Льюис Кэрролл - Нина Демурова

С приходом нового ректора жизнь в Крайст Чёрч начала заметно меняться. Лидделл разительно отличался от Гейсфорда, хотя оба посвятили себя Церкви и науке: он был в расцвете сил, широко образован, имел семью, обладал прекрасными манерами, был опытным дипломатом. Он происходил из аристократической семьи и поддерживал семейные связи; в бытность директором Вестминстерской школы он занял пост домашнего капеллана принца-консорта. Это был почетный пост (вспомним, однако, что английский термин honorary post означает еще и «безвозмездный, неоплачиваемый пост»). Лидделл регулярно читал проповеди во дворце, где встречал дружеский прием и нередко беседовал с королевой. Внешне суровый и даже грозный, ректор вызывал у окружающих почтительный ужас; он не любил бессодержательных бесед и светской болтовни. Впрочем, он был человеком воспитанным, достаточно терпимым и даже терпеливым. Вот что писал о нем современник: «У большинства людей ректор вызывал благоговейный трепет. […] Он ненавидел обман. Порицал в других застенчивость, хотя более застенчивого человека свет не видывал». Его общение с преподавателем Доджсоном, судя по всему, было непростым. Ректор был старше его на 21 год, имел широкую известность благодаря своим трудам и достижениям и отличался авторитарностью, странным образом сочетавшейся с отмеченной выше застенчивостью. Чарлз также был стеснительным, к тому же заикался, что, впрочем, не мешало ему отстаивать свою точку зрения, часто в письменной форме. В дискуссиях и конфликтах, неминуемых в подобных случаях, ректор проявлял умение прийти к компромиссу, невзирая на частые и решительные вмешательства супруги, дамы красивой («в испанском стиле», как говорили о ней в молодости) и властной, ни на минуту не забывавшей о своем аристократическом происхождении. Окружающим ничего не оставалось, кроме как постараться притерпеться к манере миссис Лидделл. Однако вскоре по колледжу начал ходить стишок:

Я ректор. Миссис Лидделл всякий знает:Я правлю здесь, она же — заправляет![47]

В детстве Лидделл подружился с Уильямом Теккереем, будущим прославленным писателем: в Чартерхаусе (школе не менее суровой, чем Регби, где учился Чарлз) они сидели за одной партой. На уроках оба развлекались, рисуя в своих тетрадках пейзажи, забавные сценки и карикатуры. Эту привычку Лидделл сохранил и в последующие годы; до наших дней дошли некоторые из его «почеркушек», сделанных во время долгих заседаний. Школьные наброски Лидделла были недурны, но он всегда признавал превосходство Теккерея: «Его рисунки были намного лучше моих, а его склонность к комическим сценам нашла в то время выражение в бурлесках, иллюстрирующих некоторые эпизоды из Шекспира». Директорствуя в Вестминстерской школе, Лидделл нередко встречался со школьным другом; порой они отправлялись в его экипаже на прогулку по Роттен-Роу — аллее Гайд-парка. «В то время, — вспоминает Лидделл, — “Ярмарка тщеславия” выходила ежемесячными изданиями в знаменитых желтых обложках. Он часто говорил о своем романе, вслух размышляя о том, как поступить дальше с героями. Как-то миссис Лидделл сказала: “Ах, мистер Теккерей, вы должны позволить Доббину жениться на Эмили”. — “Что ж, пусть женится, — ответил он. — Заполучив ее, он поймет, что к этому не стоило стремиться”». Заметим кстати, что, узнав в свое время о женитьбе Лидделла, Теккерей огорчился, видно, понимая, что к этому браку также «не стоило стремиться». Впрочем, миссис Лидделл решительно не походила на Эмили.

Чарлз, конечно, тоже читал «Ярмарку тщеславия». К сожалению, его мнение о романе до нас не дошло. Однако весной 1857 года ему довелось лично познакомиться с Теккереем, который приехал в Оксфорд, чтобы выступить с чтением своего исторического эссе о Георге III, вошедшего в книгу «Четыре Георга». На следующий день после лекции друг Чарлза Томас Фаулер из Линкольн-колледжа пригласил его на завтрак с писателем. «Мне было очень приятно познакомиться с ним, — записывает Чарлз в дневнике 9 мая. — Он держится просто и естественно; не стремится выделяться в беседе, хотя неизменно готов посмеяться и рассказать веселую историю. Казалось, его восхитил прием, оказанный ему вчера. Студенты вели себя необычайно прилично».

Естественно, Чарлзу, который к тому времени стал завзятым фотографом, очень хотелось сделать фотопортрет писателя. Узнав об этом, один из его друзей, приходившийся Теккерею кузеном, попросил того позировать. Писатель любезно согласился, однако позже отговорился тем, что «очень занят». Мы не находим отзыва о «Четырех Георгах» в дневнике Чарлза; впрочем, можно предположить, что он, любивший бурлеск и сатиру, оценил книгу по достоинству.

Лидделл на протяжении всей жизни не утратил интерес к искусству, который позже привел его к дружбе с Джоном Рёскином (Ruskin, 1819–1900), известным критиком и историком искусства, талантливым художником, поклонником и энергичным защитником Братства прерафаэлитов. Он способствовал тому, что в Оксфорде открылось художественное училище, подобное лондонской Школе Слейда (Slade School).[48] Одно время Рёскин даже давал уроки рисования Алисе, второй дочери ректора. Он ценил художественные способности Лидделла и искренне сожалел, что тот родился англичанином: «Прозаическая и практическая сторона его натуры возобладала над поэтической».

Чарлз познакомился с ним осенью 1857 года. К тому времени уже вышли его книги «Семь светочей архитектуры» (1849), «Камни Венеции» (1851–1853), «Элементы рисования» (1856). Чарлз встретился с ним в Клубе колледжа, который Рёскин, также выпускник Крайст Чёрч (колледж он окончил в 1836 году, позже получил звания бакалавра, магистра, почетного студента и пр.), изредка посещал. 27 октября Чарлз записывает в дневнике: «За завтраком в клубе познакомился с Джоном Рёскином. Мы немного поговорили с ним, но беседа была слишком коротка, чтобы выявить в нем нечто характерное или замечательное. Внешность его меня разочаровала: лицо слабое и невыразительное, лишенное решительности и каких-либо внешних признаков глубокой мысли, которые ожидаешь увидеть в таком человеке». Первое впечатление не помешало Чарлзу относиться к Рёскину с глубоким уважением и позже сблизиться с ним.

Вступление доктора Лидделла в должность было ознаменовано торжественным приемом в ректорской резиденции. Лидделл на свою часть гонорара за издание «Лексикона греческого языка» перестроил ее, украсив величественной дубовой лестницей, ведущей из холла на верхние этажи. Лестница была закончена в начале 1856 года; на перилах площадок установлены резные львы из фамильного герба Лидделлов (их убрал один из его преемников). В феврале ректор писал своей матушке: «Работы по дому почти полностью закончены, так что нам остается лишь приятная обязанность показать его друзьям — и оплатить счета». Вскоре лестница стала одной из достопримечательностей колледжа и тут же получила название «Лексиконовая» (Lexicon Staircase). На прием в обновленную резиденцию были приглашены члены Крайст Чёрч — каноники, профессора, лекторы, тьюторы, стипендиаты; гостей было так много, что пришлось проводить мероприятие в два дня (Чарлз получил приглашение на второй день). По случаю торжества прием сопровождался концертом. Такое происходило в Крайст Чёрч впервые, и многих смутило это новшество.