Колыбельная для эльфа - Ольга Хрипина-Головня

— А походка-то, походка, прямо плывет, а не идет, — усмехнулся Мориан, задувая свечи, быстро скидывая одежду и ныряя под одеяло.

— Хорошо… Чисто, в одежде чесаться не надо, постель мягкая, ужин вкусный… всегда бы так путешествовать, — зевнул он и закрыл глаза.

Сон не шел.

В тишине мужчине стало вдруг казаться, что он уже спит и видит сон. И сейчас откроет глаза и обнаружит себя на земле, укрытым тонким одеялом, лежащим рядом с прогоревшим костром.

Мориан пощупал лавку рукой. Та была вполне реальна.

Эльф перевернулся с бока на бок, скрестил руки на груди и попробовал расслабиться.

А рубаху кровь даже не забрызгало, — толкнулась в голову мысль.

— Проклятье!

Мориан сел, отбросив одеяло в сторону, и обхватил голову руками.

Суна потрясла Елайю за плечо. Храпящая девушка что-то пробормотала, причмокнула и снова тоненько всхрапнула.

Целительница тяжело вздохнула и села в кровати.

Несмотря на трудный день, заснуть она не могла. Мешал и храп Елайи, и духота в комнате, и мысли. Навязчивые, гнетущие, пугающие.

Я знаю, что почему рядом с Морианом все время этот еле заметный холодок.

— Еще жаркого, пожалуйста, — четко сказала Елайя и перевернулась на другой бок.

Амарисуна скосила глаза на девушку.

— Из вас с Вихрем получилась бы отличная парочка, — пробормотала она. И встала с кровати.

Пол был холодный. Суна завернулась в свое одеяло, поджала пальцы ног и тихонько выскользнула из комнаты.

Дом спал. Эльфийка тенью проплыла по коридору и аккуратно, медленно спустилась по скрипучей лестнице, стараясь ставить стопы так, чтобы ступени не издали ни звука.

Дверь в комнату Мориана была закрыта неплотно. Девушка села на корточки и прищурилась, вглядываясь в узкую щель, но кроме темноты не увидела ничего.

Наверное, эльф спал. Спали все, кроме нее, мучимой бессонницей и вереницей сумбурных мыслей и впечатлений.

Амарисуна тихонько вздохнула и поднялась на ноги, подтянув за собой одеяло.

Сделала шаг обратно к лестнице, и в этот момент Мориан заговорил.

Суна подпрыгнула.

" Я просто шла мимо", — хотела было оправдаться она, но сообразила, что мужчина обращается вовсе не к ней. Девушка осторожно приблизилась к двери.

— Я не хотел, — прошептал эльф громко, и Амарисуне вдруг стало тоскливо-тоскливо. Шепот Мориана эхом отозвался где-то внутри нее, и на неколько мгновений она поняла, насколько эльфу плохо.

— Мать-земля, у меня не было времени думать. Он бы убил ее. Пожалуйста, дай мне силы забыть.

Суна стояла не шелохнувшись.

— Я не выбирал свою дорогу, — понизил голос Мориан. — Я выгляжу чудовищем в их глазах, но я знаю, как дорого иногда обходится жалость, промедление и колебание. Я так устал. Я так устал идти один по этой дороге…

У Целительницы встали дыбом волоски на руках. Она потянулась мыслями к эльфу, и ее мгновенно затопило чувством стыда, неуверенности, причудливо смешанной с решимостью. Чувством одиночества и чувством нежности.

В Мориане непостижимым для Суны образом смешались уверенность в том, что его поступки — единственно верны в сложившихся ситуациях, стыд за них, одиночество, неукротимая вера в свой долг и тоска по дому. Желание вернуться в свою землю с неприязнью к образу жизни эльфов, к Закону, и со стыдом за них всех.

Твердость и решимость рядом со всеобъемлющей усталостью.

Эти эмоции коснулись Амарисуны и угасли, оставив в темноте еще много скрытого.

Девушка, уже не слушая, что шепчет Мориан, опустилась на пол.

Ей казалось, что внутри нее перемешались все чувства, все понимания того, что верно и что неверно и все ощущения.

Злость на эльфа и неприязнь испарились.

Амарисуне стало казаться, что до сих пор она ходила в темноте, и видела не Мориана, но свое отношение к каждому эпизоду, к каждому слову, каждому его поступку.

Настоящий Мориан был совсем, совсем другим.

И при этом все же оставался Изгнанником. Что же творится вокруг него?

Суна потерла лицо руками

По-крайней мере, она могла узнать ответ на один вопрос.

В дверь осторожно постучали.

— Да? — мгновенно взял себя в руки эльф. Выпрямил спину и набросил обратно на себя оделяо. За дверью молчали.

— Ну, — повторил Мориан, — кому там так не спится, что и меня будить надо?

Дверь приоткрылась, и на пороге обрисовался силуэт — белое одеяло, видное в темноте благодаря приоткрытым ставням.

Дождь наконец утих и месяц на очистившемся небе выполнял роль свечи.

— Это я, — услышал Мориан тихий голос Суны. — И ты не спал, я знаю.

— Подслушивала что ли? — хмыкнул эльф.

— Нет, — мрачно буркнула девушка. И села на пол возле кровати.

— У тебя бессонница? — нарушил Мориан затянувшееся молчание.

— Нет. Хотя Елайя без конца перетягивает на себя одеяло и брыкается, — ответила Суна сдавлено. И снова замолчалаю

— Ну и зачем ты тогда пришла? — не выдержал эльф.

Белое одеяло шевельнулось. Холодные пальцы схватили Мориана за запястье и эльф вздрогнул.

— Мать-земля, да у тебя ледянющие руки! — вырвал он руку.

— А в тебе холод просто живет, — тихо ответила Амарисуна. — Кожа теплая, руки теплые, кровь бежит внутри. Но если подойти близко-близко, то я ощущаю его. Как ветер из пустошей. Я знаю.

— Знаешь, что? — Мориан потер ладонь о ладонь, согревая пальцы.

— Этот холодок, это сила эмъенов, живущая в тебе. Это плата за использованную магию крови. Те, кто владеет ей, спасают так жизнь. Делятся ей с умирающим, отдавая свою кровь. Отнимая время у себя. Но кровь и сила эмъенов чужды нам. Я Целитель. Я чувствую чужую силу в тебе.

Эмъен спас тебе жизнь?

Что ты пообещал ему взамен?

Снова повисла пауза. За окном зашумел ветер. Суна не могла разглядеть лица Мориана, но прислушавшись, поняла, что он задержал дыхание.

Девушка уже готова была повторить вопрос, как эльф шумно выдохнул.

— А откуда ты знаешь, что это магия эмъенов?

Суна встрепенулась.

— Я первая спросила! — возмутилась она. — Мне скрывать нечего, могу и рассказать.

— Первая спросила… — эмъен спас мне жизнь, — легко признался Мориан. — Я понимаю, что эльфы считают, что все эмъены — наши вечные враги, но…

— Мориан, я прекрасно знаю, что не все эмъены воевали в Предэпоху, и не все засыпали с мыслью о том, как бы нас скорей перебить, — нетерпеливо перебила эльфа Амарисуна.

— Тогда тебе будет понятнее. Я Изгнанник, Наемник. Я защищаю интересы тех, кого считаю правой стороной. Так уж вышло, что однажды те, от кого я защищал своих нанимателей, решили, что проще убить меня, спрятавшись в темноте, чем постоянно убегать.