Не будите Гаурдака - Светлана Багдерина

— Че-т кончилась придумывалка… — замогильным голосом возвестила на призыв царевна, и раненая лютня, издав прощальный дребезжащий аккорд, смолкла.

— Подождем, пока снова начнется? — предложил Олаф.

— Начнется… когда Белый Свет качнется… — уныло протянула Серафима, сложила ноги по-тамамски, и грустно подперла щеку грязной рукой.

Раскисал на серебряном блюде мультивитаминный комплекс, согревался до температуры песка шербет, тихо закипало мороженое, а поникшие буйными головушками путники сидели, олицетворяя кто как мог скульптурную композицию «Мыслители на распутье», и отрывисто и хмуро перебрасывались ничего не значащими фразами (Вернее, значащими. Но только одно. То, что никто из них не знал, что теперь дальше делать).

— Н-нда… — грустно тянул Масдай.

— Угу… — поддерживал его Олаф.

— Вроде, всё перепробовали… — расстроенно бормотал Селим.

— Ну ведь не может такого быть, чтобы вообще ничего не подошло!.. — с горестным удивлением поглядывая на поникшего гордой головой Абуджалиля, вздыхала Яфья.

— Мы сделали всё, что могли! — защищал коллегу и себя Агафон.

— Но народная мудрость не может обманывать!.. — разводил руками Иванушка.

— Я так думала, например, что идея Олафа про приказание городу явиться обязательно сработает… — хмурилась Эссельте.

— И про обезьян забавно было… — шевелил кистями ковер.

— Там хоть слова непонятные, как в настоящем заклинании и должно быть, — кивала согласно Яфья.

— А имя волшебника что, понятно? — вопрошал пасмурно конунг.

— Непонятно, — соглашался Кириан. — Непонятно вообще, как нормального человека могли Шматом назвать… как сала кусок…

— А кто сказал, что волшебники — нормальные люди? — кисло пробурчала Серафима. — Пока догадаешься, что у них на уме — сам с ума спятишь…

— Спасибо, — невесело усмехнулся Абуджалиль.

— Ну, и имя… — не замечая реакции товарища, рассеяно качнула она головой, отвечая своим мыслям.

— Кстати, о волшебниках… Сала бы сейчас соленого с перчиком черным… — тоскливо покосился на груду десертов Агафон.

— Хочешь, попробую сделать? — предложил неожиданно выпускник ВыШиМыШи.

Его премудрие опасливо покосился на коллегу, подозревая, не пожелал ли тот раз и навсегда положить конец конкуренции, покончив с конкурентом, но подумал снова, и махнул рукой.

Одним магом больше, одним меньше…

Если они не найдут способ изгнать кооба из Ахмета, то менее чем через месяц это будет всем глубоко всё равно.

— Давай сала… шмат. И хлеба черного не забудь. Народ, кто еще хлеб с салом будет? Олаф, на тебя делать?

— Не, не хочется…

— Иван, Сима — будете сало с черным хлебом? Как дома…

— Нет, спасибо… — отстраненно поблагодарил понурый царевич.

— Сима?

— Имя, имя, имя… — словно оглохнув, шептала под нос Сенька. — Имя, имя, имя, имя волшебника…

— Си-им, ну, так что? Служба доставки ждет! — нетерпеливо облизнулся Агафон.

— Слушайте, ребята… — наконец подняла на товарищей слегка расфокусированный и более чем слегка озадаченный взор царевна. — А может такое быть… что… Нет, по-другому начать надо, может, всё это еще ерунда… Масдай?

— Не хочу сала…

— Да я не про это!.. Сколько у тебя имен? Всего, я имею в виду?

— Десять, — без заминки ответил ковер.

Серафима сглотнула пересохшим горлом, обвела вдруг застывшие лица друзей слегка сумасшедшим взглядом, и продолжила.

А, вернее, закончила:

— А ведь Великих магов местной древности было тоже десять. И если твой отец, ибн Садык, знал… или догадался… как вызвать Блуждающий город… но не мог ни с кем поделиться… а оставить свое знание или открытие для тех, кому это очень надо, и тех, кто сообразит, хотелось…

— Ты хочешь сказать… что чтобы вызвать Блуждающий город, надо произнести имена Масдая?.. — недоверчиво проговорил Иванушка.

— Нет. Я хочу сказать, что чтобы вызвать Блуждающий город, надо произнести имена Десяти Великих, — тихо ответила Серафима.

Едва последнее имя пропавших правителей прошлого унеслось в пустыню на крыльях сухого колючего ветра, как небо над их головами стремительно заволокло невесть откуда взявшимися густыми лиловыми тучами. Яркий полуденный свет померк, будто в одночасье наступил поздний вечер. Сотрясая до мозга костей, грохнул гром, словно раскололись на мелкие глыбы и посыпались сами основы мирозданья. Взмыли ввысь, крутясь и завывая, подобно безумным танцовщикам, тонны взбесившегося вдруг песка.

Люди испуганно сбились в кучку вокруг Масдая, Абуджалиль с Агафоном наперебой торопливо забормотали, выплевывая пополам с песком слова заклинания защитного купола… Но не успели они закончить, как всё стихло и смолкло — так же неожиданно, как и началось, пыль и тучи рассеялись, будто их и не было, и перед их глазами в ослепительных после минутного полумрака лучах солнца расплавленным желтым огнем сверкнули золотые крыши серебряных башен и домов.

Начищенные до блеска медные стены, окружающие колдовской город, дрогнули, и вдруг в них появилось и стало быстро расширяться полукруглое отверстие.

Достигнув размера самых огромных из когда-либо виденных путниками ворот, оно перестало расти, и всё снова замерло, словно никогда и не двигалось.

Путь за стены заветного города был открыт.

— Какой-то он… странный, — первым высказал общее мнение по поводу наконец-то сбывшейся мечты Кириан. — Ни людей, ни зверей, ни этих… как ее… нежить местную…

— Ну, без этих-то мы уж как-нибудь обойдемся, — успокоила его Сенька.

— А вот без первых… — почесал в затылке Селим. — Ни дорогу спросить, ни новости узнать, ни поздороваться…

— Да ладно, сами с усами, — воинственный отряг поскреб рыжий пушок над верхней губой, вытряхивая забившийся песок, бодро подхватил Масдая, взвалил на плечо, и сделал шаг вперед.

— Погодите! — остановил двинувшихся было за ним спутников Иван. — Мне кажется, что Эссельте, Яфье, Кириану и Селиму лучше остаться здесь и подождать нашего возвращения.

— Если вы вернетесь вообще, — оптимистично дополнил недостающую, по его мнению, часть предложения менестрель.

— Кириан!!! — вытаращила возмущенно очи принцесса.

— А что… А-а-а, ты про это… ой, извините. Я имел в виду, что может, сразу, как только вы войдете, этот городишко возьмет и умотает куда-нибудь на другой край пустыни, или Белого Света, или иного мира, и что мы вчетвером будем здесь делать?

— По-моему, если оставаться — то всем, — категорично заявил старый стражник. — А входить — так тоже всем.