

Для Демина не побывать въ городѣ въ базарный день, не потолкаться по всѣмъ переполненнымъ на-родомъ плоіцадямъ и улицамъ было немыслимо. Его тянуло на базаръ, какъ записного игрока въ урочный часъ тянетъ въ клубъ къ партнерамъ за зеленый столъ. .Сегодня Демину подвезло: утромъ онъ навѣдался въ лавку къ Морозову, которому ипогда дѣлалъ мелкія услуги. И на этотъ разъ старикъ-купецъ, занятый съ покупателями, поручилъ ему приторговать возовъ шесть сѣна. . ' . .

Деминъ вдоль* й ооперекъ избѣгалъ весь базаръ и привѳлъ на дворъ къ купцу требуемое количество возовъ превосходнаго сѣна и по сходной цѣнѣ. Ку-пецъ угостилъ Ивана трѳмя рюмками водки, далъ пол-тинникъ, а такъ какъ у него въ домѣ не оказалось болыпе водки, то старику пришла въ голову игривая мысль подшутить надъ Деминымъ, и для этого онъ вручилъ ему неполную сотку чистѣйшаго спирта.

— Ты такого винца еще никогда не плобовалъ, Иванъ, — сказалъ, усмѣхаясь, шепелявый старикъ.

Деминъ, исколесившій полъ-Россіи, чрезвычайно гордился своей опытностью въ разнаго рода дѣлахъ, а особенно по части выпивки.

— Вотъ ѳще кака невидаль! Мы всякое вино пи-вали... и коньякъ, и тримадиру, и партвинчикъ... — самоувѣренно отвѣтилъ Деминъ, разсчитывая своей «образовакностью» огорошить купца. Онъ сунулъ бу-тылочісу въ карманъ, купилъ на базарѣ колбасы, связку баранокъ и еще одну сотку въ казенкѣ, выбралъ наи-менѣе людное мѣсто на одномъ углу около каменныхъ рядовъ и, остановившись тамъ, собрался попировать такъ, какъ онъ особенно любилъ, то-есть въ одиночку.

— Посмотримъ, какое-такоѳ вино далъ Степанъ Мнкифоровичъ, — проговорилъ онъ вслухъ и, вынувъ изъ кармана бутылочку, сталъ разсматривать ее па свѣтъ.

Онъ зналъ, что купецъ любилъ подшутить, и опа-сался, что тотъ вмѣсто вина налилъ простой воды, а одураченнымъ Деминъ не любилъ бывать. Но его опыт-ный глазъ съ перваго же взгляда опредѣлилъ, что чистая, прозрачная, какъ утренняя роса, чуть сине-ватая, почти безцвѣтная влага не могла быть простой водой. Онъ вынулъ пробочку и понюхалъ. Запахъ былъ довольно чувствительный.

— Вотъ чудо-то! — промолвилъ онъ и, вср еще не вполнѣ довѣряя, что это вино, приложилъ маленькое горлышко посудинки къ^^^баме1аН[XКьв0Ькгя^и

нулъ... Влага еіде иѳ кбсйулабь губъ, кайЪ у$К<3 пріятно защекотало у него въ горлѣ. «Важно заби-раетъ!» подумалъ Деминъ и, уже убѣжденный, что это нѳ вода, глотпулъ... Ему сразу обожгло ротъ, перехватило духъ и живымъ огневымъ комочкомъ про-катилось въ желудокъ. Деминъ повелъ головбй вправо и влѣво, усиленно втягивая ноздрями воздухъ и ничего не видя заслезившимися глазами.