Волна вероятности - Макс Фрай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«А может, здесь просто кино снимают? – думает Анэля Адамовна. – Это бы все объяснило… хотя все равно ничего». Потому что разноцветный асфальт – настоящий, а не киношный декор. И деревья не просто цветут, но и пахнут, это точно не пластик, не может им быть. Никто не стал бы выкорчевывать старые липы с каштанами и сажать на их место плодовые ради съемок кино. И тепло почему-то как в мае. И людей на бульваре не просто мало, как зимой во время локдауна, а вообще никого.
«Так, наверное, – наконец догадывается Анэличка, – я просто сплю, и мне снится сон… Ой, это я, получается, уснула прямо на стуле в миграции? И пропустила свой номерок на табло? Или миграция мне тоже только приснилась? Ну тогда еще ничего. Обидно, что на самом деле эта тягомотина не закончилась, а еще даже не началась, но ничего, сейчас зазвенит будильник, я проснусь и пойду отдавать документы, а потом никаких прогулок, сразу домой досыпать».
Но ей самой ясно, что версия – так себе. Как-то не очень все это похоже на сновидение. И дело даже не в том, что во сне обычно все принимаешь как должное, не замечаешь несоответствий. И просыпаешься сразу, как от удара током, осознав, что происходящее – сон. Но это ладно, подумаешь, мало ли, как было раньше. В последнее время все очень быстро меняется, почему бы не измениться и снам. «Просто я вижу, чувствую, знаю, – думает Анэля Адамовна, – что сейчас все взаправду. Какой бы абсурдной ни казалась реальность, она – реальность. Единственная для меня. Не лежит мое тело в кровати, не сидит на стуле в миграции. Некуда, не в кого мне просыпаться. Я здесь вся!»
Анэличка (Помидорчик в сером солдатском пальто) стоит на Вокечю, или как там на самом деле называется этот незнакомый бульвар. Она сейчас ощущает – одинаково сильно и ярко – знакомое с детства простое легкое счастье, как будто с прогулки домой пришла, и одновременно такой сокрушительный ужас, словно вот прямо сейчас умирает, или уже только что умерла. И наконец (на радостях, с перепугу) вспоминает, чему их учила Юрате. Дыхание уже столько раз помогало справиться с паникой, вдруг подействует даже сейчас? Она делает медленный вдох макушкой (сосредоточившись на макушке, так-то понятно, что чисто технически там нечем дышать), выдыхает как бы через ладони, через них же снова вдыхает, чтобы сразу выдохнуть пятками, и прямо физически чувствует, как паника вместе с воздухом выходит из тела и растворяется в земле.
Анэличка (Помидорчик) стоит на бульваре Не-Вокечю (надо же как-то его называть) и дышит, как Юрате учила, очень долго, целую вечность (на самом деле максимум минут пять). Наконец успокаивается до такой невозможной степени, что рассудительно себе говорит: «Если я умерла, уже ничего не поделаешь, надо радоваться, что жизнь после смерти все-таки есть. И здесь совершенно точно не ад с чертями. Скорее уж рай без ангелов. Но, возможно, сегодня просто все ангелы выходные и уехали за город на пикник».
«А если я до сих пор живая, – все так же рассудительно продолжает Анэличка, на всякий случай щупая паспорт в нагрудном кармане, его ни при каких обстоятельствах, даже в раю, нельзя потерять, – тогда вообще все нормально. Просто с живыми людьми иногда случаются необъяснимые происшествия. И вот дошла очередь до меня».
* * *
Спокойная, собранная, готовая не то чтобы ко всему, но довольно ко многому (и это даже более удивительно, чем расчерченный неизвестным подражателем Мондриана разноцветный асфальт), Анэля Адамовна пересекает бульвар Не-Вокечю. Думает: «Я же собиралась в кофейню. Так надо ее поискать».
Конечно здесь нет никакой «Италалы». Откуда она бы взялась на этом райском чужом разноцветном бульваре. На месте знакомой кофейни (примерно – все здания на себя не похожи, поэтому трудно точно определить) цветочная лавка. Дверь нараспашку, всюду стоят букеты, но внутри почему-то нет продавца.
«Ладно, – вдыхает-выдыхает Анэличка, успокаивая себя, – подумаешь. Хотя я бы сейчас за порцию кофе… нет, душу не надо, в раю такими вещами не шутят. Но двадцать евро запросто бы отдала».
Она идет по бульвару Не-Вокечю, вдыхает запах цветущих деревьев, смотрит по сторонам. Вдруг слышит, как кто-то рядом говорит женским голосом: «Какое же счастье, господи!» – и сначала оглядывается, а потом понимает, что сказала это сама.
«Спокойствие, только спокойствие, – думает Анэличка (Помидорчик). – Ну сказала, ну вслух, ну и ладно. Это же правда. Здесь счастье разлито в воздухе. Я не сошла с ума, даже если сошла с ума. А вот и кофейня, – радуется Анэля Адамовна, издалека увидев овальную черно-белую вывеску. – Что еще может называться „Кофе и соль“? Ну, например, бакалейная лавка, где продают кофейные зерна и пряности», – мысленно возражает себе она. Заглядывает в окна – точно кофейня! Правда, там никого. Но свет горит. И дверь приоткрыта. И пахнет свежемолотым кофе – так сильно, что проясняется голова.
* * *
Минут десять Анэля терпеливо стояла у стойки. Ждала. Говорила себе, что если здесь горят лампы и дверь открыта, значит, кофейня работает. Просто бариста на минуточку вышел, бывает, вернется сейчас. Пока ждала, вспомнила про телефон. Наконец-то! «Великая айтишница, дитя информационной эпохи, только через полчаса спохватилась, ай да я!» – смеялась она над собой, доставая телефон из кармана. Но, в общем, заранее понимала, почему так упорно вытесняла мысли о телефоне. Сколько бы ни дышала макушкой и пятками, подготавливая себя к чудесам, а все равно неприятно было увидеть темный погасший экран. Так и знала. Ведь знала же! Естественно, телефон не работает. С того света со знакомыми не початишься. И полезную информацию не загуглишь.
Это неожиданно развязало ей руки. «Если я умерла, то все можно. Если вижу сон, то тем более. Вон у них термос стоит. Спорим, там кофе из фильтра. Во всех нормальных кофейнях его держат в термосах, потому что в машине на подогреве быстро станет противным, перестоит, – говорила себе Анэля, решительно переступая роковую черту между залом и стойкой, за которую посетителям хода нет. – Если бариста вернется и станет ругаться, это будет лучший в моей жизни скандал. Чего доброго, разрыдаюсь на радостях. А потом расспрошу его, какого черта здесь происходит, что мне делать и кто виноват».
Бариста, к сожалению, не вернулся и ограбление не предотвратил. Зато кофе в термосе оказался горячий. И вкусный, хотя Анэля не особо любила фильтр. Но такие хорошие зерна ничем не испортишь. Ну
