Глас Времени - Александр Малашкин

– Почему-то я был уверен, что нам привезут женщин, – зевает Лотар.

– Эх, Лотар, а ведь говорил, что женат, – посмеивается Иосиф.

– Это только лишь ради приятной атмосферы.

Иосиф многозначительно кивает.

– Расскажи кому-нибудь другому, что нормального мужика интересует только приятная атмосфера.

– Я лучше расскажу, какой мне приснился сон. Судя по его сценарию, черт подери, домой мы не попали. Ночью просыпался, наверное, пять или шесть раз. Открою глаза – подушку хоть выжимай, лежу и не пойму: события четырех прошедших дней приснились или случились наяву?!

– Видать, сильно перенервничал. Я вот спал крепко. Правда, в моем сне маршировали солдаты, а бесконечные рои бомбардировщиков сбрасывали на них авиабомбы. Но, к моему глубокому удивлению, когда я проснулся, этот сон нисколько не показался ужасным. Напротив, я нашел его забавным.

– По ходу ты перенервничал хлеще: у тебя все признаки формирования военного синдрома. Нормальное явление для тех, кому пришлось стрелять и видеть кровь. Скоро это начнет мучить тебя, но затем ты привыкнешь, а как привыкнешь, это перестанет доставлять неудобства. Когда наша рота вернулась из Афганистана, нам было предложено пройти психотерапевтический курс; многие из нас отказались, посчитав, что поход к какому-то врачишке недостоин настоящего солдата. О чем потом сильно пожалели. Слава богу, что я, шутки ради, – Лотар задумывается, – а может, потому что привык выполнять приказы и рекомендации, без промедлений отправился в центр психологической помощи. Благодаря этому, руки при виде оружия у меня сейчас не дрожат, в отличие от рук моих друзей. Так что советую по возвращении сходить к доктору.

– Обязательно, – кивает Иосиф. – Хоть не совсем понимаю, на что буду жаловаться. На то, что у меня невроз на фоне перелета в прошлое? – фыркает он. – Ну, ладно, главное – вернуться. Только бы Лабберт не подвел.

Лотар исследует содержимое бумажного пакета.

– Нам прислали очередную партию продовольствия. Оказывается, фашисты такие заботливые! Есть хочешь? Мне после вчерашнего шашлыка почему-то хочется еще больше.

– Известно, что едой в достаточной степени можно побороть стресс. Давай будем уплетать эти чудесные кексы и обо всем забывать!

Темно-зеленый «Опель Капитан» поднимает дорожную пыль. Параллельно двумя высокими рядами стоят деревья.

Дневное солнце, хоть и не достигающее в это время года зенита, тем не менее, крепко припекает. Коричневая кожа сидений горяча, и к ней не хочется прикасаться.

Хорст поглядывает в салонное зеркало, где мелькает лицо Лабберта. Их путь лежит в «Баварскую резиденцию».

– Как тебе новый автомобиль, Хорст?

– Тот, который сгорел, мне нравился больше, герр Лабберт. Он был славно прикатан. «Опель» требует привыкания. А в целом, автомобиль хороший.

– Там, где мы с тобой скоро окажемся, ездить придется на вагонетках, гусеничных тракторах, а в лучшем случае – на вездеходах. Обычные автомобили там нескоро появятся. Первым делом надлежит освоить промышленность, отладить индустрию, обеспечить горнопроходческим бригадам подходящие условия. Только спустя несколько лет, возможно, начнут завозить автомобили для частного пользования. Но, думаю, они будут считаться роскошью…

Хорст слышит своего начальника, но не разбирает ни слова. Он сжимает руль и улыбается: ведь только сейчас Лабберт косвенно намекнул, что возьмет его с собой!

– …Хо-о-орст!

– Да штандартенфюрер! – адъютант возвращается к реальности.

– Я спрашиваю, как поступишь с женой? Антарктическая комиссия приветствует, когда туда едут парами.

– В таком случае я возьму её с собой. Можно?

– Нужно, мой мальчик! А она согласится ни с того ни с сего переселиться черти куда?

– Я поговорю с ней.

– Только не поднимайте вокруг этого шум, – Лабберт предостерегающе смотрит в зеркало. – Переброска кадров к шестой части света носит крайне секретный характер.

– Не беспокойтесь, штандартенфюрер. Думаю, для родственников и знакомых мы переедем на юг Италии.

На горизонте появляется белый особняк. Автомобиль сбавляет ход. Дальнозоркий Лабберт видит двоих постояльцев резиденции, притомившихся в тени веранды.

– Слушай меня внимательно, Хорст. – Лабберт наклоняется между передних сидений. – Первое: будь готов в любую секунду выхватить из кобуры пистолет. Второе: чутко следи за Лотаром. Это тот, у которого на лице синяки, он опаснее первого. Может выкинуть трюк. Если что – стреляй без моего приказа. Когда мы приедем на электростанцию, держись поближе ко мне и гляди в оба. Мы перескочим в другое время и тотчас вернемся.

– Смотри-ка, несутся! – Лотар указывает на поднимающуюся от автомобиля пыль. – Я отсюда вижу эту нацистскую рожу.

«Опель» останавливается возле забора. Хорст выходит первым. Бледно-серая форма СС выглажена до безупречности. Над козырьком блестит череп, в начищенных сапогах отражается небо.

– Театр, да и только, – улыбается Иосиф.

Лотар жует помидор и кивает.

– Как провели время? – интересуется Лабберт, быстро вышагивая по тропинке.

– Как в санатории! – отвечает Лотар, скрещивая на груди руки.

Лабберт оценивает их взглядом. В данную секунду решение относительно судьбы этих двоих может измениться. И… почти незаметно кивает, оставаясь непреклонным.

– Итак, с двадцатым веком вам пора прощаться! Мы отправляемся на электростанцию, откуда вы будете отосланы домой.

– О!

– Вот два новых костюма, которые вы наденете взамен ваших потрепанных одежд, – на стол ложатся два плоских брикета.

Лотар оглядывает свою бежевую полицейскую рубашку. Она слегка порвана, по бокам пятна пота, на груди под подбородком капельки засохшей крови.

– Хорошая идея, – Иосиф щелкает смешными подтяжками подаренных ему штанов. – Не то в этих тряпках нас приняли бы за побитых бомжей.

Салон «Опеля» тесноват для четверых мужчин, но ехать приходится недолго. Хорст усердно жмет на педаль, и через десять минут они у ворот одной из городских распределительных электростанций.

Лабберт протягивает пропуск охране; судя по их ответной реакции, этот визит здесь ожидают давно.

– Все подготовлено, штандартенфюрер! Следуйте за мотоциклом.

Один из служащих вскакивает на одиночный мотоцикл, и «Опель» начинает двигаться за бурлящим выхлопными газами «БМВ».

Несколько минут приходится петлять между электротехническими сооружениями. Наконец, как говорится, от глаз подальше, в самом отдаленном местечке территории, на небольшом пятачке, машина и мотоцикл останавливаются.

Лабберт выходит первым. При нем уже привычный для его образа пузатый портфельчик. В лицо ударяют запахи подгоревшей обмотки. Атмосфера здесь наэлектризованная. Пожалуй, стояла бы ночь, воздух светился бы.

Спрыгнув с седла, мотоциклист вертким движением ноги ставит аппарат на подножку и взмахом руки призывает следовать за ним.

– Здесь в радиусе пятидесяти метров открытое пустое пространство, герр Лабберт, как вы и хотели.

Лабберт окидывает взглядом местность – даже больше, чем пятьдесят метров. Он удовлетворенно кивает и просит приступать ко второй части плана: всему персоналу подстанции надлежит покинуть объект, а охране – встать в караул по периметру. Он обращает внимание, что через забор перекинута черная ткань. Этого он не просил, но доволен, что кто-то по своей инициативе скрыл территорию от назойливых глаз местных жителей.

Подъезжает грузовик, тянущий за собой на прицепе дизель-генератор. Рабочие отцепляют установку и, не поднимая глаз, оперативно исчезают.

Мотоциклист не может разгадать, для чего посреди электростанции потребовался автономный генератор? Но Лабберт нетерпеливо машет ему ладонью, и тот уже прыгает на лапке кикстартера, вскакивает на седло и уносится.

– Вот и всё. Прощайтесь с двадцатым веком! – ликует Лабберт.

– Вы отправитесь в будущее вместе с нами? – спрашивает Лотар.

– Естественно. Устройство перемещается только в паре с его оператором. Не оставлять же эту драгоценную штуку вам.

– Зачем сюда притащили генератор, если мы и так окружены трансформаторами? – продолжает задавать вопросы Лотар.

– Затем, чтобы в вашем времени не пришлось искать источники энергии. Ведь вы двое оказались здесь именно потому, что в прошлый раз я этого не предусмотрел.

У Лотара перехватывает дыхание, холодеет внутри. Он вспоминает о напарнике, прах которого навсегда останется лежать в этой земле! Но что поделать, не проводить же эксгумацию. Как бы то ни было, немецкая земля для него родная. И пусть ветры чужой эпохи обдувают могилу первой жертвы будущего в этом почти безнадежном прошлом.

– А где же ваше напутствие относительно того, что по возвращении нам лучше держать язык за зубами? – прищуривается Лотар.