Волна вероятности - Макс Фрай

Я помню тот вечер. Как мы над рекой на качелях сидели. Действительно очень похоже. Хотя в чем именно заключается сходство, я даже себе объяснить не могу.

– А я говорила! – торжествующе воскликнула Дилани Ана. – Вильнюс фрагментами – не с виду, по ощущениям – очень похож на Грас-Кан.

– Так я и не спорил. Ясно же, что если ты говоришь, значит, оно так и есть. Но до сих пор я ничего такого не чувствовал. А сейчас ка-а-ак почувствовал! Сразу и навсегда.

– Что за Вильнюс? – заинтересовался Анн Хари. – Это где? В Алали? Вечно беда у меня с географией, где сам побывал, то и помню. А Второй Континент не знаю совсем.

Все трое удивленно переглянулись. Что это с ним? Во дает!

– Так не у нас же, – наконец сказал Шала Хан. – Город в ТХ-19. Столица Литвы, государства в Восточной Европе. Не твой сектор, поэтому ты и забыл, – великодушно добавил он, потому что Анн Хари так изумленно таращился, словно впервые услышал о существовании потусторонних реальностей, не только ТХ-19, а всех.

– Ай, ну да, – наконец неохотно сказал он. – Наверное. Вылетело из головы. Но как может быть, что город из ТХ-19 похож на Грас-Кан? Причем не с виду, что было бы еще хоть как-то понятно, а по ощущениям. Это же ТХ-19! А у Грас-Кана одиннадцатая степень достоверности. Поэтому по ощущениям он не похож даже на наши города.

– А вот так, – улыбнулась Дилани Ана. – Я сама была в шоке, когда до меня дошло. И друзей специально сюда притащила, потому что мы втроем были в Вильнюсе. Чтобы они сами все поняли. Словами такое не объяснишь. Ерунда получается. Но на самом деле не ерунда.

– Не ерунда, – подтвердил Шала Хан.

– А твоя книга оттуда? – вдруг спросил его Ший Корай Аранах. – Которую ты мне летом давал почитать.

– Оттуда.

– Ясно, – Ший Корай Аранах мечтательно улыбнулся и закрыл глаза.

– А мне ничего не ясно, – вздохнул Анн Хари. – Будь мы в ТХ-19, кричал бы сейчас: «Не верю». Но мы-то дома. Здесь так вопрос не стоит.

Вильнюс, апрель 2021 года

В это время (здесь должно быть пространное рассуждение, как иногда совпадает, а иногда расходится течение времени в разных мирах, причем чем больше книг из каждой конкретной реальности перевели и читают в Лейне, тем чаще синхронизируются потоки их времени, но все равно не всегда, никогда не всегда; однако пояснений не будет, потому что автор книги, кем бы он ни был, не хочет прямо на середине второго тома свести всех с ума, сводить вас с ума я буду в последней четверти третьего, по крайней мере, планирую, а как на самом деле получится, никто не знает пока). Так вот, в это самое время, тоже так поздно ночью, что почти на рассвете, только не теплой осенью, а холодной весной, в «Крепости» сидит другая компания. Они тоже устали, им тоже не хочется расставаться, они только что сварили очередную кастрюлю глинтвейна, куда домой, какое домой. В другой день Дана всех давным-давно разогнала бы, потому что ее ждут звери, но сегодня Раусфомштранд с Артемием в «Крепости» вместе с ней.

Куница Артемий набегался и дрыхнет за пазухой у Артура, которого с первого дня знакомства решительно и безоговорочно боготворит. Кот Раусфомштранд тоже спит, причем впервые за всю историю «Крепости» – на коленях безымянного (он до сих пор не представился) гостя, которого Дана и все остальные называют Поэтом за мечтательный взор. Прежде Поэт заходил сюда ненадолго, максимум на полчаса – посидеть в синем кресле в дальнем углу, которое к его приходу всегда оказывается свободно, даже если в баре аншлаг, выпить неизменный джин-тоник, выкурить парочку сигарет и перед уходом сунуть десятку в жестянку, стоящую на окне. Но сегодня Поэт никуда не торопится, спасибо Раусфомштранду, ни у кого во всем мире рука не поднимется потревожить такого кота. Артур приносит Поэту кружку с горячим глинтвейном и говорит так тихо, что никто, кроме Даны, не слышит (просто Дана слышит его всегда):

– Вы только деньги сегодня не оставляйте, пожалуйста. Давайте договоримся, что этой ночью вы просто в гостях у друзей.

– Ладно, как скажете, – отвечает поэт. И, помолчав, добавляет: – Толку-то вам от тех денег. Я почти уверен, что всегда попадаю сюда во сне.

– Такое вполне возможно, – невозмутимо кивает Артур. – Хотя лично мне кажется, мы существуем вполне объективно. По крайней мере, не исчезаем, когда вас тут нет.

«Ну, кстати, деньги-то он всегда оставлял нормальные, – думает Дана. – В магазинах их принимают. Я специально несколько раз проверяла, потому что мужик реально похож на чей-нибудь сон».

Артур смеется, он часто знает, о чем думает Дана. Не догадывается, не сочиняет, но и не слышит ее мысли, как сказанные вслух слова, а просто знает, как будто у них одна на двоих голова. Впрочем, Поэт почему-то тоже смеется. Возможно, сегодня ему приснилось, будто он телепат.

– Между прочим, я в юности чуть не стал солипсистом, – говорит старик Три Шакала, который почти задремал в своем кресле, но встрепенулся, услышав про сны. – Когда впервые узнал, что существует такая концепция. Семнадцать лет, первый курс. Естественно, я был потрясен самой постановкой вопроса! А еще больше – тем, что опровергнуть эту идею технически невозможно. Никакие доказательства и аргументы не имеют значения, если считать, что их породило мое же сознание, чтобы не скучать в тишине.

– А почему «чуть не стал»? – удивляется Дана. – Кому удалось тебя переубедить?

– Никому, – улыбается Три Шакала. – Я сам так решил. Подумал, что солипсизм – это свинство по отношению к Богу. Попытка присвоить чужую работу, прилепить свою подпись под Его статьей. В жизни плагиатором не был. Нет уж, пусть лучше и дальше считается, что это Он меня породил!

– То есть вас во вселенной как минимум двое, – смеется Дана.

– Плюс ты, – серьезно говорит Три Шакала. – Плюс Артур, плюс вся остальная компания…

– Особенно куница и кот, – вставляет Артур.

– Вот именно. Я давно на свете живу и свои возможности знаю. Хрен бы мое сознание сумело такие образы самостоятельно сформировать!

Труп, для которого подобные беседы обычно мучительны – поди разбери на слух все слова и вспомни, что они означают, пока одно предложение расшифруешь, разговор ускачет неизвестно куда, – сейчас слушает их краем уха, потому что задумался о своем, но почему-то все понимает. То ли действительно стал телепатом, как они зимой договорились с Наирой, то ли просто в изучении языка (двух сразу!) наконец-то случился качественный скачок. То ли все вместе, черт его знает. Но факт, что он понимает. И говорит:

– Да, похоже на сон. Но точно не мой. Я не умею такое присниться… приснить. Это спит